— Как болотные огни? — спросил Илья с опаской. — Те, что над трясиной пляшут?
— Нет, не как болотные, — я покачал головой. — Этот можно собрать, направить куда нужно. И он даёт жар сильнее, чем простой огонь.
Пётр почесал затылок:
— И как же его собирать-то, этот дух?
Я начал объяснять, рисуя палкой на песке схему, изображая котелок, в котором будет вариться зола. Изобразил с крышкой, из которой будет выходить трубка, которая в свою очередь будет проходить через сито с мелко перетертой глиной. Они смотрели и слушали, не перебивая, хотя видно было, что многое им непонятно. Но стремление понять, разобраться было таким искренним, что я старался говорить как можно проще.
А потом ещё пришла мысль, что светильный газ он крайне горюч, и его можно было бы использовать для достижения более высоких температур при горении угля. Мысль эта прямо засела в голове, как заноза — не вытащишь, пока не займёшься ею вплотную.
— Слушайте, — я даже привстал от волнения, — а ведь если направить этот газ в печь с углём, температура поднимется настолько, что можно будет не только стекло варить, но и металл плавить!
— Это как же? — Илья недоверчиво покачал головой. — Жарче, чем в кузне? Да там и так железо как вода становится.
— Жарче, — кивнул я, чувствуя, как возбуждение вытесняет усталость. — Намного жарче.
Я начал быстро объяснять, как можно построить печь с двойной подачей топлива — угля и газа. Чертил на песке, показывал руками, как должно всё располагаться. Эта идея, если её удастся реализовать, решит вопрос с высокими температурами для плавки стекла.
— Так значит, — медленно проговорил Пётр, — мы сможем варить стекло лучше, чем в городе делают?
— Не только стекло, — я улыбнулся его ошеломлённому лицу. — Мы сможем делать многое, о чём здесь и не слыхивали.
Мы сидели под яблоней до самых сумерек, допивая пиво и обсуждая детали. Постепенно разговор перешёл на другие темы — на урожай, на погоду, на деревенские нужды. Но я то и дело возвращался мыслями к своей идее, прокручивая в голове детали, прикидывая, что можно улучшить, как сделать процесс эффективнее.
Если мне это удастся реализовать, то решится вопрос с высокими температурами для плавки стекла. А это уже совсем другие возможности.
Глава 19
А на следующий день приехал Фома, да не один. С ним был целый обоз — покупатели приехали. Солнце уже перевалило за полдень, когда мы услышали скрип колёс и конское ржание. Я как раз проверял работу в ангаре, когда прибежал запыхавшийся мальчишка, выкрикивая новость о приезжих.
Покупатели приехали на семи повозках, а также приехало четыре вооружённых служивых — как объяснил позже Фома, это были те, кого он нанял для охраны. Телеги, Фомы гружёные мешками и еще чем-то пока непонятным, отъехали ближе к деревне, а покупатели остановились у ангара. Лошади, уставшие с дороги, мотали головами, отгоняя назойливых мух.
Я вышел вперёд, одёрнув рубаху. Фома, заметив меня, подошёл ко мне и, поклонившись, поздоровался.
— Вот, барин, справился я в городе, продал доски, как вы велели, — на его лице сияла довольная улыбка. — А это вот покупатели, те, о ком я говорил.
— Покупатели — это всегда хорошо, — ответил я, улыбнувшись и окидывая взглядом прибывших.
Приезжие спешивались, разминая затёкшие ноги. Служивые держались особняком. Один, самый старший из них, с шрамом через всю щёку, внимательно осматривал окрестности.
Тут ко мне подошёл какой-то мужик, кряжистый и широкоплечий, с окладистой рыжеватой бородой, тронутой сединой. Он снял шапку, обнажив лысеющую голову, и представился Игорем.
— Игорь Савельич, купец второй гильдии, — добавил он с достоинством, протягивая мне мозолистую ладонь.
Он был главным у них в обозе, что чувствовалось по тому, как остальные приезжие почтительно держались поодаль, дожидаясь окончания нашего разговора. Игорь сразу перешёл к сути и стал спрашивать, готовы ли доски в нужном количестве, кивая на семь телег.
— Доски готовы, — я провёл рукой в сторону ангара, где штабелями лежали обработанные и просушенные доски. — Мужики трудились не покладая рук.
Я окинул взглядом телеги и, прищурившись, добавил:
— Вам следовало бы на десятке телег приезжать, всё бы за раз забрали. Но раз уж приехали на семи, то так тому и быть.
При этом Фома на меня посмотрел удивлённо. Он-то знал, что доски мы рассчитывали продать как раз на семь телег, не больше. Я же ему слегка подмигнул, призывая подыграть.
— Так почём вы договорились с моим купцом доски будете забирать? — я перевёл взгляд с Фомы на Игоря.
Тот расправил плечи и уверенно ответил:
— Предварительно по семьдесят пять копеек за штуку.
