— Дельная мысль, — одобрил я. — Давай так и сделаем. Только смолу разогрей как следует, чтоб хорошо впиталась.
К полудню мы соединили все пять брёвен в один длинный вал. С одного края, которое будем крепить к колесу промазали горячей смолой. Получилась внушительная конструкция — прямая как стрела и крепкая на вид.
— Теперь нужно установить площадки на опорах, — я указал на мост. — Там будем крепить вал.
Мы перетащили готовый вал поближе к мосту и принялись за установку площадок. Работа была кропотливой — каждая должна была выдерживать не только вес вала, но и нагрузку от вращения.
— Вот здесь нужно выступ сделать, — показывал я Илье. — А сверху площадку для крепления. Всё должно быть выровнено точно по одной линии, иначе вал будет клинить.
Солнце уже клонилось к закату, когда мы закончили монтировать вторую площадку. Я внимательно осмотрел сделанное, проверил прочность, прикинул положение вала.
— На сегодня хватит, — решил я. — Остальное завтра доделаем. Главное, что начало положено.
Пока мы работали, я заметил, что к ангару несколько раз подъезжала телега, и мужики грузили туда готовые доски. Работа кипела на всех участках, и это не могло не радовать. Всё делалось без лишних напоминаний — люди втянулись, почувствовали важность дела.
— Хорошо идёт работа, — заметил Прохор, проследив за моим взглядом. — Доски-то знатные получились.
— Ещё бы, — усмехнулся я. — С нашей-то лесопилкой грех плохие доски делать.
Мы собрали инструменты и, довольные проделанной работой, направились в деревню. По пути Илья рассказывал какую-то байку про медведя, забредшего прошлой зимой в соседнее село, а Прохор то и дело прерывал его, добавляя свои подробности, от которых история становилась всё невероятнее.
Когда я подошёл к своему двору, увидел, что у калитки переминается с ноги на ногу Пётр. Лицо его светилось такой радостью, что я сразу понял — хочет сказать что-то хорошее.
— Егор Андреевич! — воскликнул он, заметив меня. — Можно у вас под яблоней отметим рождение сына?
От такой новости я расплылся в улыбке:
— Конечно, Петь, можно. Двор большой, места всем хватит.
Пётр просиял ещё больше, если это вообще было возможно:
— Спасибо вам! — и тут же сорвался с места, побежав в сторону своего дома.
Я только улыбнулся, глядя ему вслед.
Не успел я умыться и переодеться, как во дворе уже начали собираться люди. Оказывается, они основательно подготовились заранее и только ждали моего разрешения. Буквально через десять минут под яблоней стоял длинный стол, уставленный нехитрой, но сытной снедью. Появился бочонок пива и кувшины с медовухой.
— За малыша Егора! — провозгласил Пётр, поднимая кружку.
— В вашу честь назвали, Егор Андреевич Вы ведь для нас всех… — он запнулся, подбирая слова, — как свет в окошке стали.
Мужики загудели одобрительно, поднимая кружки:
— За Егора младшего! Пусть растёт здоровым и сильным, как наш Егор Андреевич!
Я был тронут таким жестом и молча поднял свою кружку, скрывая внезапно нахлынувшее волнение.
Праздник получился душевным. Пели песни, рассказывали истории, делились планами. Мне было приятно видеть, как деревня оживает. И во всём этом была частичка моей заслуги.
— А помните, как мы начинали? — говорил захмелевший Прохор. — Ничего ведь не было, голые руки да топоры ржавые.
— А теперь что? — подхватил Илья. — Пилорама, кузня скоро заработает, мельница… Егор Андреевич, расскажите, что дальше будет?
Все взгляды обратились ко мне. Я отпил медовухи и неторопливо ответил:
— Будет многое. Но давайте сегодня не о работе. Сегодня мы празднуем новую жизнь.
Гуляли до поздней ночи. Звёзды ярко сияли над нашей деревней, а яблоня, под которой мы сидели, словно раскинула свои ветви шире, укрывая нас всех своей кроной. В эту ночь я чувствовал себя по-настоящему дома.
А на следующий день я сказал Семёну, чтоб изнутри печь белой глиной ещё одним слоем прошёлся, чтоб была более термоустойчивая.
— Понимаешь, — говорил я, осматривая внутренности печи, — эта глина не просто так белая. В ней особые свойства — может выдерживать такой жар, что обычная красная глина давно бы потрескалась.
Семён внимательно слушал, проводя шершавой ладонью по уже высохшему первому слою.
— И откуда вы всё знаете, барин? — покачал он головой. — У нас отродясь такого не делали.
— Книги, Семён, — улыбнулся я. И уже сам себе буркнул. — На кружки в детстве ходил.
Я показал, как лучше наносить второй слой, чтобы он лёг ровнее.
— Как доделаешь, смотри, не закрывай, — предупредил я. — Пусть пару дней сохнет сама, а дальше по пол часа щепки жечь начнём. Постепенно.
Семён улыбнулся, его лицо озарилось каким-то особым светом мастера, уверенного в своём деле.
— Не переживайте, барин, не первый раз печи делаем, — он аккуратно зачерпнул белую массу и начал наносить её плавными, уверенными движениями. — Разница лишь в том, что эту белой глиной изнутри покрыли. Всё сделаем как надо.
