– Нет. Отказываюсь понимать.
– Нужно отпустить прошлое. Эзабет Танза умерла, однако мне выпал шанс переродиться. И я не смогла… Но Эзабет Танза я тоже быть не могу. Ты понимаешь почему. Разве нет?
Горячие слезы жгли мои щеки. Все мечты и надежды последних десяти лет, которые я таил глубоко внутри, оказались бессмысленными.
– Ответь мне, – попросила Эзабет.
Я завыл, стиснул кулаки. Так не должно было случиться! В конце концов, это просто нечестно!
– Ответь.
Она взяла меня за руку. И, когда я открыл глаза, шепотом повторила:
– Ответь.
– Потому что тебе пора вознестись. Оставить себя прежнюю позади. Это и значит сделаться Безымянной.
Я понурился.
Эзабет наклонилась ко мне, обняла. Я крепко прижал ее к себе, словно пытаясь повернуть вспять ход времен. Да, все случилось так, как должно было случиться. И никак иначе.
– Я сделаюсь другой, – прошелестела Эзабет. – Ветер меняется, набирает силу. Любовь, в человеческом смысле, станет недоступной для меня. Но это нужно, чтобы идти дальше. А я не могу, пока мое имя живет в тебе.
Пламя вокруг нас вздымалось и ревело, проносилось ослепительным ураганом. Оно стремилось сбить с ног, закружить, утащить за собой. Портал, охваченный огнем, все сужался и сужался. Казалось, он вот-вот исчезнет. Я принял устойчивую позу, глубоко вдохнул, и жар потек внутрь меня. Пламя заревело громче.
– Знаю, – сказал я то единственное, что должен был сказать. – Тебе надо идти. И делать свойственное лишенным имени. Но и я не вижу пути назад, в людской мир.
Мои ноги поволокло по несуществующему полу. Связь с реальностью слабела, свет затягивал меня. Я хотел остаться здесь, жить рядом с Эзабет в призрачном свете – духом, привидением, да кем угодно. Было бы таким облегчением пустить все на самотек! Я вгляделся в поток света и ничего не увидел. Ну и ладно.
– Пути назад нет, – заключил я.
Сквозь стену огня прорвалась рука. Пламя клубилось вокруг нее. На руке было написано яркими серебряными буквами:
ВЕРНИ ИХ
Затем появилась и вторая рука, разрывающая огонь, заново расширяющая прореху между мирами. В портале показалась Валия с запрокинутой головой и разинутым в беззвучном крике ртом. Она сумела проложить обратную дорогу для меня. Для нас.
Эзабет улыбнулась с небывалой грустью. То, что осталось от женщины, за которую я готов был умереть тысячу раз, все еще чувствовало боль.
– Человечность, – сказала она, – вот чего никогда не понимали ни враги, ни Безымянные. А человечность – ключ ко всему.
– Рихальт, – прошептала Валия.
Она стояла по ту сторону и не видела нас, но силой своей воли удерживала портал. По ее лицу катились обжигающие слезы.
– Рихальт, пожалуйста, вернись. Ты нужен мне.
– Возьми ее за руку, – тихо попросила Эзабет. – Тебе следовало сделать это еще много лет назад.
Я посмотрел на Валию, окутанную темным пламенем, рискнувшую всем ради последнего шанса на наше с ней будущее. То будущее, о котором я мечтал, но не позволял себе верить в его достижимость. Огонь не был моим миром. Валия же хранила меня, пока я делал то, что считал важным.
Да, мы нуждались друг в друге.
– Мое сердце принадлежит тебе, – обратился я к Эзабет. – Но, понимаю, ты должна идти.
– Мы оба должны.
Она улыбнулась, теперь уже без печали. Как прежде, когда любила меня.
– Прощай, Рихальт.
– Прощай, Эзабет.
Я взял ее за руку и почуял непостижимую мощь, необъятную, полную знания, ярости и того, что навсегда останется за границами разума. Затем я коснулся другой руки, живой и теплой. Она крепко сжала мою и с силой, большей, чем любая магия, вытащила меня из огня.
Глава 40
Я моргнул и понял, что сижу, привалившись к чему-то. Но где?
Ощущение реальности медленно возвращалось. Объятия, какая-то тяжесть, чей-то подбородок на моем плече. Валия. Волосы ее были распущены, серебристые пряди спадали мне на грудь. Она что-то говорила, но я не мог разобрать слов. В глазах немного прояснилось. Я посмотрел на свои руки. Черные вены исчезли, их выжгло напрочь. На коже, пусть несколько раздраженной, но свежей и чистой, не осталось и следов чешуи. Все выгорело дотла. Я провел языком по зубам и понял: они снова обычные, не заостренные. Пары из них не хватало – на прежних местах. Одежда сгорела, как и волосы на теле. Но это скорее рассмешило меня, чем взволновало.
Луны уже разошлись. Мир все еще сиял красками, но цвета смягчились и потеплели. Небо перестало завывать. Валия помогла мне подняться, и я спросил:
– Сработало?
Горло болело ужасно. Болели и мышцы, словно их расплющили и вылепили заново. Голос же больше не был грубым. Казалось, его тоже переделали.
– Рихальт, она здесь, – сказала Валия.
– Знаю.
– Она великолепная, – добавила Валия хриплым шепотом.
Я, едва держась на ногах, обернулся, чтобы увидеть силу, которую привел в мир.
