двигаться дальше.
— Мужики, пора начинать делать опоры на мост на другой берег, — поставил я новую задачу работникам. — Продолжайте пилить бревна, но часть людей выделите на опоры. Чем быстрее наладим переправу, тем раньше начнем следующее дело.
Мужики согласно закивали, переглядываясь между собой.
С Семёном подняли колесо — механизм лебедки работал просто отлично, что радовало. Потом втроем, еще с Петром, поменяли пилы в каретке — те уже точить нужно было. Пётр, ловко орудуя инструментами, быстро снял старые пилы и установил новые, закаленные. Старые затупились быстрее, чем я рассчитывал, — придется подумать, как решить эту проблему в будущем.
Мы установили обратно колесо на воду, и оно тут же закрутилось под напором течения, разбрасывая серебристые брызги. Проверили, как пилят новые закаленные пилы. Они вгрызались в бревно, как нож в масло — стружка летела во все стороны, а доски выходили ровные и гладкие.
Результат в общем-то был таким же — нужно смотреть, на сколько хватит заточки. Я потер подбородок, размышляя. Может, стоит подумать о другой стали для пил? Или о способе быстрой замены, чтобы не останавливать работу надолго?
— Ну что, Петь, как думаешь, долго продержатся? — спросил я, глядя на работающий механизм.
— Эти то подольше должны без заточки прослужить — все-таки кузнец закалил металл, — покачал головой тот. — Хотя, время покажет.
Загрузили телегу досками — уложили плотно, чтоб больше вошло.
— Готовьте еще, — сказал я мужикам. — Сегодня нужно будет перевезти много досок ближе к деревне. Я покажу, где.
Петр, стряхнув опилки с волос, подошел ко мне с вопросом в глазах:
— Зачем, Егор Андреевич? Не проще ли здесь складировать?
Я отвел его в сторону, чтобы не все слышали наш разговор. С Фомой то это обсудили, а Петр то явно не в курсе моих планов.
— Ангар под доски поставим рядом с деревней, заодно и для инструмента пригодится или если что хранить придется, — объяснил я, понизив голос.
Петр нахмурился, все еще не понимая моего замысла.
— А зачем, Егор Андреевич? Тут места полно, и постоянно кто-то да есть.
Я огляделся, убедившись, что никто не подслушивает, и вкратце пересказал ему, что возможно будет оптовый скупщик досок. Фома в городе когда продавал, то покупатели заинтересовались нашим товаром, обещали подумать о самовывозе — им много нужно, а купец наш только на трех телегах за один раз привозит. Но показывать всем и каждому нашу лесопилку не хочу — слишком много труда в нее вложено, да и не нужно, чтобы каждый знал, откуда доски берутся. Вот и будем продавать прямо у деревни, — закончил я свою мысль. — Меньше лишних глаз, меньше вопросов.
— И правильно, — поддакнул Петр, понимающе кивнув. — Не стоит чужим знать все наши дела. Мало ли кто позарится на такое добро.
Только мы закончили разговор, как к нам подбежал парнишка — запыхавшийся, с растрепанными волосами, да весь перемазанный глиной.
— Барин, куда глину тащить? — выпалил он, едва переводя дух. — Нашли хорошее место, копать начали, там много да не знаем, куда складывать.
Я задумался на мгновение. Глина нужна была не только для обмазки печей. Много у меня на нее планов — без нее не обойтись.
— В углу ангара пока складывайте, — махнул я рукой в сторону где еще не были складированы доски. — Только смотрите, чтоб не мешала проходу.
Парнишка кивнул и умчался обратно, только пятки засверкали. Энергии у молодежи хоть отбавляй — направить бы ее в нужное русло.
Я повернулся к Петру, вспомнив еще один важный вопрос:
— Как идет дело с сжиганием опила на золу?
Петр почесал затылок, его лицо приняло слегка виноватое выражение.
— С вечера в яме уже начали палить — но до сих пор еще тлеет, — ответил он, глядя куда-то в сторону дымящейся ямы, ниже по течению. — Никак не разгорится как следует.
Я подошел ближе к яме — действительно, дым шел, но слабый, и жара почти не чувствовалось. Опил тлел, но не горел как следует.
— Может быть слишком плотно набили? — спросил я, разгребая палкой верхний слой. — Нужно не так много, чтоб быстрее сжигалась. Воздух должен проходить.
Петр кивнул, лицо его выражало досаду.
— Не проконтролировал, барин, а ребятня на самом деле слишком утрамбовала, — признался он. — Сказал им просто насыпать, а они старались, утаптывали.
Я похлопал его по плечу — не стоило расстраиваться из-за такой мелочи. Научатся еще, не боги горшки обжигают.
— Ты может еще одну яму сделай — зола нужна. И много, — предложил я. — Эта пусть как есть догорает, а новую правильно заложим. Покажешь ребятам, как надо.
— Хорошо, барин, организую, — Петр выпрямился, приободрившись. — К вечеру будет еще одна яма, все как следует сделаем.
Солнце поднялось уже высоко. Я оглядел лесопилку, прислушиваясь к равномерному шуму воды, к скрипу механизмов, к звукам работы. Все шло своим чередом — дело, начатое мной, потихоньку разрасталось, обретало силу. И от этого на душе становилось тепло.