Я отошёл на несколько шагов, любуясь работой. Место под горн получилось не маленькое — и реторта поместится, и даже ещё большую можно будет сделать, если понадобится. Внутри уже вырисовывалась аккуратная камера, которая должна была выдерживать тот жар, что нам предстояло в ней создать.
— Барин, а правда, что в этой печи мы сможем железо плавить? — спросил Семён, не отрываясь от работы.
— Не только железо, — ответил я, мысленно прикидывая будущие возможности. — Если всё сделаем правильно, то многое сможем.
Оставив Семёна за работой, я направился к мельнице. По пути размышлял о том, как использовать энергию вала. Нужно было сделать что-то, чтобы преобразовать её под будущий пресс для кузни, под механические меха, да может, ещё под что-нибудь пригодится.
Я присел на корточки у каретки, наблюдая за движением, прикидывая в уме варианты. Передо мной словно вставали чертежи, которые я когда-то видел в учебниках.
«А ведь ещё хотел же вагонетке сделать привод», — вспомнил я свою идею. Но сейчас, смотря на то, как она уже используется, подумал, что потратить время и ресурсы будет нерационально. Вагонетка и так неплохо справлялась со своей задачей, а вот механические меха для кузни были бы очень кстати.
— О чём задумались, Егор Андреевич? — раздался голос подошедшего Ильи.
— Да вот, думаю, как бы нам от вала взять силу для мехов кузнечных, — ответил я, поднимаясь на ноги.
— Это дело хорошее, — кивнул Илья. — Руки-то у кузнеца не казённые, устают качать-то.
Мы ещё некоторое время обсуждали возможные варианты, набрасывая палкой на земле примерные схемы. Илья, хоть и не понимал всех технических тонкостей, но чутьём практика схватывал основную суть.
Закончив с мельницей, я решил проверить, как идут другие дела. Заметив бегающую неподалёку ребятню, я подозвал одного из мальчишек.
— А где Прохор? — спросил я.
— Так у сарая он, камни разбирает, — ответил мальчонка, вытирая испачканный нос рукавом.
Я направился к сараю, где действительно обнаружил Прохора, сортирующего какие-то камни.
— Сколько белых мягких камней нашла ребятня? — спросил я, подходя ближе.
Прохор выпрямился, отряхивая руки от пыли.
— Много, барин, — с гордостью ответил он. — Мешков двадцать, если не больше. Как вы и просили, самые мягкие отбирали.
— Отлично, — кивнул я, осматривая собранный известняк.
Прикинул, что для выплавки стекла в общем-то всё есть, нужно только правильно приготовить. И если обжиг известняка нужно было делать в печи, которой ещё сохнуть почти неделю, то вот подготовить гладкий камень можно было уже сейчас.
— Прохор, — сказал я. — Нужен большой плоский камень.
— Такой? — он указал на довольно внушительный булыжник неправильной формы.
— Нет, ещё больше, — я показал руками примерный размер. — И нужно его отшлифовать, а потом отполировать до блеска, так, чтоб был размером локоть на локоть. И желательно с ровными бортиками в пол ногтя в высоту.
Глаза Прохора загорелись. Он любил сложные задачи и всегда брался за них с энтузиазмом. Уже хотел прям сразу сорваться на поиски подходящего камня, но я остудил его пыл:
— Это не к спеху, — сказал я, положив руку ему на плечо. — Нужно, чтоб было готово через седьмицу или даже полторы. Главное — сделать хорошо. Прям так, чтоб гладкой поверхность была. Очень гладкой.
Прохор кивнул, соглашаясь, но всё же пошёл что-то говорить ребятне, собравшейся неподалёку. Я видел, как мальчишки оживились, активно жестикулируя и указывая куда-то в сторону реки. Видимо, уже знали, где искать подходящий камень.
Возвращаясь обратно к строящейся кузне, я мысленно перебирал следующие шаги. Стекло, металл, новые инструменты… План постепенно складывался в голове, как сложный пазл, где каждая деталь занимала своё место. Я знал, что многое ещё может пойти не так, но первые успехи придавали уверенности.
Семён всё ещё работал над печью, когда я вернулся. Белый слой уже покрывал большую часть внутренней поверхности.
— Хорошо получается, — похвалил я, заглядывая внутрь.
— Стараюсь, барин, — скромно ответил Семён. — К вечеру закончу, а там пусть сохнет, как вы сказали.
Я кивнул и отправился дальше, проверять другие работы. День только начинался, а дел было невпроворот. Но мысль о том, что скоро у нас будет настоящая кузня с горном, способным плавить металл, наполняла энергией. Шаг за шагом мы продвигались вперёд, и каждый новый день приносил маленькие победы на пути к большой цели.
Глава 6
Понимая, что прямо сейчас моего участия собственно нигде не требуется, я решил вернуться в Уваровку и посмотреть, как там дела с проросшим зерном. Не пора ли его уже сушить на солод.
День выдался жаркий, солнце припекало с самого утра, и к полудню на небе не было ни облачка. Пока шагал по узкой тропинке между полями, вдыхал пряный аромат трав, наслаждаясь минутами одиночества. Мысли крутились вокруг новых затей.