— А почему тут, Егор Андреевич? — недоумение отразилось на его лице. — Лесопилка же с той стороны. Там и колесо водяное.
Я присел на поваленное дерево, жестом приглашая его сесть рядом. Тут же выломал прутик и, ногой выровняв землю, начал быстро прямо на ней набрасывать план.
— Ну, во-первых — кузня и стеклоплавильня — это высокие температуры, огонь и искры, — я чертил на земле схему будущих построек. — А это возможный пожар. А у нас там что? — Махнул я в сторону лесопилки. — Правильно — доски, бревна, да деревянный ангар. Понимаешь, к чему я? — Петр кивнул, — ну да, загореться может.
— А тут мы сделаем здание из глины, — я показал в сторону, где мы переплывали реку и там недалеко от берега видели красноватую глину. — Оно и пожара не будет бояться, и тепло нормально держит.
Солнце поднималось всё выше, воздух начинал дрожать от жары. Вдалеке над лесом кружил ястреб, высматривая добычу.
— А что водяное колесо, — продолжал я, — так оно почти посередине, ну чуть ближе к лесопилке. Сделаем вал составной, да и дотянем сюда. Либо на гибком приводе. Придумаем.
Я прикинул расстояние от колеса до нашей площадки — метров пятнадцать, не больше. Вполне реально.
— А на ту сторону мы положим мост, — я добавил к своему чертежу линию, соединяющую берега. — Нужно только опоры покрепче сделать, чтоб льдом по весне не порвало. А еще лучше — отбойники для льда предусмотреть. Тут ширина реки — двадцать-двадцать пять метров всего-то.
Петр смотрел на мой чертеж с восхищением. Глаза его загорелись, как у мальчишки, которому показали новую игрушку.
— А это вы хорошо придумали, Егор Андреевич! — он даже привстал от воодушевления. — Мост-то давно нам нужен был, а так и дело сделаем, и переправу наладим!
Я кивнул, довольный его реакцией. Встал, отряхивая штаны от прилипших листьев и травинок.
— В общем так, — голос мой стал деловым, — опоры делаете такие же, как для колеса — основательные, доски на мост — вон пруд пруди.
Я кивнул на штабеля досок, аккуратно сложенные на той стороне.
— По краю моста предусмотреть место для крепления вала от колеса — мы с другой стороны его установим. Это первое.
Петр кивал в такт моим словам, мысленно уже строя и мост, и кузню, и все, что я говорил.
— Дальше — глину пусть мужики собирают, — снова указал на место, что мы заприметили. — Ту, что красная. Будем из нее металл добывать, да потом из нее же печь сделаем, а остальную — оставим для изготовления керамики.
— Так получается, мы из глины металл с помощью тех камней сначала добудем, а потом ее для печи и стен применим?
— Да, Петь, все правильно. Та глина после того, как мы металл отделим — она белой станет. С нее потом и керамику будем обжигать, но то потом. А на самом деле, нам с песком, можно сказать, что повезло, когда металл удалось собрать таким способом. В кварцевом песке его гораздо меньше. Мало, даже, можно сказать. А вот в красной глине — побольше будет. И то, если там только оксид железа, то он практически не магнитится. Тогда и добывать его будет сложнее.
— А это как?
— Помнишь, я говорил тебе за патош?
— Как не помнить. Вчера же только рассказывали.
— Так вот, когда её выпаривать будем, там будет выделяться газ, который испаряется — его нужно будет собирать, ну направлять по трубкам, так, чтоб через порошок глины пропускать. Как это сделать я еще не придумал, но тогда оксид железа превратится в железо и оно точно к магниту будет прилипать, как миленькое.
— Странные вы вещи говорите, Егор Андреевич, но спорить не буду. Честно говоря, я уже ничему не удивляюсь, никаким вашим словам да задумкам. Так что, что бы вы не придумали — я во всем помогу и сделаю так, как вы скажете.
Я лишь хлопнул его по плечу.
— Потом смотри — опил — можно начинать жечь, — я продолжал выдавать указания. — Выкопайте яму, да подальше от лесопилки. И в ней пусть перетлеет. Золы нужно много.
Я вздохнул, понимая, сколько всего еще предстоит сделать.
— Да, всего нужно много, Петька. Пока ясен план?
— Ясен, Егор Андреевич, — он выпрямился, готовый бежать выполнять.
— Ну тогда приступайте, — я снова хлопнул его по плечу.
Мы вернулись обратно к лесопилке, переплыв реку в том же месте. Вода показалась еще холоднее — видно, солнце разогрело наши тела, и контраст стал заметнее.
Я уселся на бревно, отогреваясь от заплыва, выжимая рубаху и штаны. Капли воды падали на землю, тут же впитываясь в сухую почву, хотя вчера и дождь пролил. А Петр, несмотря на то, что был так же мокрый, как и я, уже раздавал указания, собрав вокруг себя мужиков.
— Федька, Михайло — берите лопаты да идите дальше вниз по берегу. Там я вам покажу, где яму копать для опила, — командовал он.
Парни переглянулись, но спорить не стали — видать, авторитет Петр уже заработал крепкий.
— Степан с Игнатом — вам за глиной. Берите телегу, да мешки не забудьте. Глину красную ищите, вон в том овраге ее полно, — он указал рукой направление. — Да еще на том берегу с Егором Андреевичем много видели.
Мужики да пару подростков постарше отправились за глиной, перебрасываясь шутками и догадками о том, зачем барину понадобилась красная глина.