Когда мы подходили к деревне, Петька спросил:
— Где будем ставить ангар для скупщиков?
Я оглядел деревню с небольшого пригорка, прикидывая расположение.
— Не для скупщиков, — я покачал головой, — а в первую очередь нужно думать о себе. Где нам будет выгодно, чтоб он стоял — мы же и поля скоро сеять будем и картошку выращивать — будет где и просушить и местом для хранения служить будет.
Петр кивнул, соглашаясь с моей мыслью, прошел несколько шагов в сторону деревни, остановился, словно прикидывая что-то в голове.
— А и впрямь, Егор Андреевич, дело говорите. Своя рубашка ближе к телу.
Мы обошли окраину деревни, примеряясь то к одному месту, то к другому. Наконец выбрали площадку метрах в пятидесяти от крайней избы — так, чтоб и не далеко было, и чтоб под присмотром всегда находился. Место оказалось удачным: чуть на возвышении, сухое, с небольшим уклоном, чтобы вода не застаивалась.
— Вот здесь, — я очертил палкой примерный периметр будущего строения. — Мы разметили, прикинули размеры, забили колышки по углам. Я заметил как у своего сарая за нами наблюдает Степан. Поманил его, объяснив задачу. Тот сразу же вернулся домой за лопатой и начал копать ямки под столбы по углам, только земля летела в разные стороны.
— Не торопись, — осадил я его, — тут спешка не нужна, нужна точность.
Решили делать ангар не очень большой — так, метров десять на двадцать. Для начала хватит, а там, если понадобится, и расширить можно будет.
Я послал мужиков с Ночкой да Зорькой снова к лесопилке, чтоб и доски возили, и бревна не толстые под столбы. Телега со скрипом тронулась, поднимая за собой легкое облачко пыли.
— Петь, — подозвал я Петра, когда остальные разошлись, — бери процесс в свои руки. Привлекай мужиков, но чтоб за неделю крышу уже сделали. Да еще и досок нужно будет к этому времени перевезти.
— Сделаем, Егор Андреевич, — кивнул тот. — Не сомневайся.
Через день Фома уехал в Тулу с очередной партией досок. Телега была нагружена так, что оси скрипели, но Фома знал свое дело — увязал все крепко, чтоб в дороге ничего не растерять. А мы продолжали стройку. Работа спорилась — к вечеру уже стояли основные столбы будущего ангара, а на следующий день начали крепить поперечные балки да стены досками обшивать.
Как-то вечером, когда я вернулся домой усталый, но довольный проделанной за день работой, Машка все допытывалась, а как же там все у меня на лесопилке работает. Глаза ее светились любопытством, как у ребенка.
— Да что там рассказывать, — отмахнулся я сначала. — Колесо крутится, пила пилит, доски получаются.
— Егорушка, пожалуйста, — она подсела ближе, — я же никогда такого не видела. Расскажи толком.
Я вздохнул, понимая, что от расспросов не отвертеться.
— Знаешь что, — решил я внезапно, — давай лучше я тебе все покажу. Завтра с утра и сходим.
Глаза Машки загорелись еще ярче.
— Правда? Покажешь? — она даже захлопала в ладоши от радости.
Утром, едва позавтракав, мы отправились к лесопилке. День выдался ясный, солнечный, и идти было легко и приятно. Машка щебетала всю дорогу, расспрашивая то об одном, то о другом, а я отвечал, улыбаясь ее неуемному любопытству.
Когда мы подошли к лесопилке, там уже кипела работа. Я поманил Машку за собой и повел показывать свое хозяйство.
— Смотри, — я указал на большое водяное колесо, которое мерно вращалось под напором воды. — Вот оно, сердце всей лесопилки.
Машка замерла, глядя на колесо, широко раскрыв глаза. Брызги воды сверкали на солнце, создавая вокруг колеса радужное сияние.
— Какое оно большое! — выдохнула она. — И само крутится?
— Само, — кивнул я с гордостью. — Вода делает всю работу. Видишь, как устроено? Вода падает сверху на лопасти и заставляет колесо вращаться.
Я повел ее дальше, показывая, как движение колеса передается через систему валов к пиле.
— А вот тут самое интересное, — я подвел ее к желобу, где двое мужиков как раз укладывали новое бревно. — Сейчас увидишь, как бревна пилятся.
Мужики отпустили бревно и то поехало вниз, и пила с пронзительным визгом вгрызлась в древесину. Машка вздрогнула и прижалась ко мне, но глаз не отвела — смотрела, как завороженная, как длинное бревно медленно продвигается вперед, а на выходе получаются ровные доски.
— Ух ты! — она даже подпрыгнула от восторга. — Как быстро! И доски такие ровные!
Я с гордостью смотрел на ее сияющее лицо. Повел дальше, показал ангар, почти полный уже сложенных штабелями досок.
— Столько много! — ахнула Машка, оглядывая ряды аккуратно уложенных досок. — И это все ты сделал?
— Не я один, — я кивнул в сторону работающих мужиков. — Все вместе.
Потом мы прошли туда, где мужики жгли золу да уголь березовый делали. Воздух здесь был наполнен дымом и характерным запахом горящей древесины.
— А это зачем? — Машка с любопытством наблюдала, как один из мужиков сгребал остывшие угли в специально огороженное место камнями.