Безымянная глядела на восток – маленькая, но выше, чем при жизни. Вся она была золотая, кончики ее длинных волос, струящихся по спине, ласкало нежное пламя. С Безымянной, чистой и цельной, сошли все шрамы, полученные при человеческой жизни. Одетая в голубое платье, элегантное, но скромное, она отчасти напоминала прежнюю Эзабет. И все же от живой женщины в ней ничего не сохранилось. Ни того воодушевления, ни острого ума, ни любви к миру, ни потребности его спасти. В Безымянной было не больше Эзабет, чем во мне теперешнем – Морока. Мы оторвались от прошлого, подожгли его и оставили догорать.
Безымянная повернулась к нам. Глаза ее оказались пустыми, заполненными только светом. Мне расхотелось смотреть в них. Светлая леди молчала, сцепив руки перед собой.
Нас накрыла тень, раздалось хлопанье множества крыльев. Стая воронов опустилась на низкую балюстраду. Самая крупная и старая птица со встрепанными перьями села в центр платформы и оглядела всех по очереди.
– Ну? – изрек Воронья лапа.
Он был мрачнее темной ночи. Чувствовал нечто большее, чем просто ярость. Смертные не способны описать словами высочайший гнев Безымянных.
– Здравствуй, брат, – произнесла сияющая женщина, и голос ее прозвучал как удар гонга в огромном сводчатом зале. – Ты пришел приветствовать мое рождение.
– Думаешь? – огрызнулся Воронья лапа.
– Я не спрашиваю тебя, а утверждаю, что ты пришел именно за этим. Если желаешь, можешь посмотреть, как я уничтожу врагов, с которыми ты не справился.
– Ты смеешь говорить со мной без уважения?! Ты, только-только рожденная, еще не ставшая частью этого мира?
– Уважение нужно заслужить. Ты слаб. Истощен. Возможно, со временем мне захочется вступить с тобой в союз. Но пока в этом нет смысла. Будь благодарен за то, что я вижу в тебе потенциал.
– Потенциал?! – вскричал Воронья лапа.
В тон его возмущению раскаркались прочие вороны. Все больше птиц пыталось устроиться на балюстраде, но им уже не хватало места. Те, кто не поместились, кружили над платформой и верещали.
– Живущие вечно, – сказала золотая женщина, – забывают о том, что являются частью чего-то большего, чем они сами. Даже ты, Воронья лапа, забыл. Я легко могу уничтожить тебя, но мне жаль тратить на это силу, пусть ее сейчас и много.
Ворон отступил на шаг.
– Кем ты себя возомнила? Ты не знаешь, на что я способен!
– Я – Светлая леди. И знаю твои возможности. Сейчас их просто нет.
Разъяренная птица бросилась к нам. Валия крепко обняла меня. Я накрыл ее ладонь своей.
– Но ты, мой капитан, поклялся мне в верности, – прорычал Воронья лапа. – Принял метку, и взамен твои отпрыски получили жизнь. Готовься к страшным мукам, имя тебе отныне – страдание. Дети отрежут себе уши, не желая слышать, что я сделаю с тобой. Я растяну твою жизнь еще на сто лет. Ты мой, и…
– Больше не твой, – сказала Светлая леди. – А я не позволю причинить вред моим капитанам и тем, кто им дорог. Они теперь носят мой знак.
Сперва я не сообразил, о чем Безымянная говорит, но затем посмотрел на руку. Татуировка ворона исчезла. На ее месте сверкал бело-серебряный феникс. Я вдруг почувствовал его нежное тепло. Он был полон огня Светлой леди.
Валия показала мне свою руку. Там, где раньше находилось последнее сообщение Нолла, появился такой же феникс.
– Не может быть! – взъярился Воронья лапа.
Но потом взглянул на Светлую леди и понял, насколько пусты его угрозы. Пройдут десятилетия, прежде чем он восстановит силы и сумеет хоть как-то потягаться с нашей госпожой. Она же просто сияла, полная новой энергии.
– Уходи в свое логово, брат, – сказала Светлая леди. – Предстоит большая работа. Не возвращайся, пока не сможешь быть полезным. И передай то же самое остальным. Они еще понадобятся нам.
Вороны отчаянно забили крыльями, снялись черной тучей. Один из них, пролетая мимо, ударил меня когтями по голове – так, для порядка.
– Отлично, – подытожила Светлая леди и глянула на нас с Валией. – Я довольна результатом.
Мне показалось, что на ее гладком, лишенном примет возраста лице мелькнула тень улыбки.
– Пришла пора устроить судный день Глубинному императору. Он стар, изможден, а я только пришла в мир. Тут и сражаться не придется. Но советую не смотреть на восток. Будет ярко.
И она исчезла.
Мы с Валией стояли на платформе в полной тишине. Нарушил ее лишь лязг, который издал кусок металла, отвалившись от разбитого станка.
– Сделано, – произнесла Валия.
– Сделано, – согласился я.
– И что теперь будет с нами?
Феникс на моей руке чуть потеплел, по контуру рисунка заплясало легкое пламя. В голове раздался шепот:
– Морок пока спит. Война со светом истощила его силы. Дорога на запад сейчас стабильна. Когда мне потребуются твои услуги, я позову тебя.
– И правда, – сказал я, – что будет с нами?
– Все изменилось, – ответила Валия, – и Безымянные, и война.
– Но мы-то прежние.
– Нет, мы тоже другие, – возразила Валия.