Петька же продолжал распоряжаться, обращаясь к остальным, кто не был занят на лесопилке:
— Берите Ночку, поезжайте валить деревья на опоры. Дубы выбирайте, покрепче.
Мужики, взяв Ночку под уздцы, направились в сторону дубравы, прихватив пилы и топоры.
Я наблюдал за всей этой суетой с улыбкой. Петр оказался отличным руководителем — четко, без лишних слов ставил задачи, и люди подчинялись ему без пререканий.
Солнце уже поднялось высоко, его лучи пробивались сквозь листву, согревая меня после заплыва. Где-то вдалеке куковала кукушка, отсчитывая кому-то годы жизни. Так и вспомнил анекдот про кощея бессмертного.
Ну что ж — работа закипела. А мне, как барину, можно и передохнуть. Я прикрыл глаза, подставляя лицо теплым солнечным лучам. В голове крутились мысли о будущей кузне, о печи для стекла, о том, какие еще улучшения можно внести в жизнь деревни.
Я вдохнул полной грудью и улыбнулся своим мыслям. Хорошо… Как же все-таки хорошо жить и творить, созидать и видеть плоды своих трудов!
Где-то вдалеке послышался стук топоров — началась валка деревьев для опор моста. Скрипнули колеса телеги — это мужики поехали собирать глину. И над всем этим — ясное голубое небо с редкими перистыми облаками, обещающее погожий день для работы.
Тут я вспомнил кое-что важное. Мысль, которая крутилась в голове с самого утра, но всё ускользала из-за суеты и забот. Подозвал Петра, тот подошёл не спеша, вытирая мозолистые руки о штаны.
— Петь, — говорю ему, разглядывая кромку леса на холме. — Скажи ещё мужикам, чтоб берёзу стороной не обходили. Тоже пусть валят.
Пётр нахмурился, морщины на его загорелом лбу обозначились чётче.
— Так с неё же доски не очень получаются, — в голосе его звучало сомнение. — Трескается она быстро если строить из нее чего. Дуб да сосна куда сподручней.
Солнце пекло нещадно, я утёр пот со лба рукавом рубахи и кивнул:
— Да, доски с неё не очень, тут ты прав, — я оглядел вдалеке делянку, где уже вовсю работали мужики, валя деревья по указанию Петра. — Только её мы на уголь будем валить.
— На уголь? — Пётр оживился, глаза его, обычно спокойные, блеснули интересом.
— Он нужен, — я пнул носком сапога сухую землю, поднимая облачко пыли. — Сам понимаешь.
Пётр почесал затылок, соображая, но быстро кивнул. Он всегда схватывал на лету, потому и ценил я его среди других мужиков.
— Понял тебя, барин. Сделаю, — он уже мысленно прикидывал объём работы, я видел это по его сосредоточенному взгляду. — Выкопаем яму, накроем, всё правильно сделаем. Будет хороший уголь, не переживайте.
Он помолчал, будто колеблясь, стоит ли задавать вопрос, но всё же решился:
— А много нужно?
Я окинул взглядом лес, прикидывая, сколько берёз можно свести, не нарушив природного баланса. Лес был нашим кормильцем, и рубить его бездумно я не собирался.
— Много, Петька, — кивнул я своим мыслям. — Нужно будет потом продумать, как всё оптимизировать в целях экономии, так сказать.
Пётр наморщил лоб, видно было, что последняя фраза ему не совсем понятна.
— Что сделать, барин? — он смотрел на меня с той доверчивой простотой, которая всегда трогала меня в деревенских мужиках.
— Рационально использовать, Петя, — я усмехнулся, глядя на его растерянное лицо.
— А это как? — Пётр совсем смутился, переступил с ноги на ногу, смахивая пот со лба.
— Ой, Петька, Петька, — я не удержался от лёгкого смешка, но в нём не было насмешки, только тёплая привязанность к этому простодушному мужику. — Так, чтоб когда стекло выплавлять — заодно и металл плавить. Чтоб уголь для каждого вида работы отдельно не жечь.
Глаза Петра расширились, он представил себе масштаб задуманного мною и присвистнул.
— Ну, если так можно, то это ж будет хорошо, Егор Андреевич, — в его голосе звучало искреннее восхищение. — Это ж сколько угля сбережём! И времени!
Он уже загорелся идеей, я видел, как в его голове крутятся шестерёнки, прикидывая и рассчитывая.
— Можно, наверное, — я задумчиво потёр подбородок. — Только ещё не придумал как.
Я засмеялся, представив себе эту грандиозную задачу — совместить стекловарение и металлургию, а Пётр растерянно улыбнулся в ответ, не до конца понимая, что тут смешного.
— Снова барин что-то придумывает, — пробормотал он, но в его голосе звучало не осуждение, а скорее желание разгадать некую загадку.
Я хлопнул его по плечу, и мы направились к мужикам, работавшим у лесопилки. Солнце припекало всё сильнее, но настроение было бодрое. В голове уже вертелись новые идеи, как организовать работу эффективнее. Эх, если б только времени хватало на всё, что хотелось воплотить!
Глава 16
За полдня они натаскали два десятка бревен. Солнце припекало, работа спорилась — мужики трудились слаженно, без лишних слов понимая друг друга. Часть бревен оставили для лесопилки — те, что поровнее, с меньшим количеством сучков. Часть — дубовых — обтесали для опор под будущий мост. Крепкие, основательные, такие не один десяток лет выдер