— Ну как? — спросил я Семёна, который стоял возле печи с довольной улыбкой.
— Глядите, барин, — он указал на печь, из которой вырывалось пламя, гудящее как разъярённый зверь. — Крутится винт, и воздух так и гонит, ровно, без перебоев. Жар такой, что железо за пять минут до красноты разогреет!
Я подошёл ближе, наблюдая за работой механизма. Большое колесо, приводимое в движение от водяного привода, через ремень передавало вращение на меньшее колесо, к которому был присоединён винт. Винт крутился в глиняной воронке, направляя поток воздуха по трубе прямо в печь. Система работала идеально — равномерно, без рывков.
— Молодцы, — похвалил я, чувствуя гордость за своих мужиков. — Отличная работа!
Семён расплылся в улыбке.
— А теперь смотрите. Ещё и скорость менять можно!
Я перекинул ремень на другую пару колёс, и винт закрутился быстрее, увеличивая поток воздуха. Пламя в печи взревело ещё сильнее, взметнувшись вверх.
— Ишь ты! — восхищённо выдохнул кто-то из толпы. — Как дракон дышит!
Даже Настасья смотрела с открытым ртом.
— И правда работает, — пробормотала она. — Кто бы подумал…
Я обошёл механизм, проверяя каждую деталь, каждое соединение. Всё было сделано на совесть, крепко и надёжно. Петр и Семён стояли рядом, с гордостью наблюдая за моим осмотром.
— Ну что, барин, — спросил Семён, когда я закончил, — будем теперь железо плавить?
— Обязательно будем, — кивнул я. — Но не сегодня. Сперва нужно печь как следует прогреть, проверить, как долго она держит температуру. А потом уже и за серьёзные дела возьмёмся.
Я повернулся к собравшимся:
— А теперь давайте по делам, нечего без дела стоять! Степану помогите картошку окучить, кто свободен.
Люди начали расходиться, но ещё долго оборачивались на гудящую печь, переговариваясь между собой. Я же остался с Семёном и Петром, обсуждая дальнейшие планы и улучшения механизма.
День только начался, а уже столько всего произошло.
Вернувшись домой, увидел Степана, тот суетился, бегал по двору, словно у него шило в одном месте, причитая, что тяпка-то всего одна. Я тормознул его, чтоб не мельтешил перед глазами:
— Погоди ты, угомонись. Посмотри у меня в сарае — может, ещё одну найдёшь. Да у Ильи спроси, он хозяйственный.
Степан замер на мгновение, будто что-то припоминая, а потом кивнул. Я же еще вспомнил:
— У Прасковьи еще спроси! — сказал я. — У бывшего старосты тоже могла заваляться!
— Точно, — кивнул он. — Тот никогда инструмент не жаловал, всё больше о своей важности думал, но у самого всё было. И не одно, а так, чтоб с запасом.
— Ну вот и займись, — сказал я, махнув рукой и заходя уже к себе во двор, где в тени яблони Машка развешивала выстиранные рубахи.
Увидев меня, она оставила своё занятие и подошла ко мне. Глаза её, зелёные-зелёные, смотрели с неизменной теплотой, а в уголках губ пряталась улыбка.
— Вернулся, — сказала она, словно констатируя факт, а не спрашивая. — Голодный, поди?
— Машка, — сказал я, глядя на румяное от работы лицо, — а давай на вечер рагу сделаешь?
Она склонила голову набок, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо:
— А это как? Не делала никогда такого.
Я присел на лавку под яблоней, похлопал рядом с собой, приглашая её присесть:
— Тушишь мясо — возьми с лопатки или шейки, чтоб пожирнее было. Нарезать нужно небольшими кусочками, примерно вот такими, — я показал пальцами размер. — И положить в чугунок с маслом или салом.
Машка слушала внимательно, словно старательная ученица, запоминая каждое слово.
— Когда мясо будет почти готово, лук полукольцами порежь, обжарь с мелко порезанной морковью, — продолжал я. — Только не пережаривай, чтоб до золотистой корочки. Ещё слегка протуши всё вместе.
— А потом? — спросила она, и я заметил, как в её глазах загорелся интерес.
— Потом что есть добавишь — картошки, капусты, репы можно. В конце зелени добавь. Да, и посолить да поперчить не забудь.
— Сделаю, Егорушка, — кивнула она, задумчиво прикусив нижнюю губу. — А вкусно такое будет?
— Ещё как вкусно, — заверил я, представляя ароматное блюдо. — Пальчики оближешь. Да, в конце, уже когда почти готово будет — кусочек масла сливочного добавь. Тогда вообще вкуснотища получится.
Машка вскочила с лавки, глаза её сияли:
— Пойду сейчас же всё подготовлю.
Она убежала, а я остался сидеть под яблоней, наслаждаясь минутами покоя.
Ближе к обеду деревенская тишина нарушилась громким окриком. Я поднял голову и увидел, как Захар, стоя на пригорке у края деревни, приложив ладонь козырьком ко лбу, всматривается вдаль.
— Наши возвращаются! — громко заявил он, привлекая внимание всей деревни.
Глава 13
Я поднялся и подошёл к пригорку. Действительно, из-за леса по дороге к Уваровке выехала телега с двумя всадниками по бокам. Телега была загружена так, что казалось, будто она вот-вот развалится под тяжестью поклажи. Воз был забит чуть ли не доверху мешками да бочонками различных размеров. Митяй с каким-то незнакомым мужиком восседали сверху этого богатства, балансируя так нелепо, что создавалось впечатление: на малейшей кочке оба кубарем полетят вниз.