Я, отметил, что Фома очень даже не плохо сумел договориться о цене, даже не ожидал, что у него получится. Но все же резко развернувшись к нему, подмигнул так, чтобы не заметили покупатели, и стал ругать чуть ли не последними словами:
— Ты что, купец, по миру меня хочешь пустить с голым задом⁈ — я возвысил голос так, что работники, стоявшие поодаль, вздрогнули. — Да ты представляешь, сколько сил и ресурсов нужно для того, чтобы эти доски делать⁈ Лес валить, возить, пилить, сушить! А ты по семьдесят пять копеек за штуку решил продавать⁈
Фома, не ожидавший такого, открывал и закрывал рот, будто рыба, выброшенная на берег. Его лицо побагровело, а глаза расширились от удивления. Я же всячески жестикулировал ему мимикой, чтобы тот держался достойно и не выдал мою хитрость.
Но понимал, что ещё несколько таких выпадов, и его хватит инфаркт, поэтому прекратил это шоу. Повернувшись к покупателям, я скрестил руки на груди и коротко сказал:
— Девяносто и не меньше.
Игорь Савельич даже отступил на шаг от неожиданности. Он аж руками взмахнул, его борода воинственно вздёрнулась:
— Что за разбой средь бела дня⁈ — возмутился он. — Мы по рублю в городе покупали, а тут самим пришлось ехать по бездорожью, рисковать! И всё для чего? Чтоб себе в убыток?
— По рублю? — я скептически усмехнулся. — В каком городе такие цены? Может, вы в Орле доски покупали? Так чего ж к нам пожаловали?
Игорь побагровел, борода его затряслась от возмущения.
— Мы договор имели! — он ткнул пальцем в сторону Фомы. — С вашим человеком по рукам ударили!
— Предварительную! Мой человек превысил полномочия, — я развёл руками. — Цену на товар определяю я, а не мои работники. Девяносто копеек — моё последнее слово.
— Да за такую цену мы лучше в город вернёмся! — Игорь повернулся к своим спутникам, ища поддержки. — Запрягайте, ребята, поехали отсюда!
Я пожал плечами, делая вид, что мне всё равно.
— Воля ваша. Только подумайте, сколько времени потеряете. Дорога неблизкая, погода может испортиться. А доски у нас отменные, сухие, ровные. Такие не у каждого купца найдёте.
Один из спутников Игоря, худощавый мужичок с хитрыми глазами, что-то зашептал ему на ухо. Игорь нахмурился, потом снова повернулся ко мне:
— Семьдесят семь копеек, и по рукам! — он выставил вперёд ладонь, словно ожидая, что я тут же соглашусь.
— Восемьдесят восемь, — я даже не думал уступать так легко. — И то лишь потому, что уважаю людей, что не побоялись в такую даль ехать.
— Восемьдесят! — выкрикнул Игорь, и его борода воинственно дёрнулась. — И ни копейкой больше!
— Восемьдесят пять, — я слегка улыбнулся, видя, что торг идёт к завершению. — Это моя последняя цена. Можете уезжать, если не устраивает.
Игорь почесал затылок, переглянулся со своими спутниками. Худощавый снова что-то зашептал ему. После минутного размышления купец протянул мне руку:
— По рукам! Восемьдесят пять копеек за доску, но чтобы все были отборные, без сучков и трещин!
— Все доски как на подбор, — я крепко пожал его руку. — Можете сами посмотреть и выбрать.
Я повернулся к Фоме, который всё это время стоял, не зная, куда себя деть:
— Покажи уважаемым купцам товар, пусть выбирают.
Фома, всё ещё ошарашенный произошедшим, закивал и повёл покупателей к ангару. Я же, отойдя в сторону, позволил себе довольную улыбку. День начинался удачно.
Но стоило им зайти в агнар, как последовало удивление количеству и качеству досок. Глаза их расширились, а брови поползли вверх — не каждый день видишь такое количество хороших, ровных досок, сложенных аккуратными штабелями до самого потолка. Я едва сдержал усмешку, глядя на их растерянные лица.
— Грузите сами, — бросил я им, указав на телеги. — Выбирайте, но, скажу я вам, — все одного качества.
Игорь и его люди долго осматривали доски, проверяя каждую, стучали по ним, присматривались, принюхивались. Наконец, они отобрали нужное количество и стали грузить их на телеги. Работа закипела — скрипели колёса, кряхтели мужики, поднимая тяжёлые доски.
Сам Игорь следил за погрузкой, указывая по сколько досок на какую телегу укладывать да как крепить их, чтоб не выпали по дороге.
При этом, как будто случайно все выспрашивал меня сколько на меня артелей работает. Один из них, низенький и юркий, с хитрыми глазками, всё ходил вокруг досок, проводил рукой по гладкой поверхности, словно не верил, что дерево может быть обработано так чисто.
— Да сколько ж людей у вас трудится, господин хороший? — не унимался он. — Неужто артель со всей губернии собрали?
Я только плечами пожимал, не желая вдаваться в подробности своего производства. Пусть думают что хотят, мне выгоднее, чтоб дело оставалось в тайне подольше. Иначе конкуренты набегут — только успевай отбиваться.
Игорь, хоть и ворчал, что цена изменилась, но видно было, что товаром он доволен. Деньги отсчитывал медленно, с достоинством, каждую монету словно с болью отрывая от сердца, но расплатился честно, до последней копейки. Мы договорились, что через десять дней те приедут снова. Уже на десяти телегах.
Когда обоз тронулся в обратный путь, я подозвал Фому, который всё ещё не мог прийти в себя после моего представления.