Всадники — Иван да Пахом — опережая телегу, подъехали раньше. Спешились, привязали коней к изгороди и подошли ко мне. Лица их были покрыты дорожной пылью, но довольные.
— Егор Андреевич, — начал Иван, слегка поклонившись, — всё сделали, как вы указывали. Лихих людей сдали уряднику, товар купили, доски продали по хорошей цене.
— Ну и молодцы, — похвалил я, оглядывая их с ног до головы. Выглядели усталыми, но довольными. — Расскажете потом подробнее.
— Вот, деньги остались, — протянул мне Иван кожаный мешочек.
— А это вообще хорошо, — сказал я, пряча мешочек за пазуху. — Значит, с выгодой обернулись.
Тут и телега подъехала, скрипя не смазанными колёсами. Митяй натянул вожжи, останавливая измученную Ночку прямо перед нами. Он и его спутник спрыгнули на землю, разминая затёкшие от долгой дороги ноги.
— Здравствуйте, Егор Андреич! — поприветствовал Митяй, широко улыбаясь. — Всё, как наказывали, исполнили!
Незнакомец, мужчина лет сорока с окладистой русой бородой и внимательными серыми глазами, подошёл следом, степенно поклонился:
— Михаил, — представился он, выпрямляясь. Голос у него был глубокий, уверенный. — По плотницкому да столярному делу мастер.
Я кивнул, разглядывая его: руки крепкие, мозолистые, как у настоящего мастера.
— Приехал, значит, — констатировал я. — Ну хорошо, обживайся. Захар введёт в курс дела, покажет, что и где.
Захар, стоявший рядом, энергично кивнул и, как только я пошёл к возу, чтобы осмотреть привезённое, тут же крепко обнял Михаила:
— Привет, дружище! Как ты там? — голос его звучал искренне радостно.
Они о чём-то оживлённо беседовали, а я уже слушал доклад Митяя о том, что привезли. Он с гордостью показывал мешки с мукой, крупой, солью, бочонки с маслом и мёдом, свёртки с тканями.
— Вот тут инструмент, какой велели, — Митяй указал на деревянный ящик, перевязанный верёвкой.
— А это что? — спросил я, указывая на странный свёрток, обёрнутый в ткань.
— А! — Митяй просиял, как ребёнок, получивший подарок. — Это то, что вы просили для Машки, Егор Андреич. Сами увидите!
Я заинтересовался, но решил не разворачивать свёрток прямо здесь, на виду у всей деревни. Вместо этого продолжил осмотр привезённого добра.
— А вот это, — Митяй похлопал по другому мешку, — овёс. И ещё вот, — он достал из-за пазухи маленький кожаный мешочек, — травы разные, у знахаря в городе взяли.
Телега постепенно обрастала любопытными деревенскими. Дети крутились рядом, с интересом разглядывая диковинные вещи из города. Женщины перешёптывались, указывая на ткани. Мужики с уважением посматривали на ящик с инструментами.
— Разгружайте да разложите все по местам, — распорядился я. — Что кому пойдёт — знаете сами. А мы с Митяем пока поговорим.
Мы отошли в сторону, к моему дому. Митяй, приглушив голос, начал рассказывать:
— Урядник, как мы ему тех лихих людей привели, сначала не поверил. Думал, мы сами на них напали или что. Но потом, как мы всё рассказали, даже нас благодарил.
— Хорошо, — кивнул я. — А с досками как?
— Продали все, до последней! — с гордостью доложил Митяй. — Купец сначала торговался, говорил, что сырые, мол, и не первый сорт. Но Иван, как вы учили, твёрдо стоял на своём. В итоге сошлись на хорошей цене.
Я довольно хмыкнул — парни учились быстро.
— А что за человек этот Михаил? — спросил я, кивая в сторону новоприбывшего, который всё ещё беседовал с Захаром.
— Мастер, как я понял, отменный, — уважительно отозвался Митяй. — В городе его все знают. А ещё он с Захаром, оказывается, давно знаком, вместе когда-то служили.
— Это хорошо, — кивнул я. — Нам мастера нужны. — Ты сильно не расслабляйся, надо будет ещё в город поехать.
— А когда поедем? — оживился Митяй. — Я бы ещё съездил!
— Скоро, — улыбнулся я. — Машке обещал её свозить.
Тут, словно почувствовав, что о ней говорят, из дома выглянула Машка:
— Егорушка! Мясо уже тушится, скоро рагу готово будет!
— Иду! — отозвался я, и повернулся к Митяю: — Ты иди, помоги с разгрузкой. А потом приходите ужинать, расскажешь всё подробно. И Михаила приводи, познакомимся поближе.
Митяй кивнул и побежал обратно к телеге, а я направился в дом. Запах тушёного мяса с пряностями наполнял комнату, заставляя желудок напоминать о себе урчанием.
Машка стояла у печи, помешивая большой чугунок. Волосы её выбились из-под платка и прилипли ко влажному от пара лбу. Заметив мой взгляд, она улыбнулась:
— Ты говорил, картошки добавить, но я ещё грибов сушёных положила. Ничего?
— Молодец, — одобрил я. — Будет ещё вкуснее.
Я подошёл к столу, на котором лежал тот самый загадочный свёрток в промасленной ткани. Развернув его, я увидел небольшую, шкатулку. Хорошая работа, медь блестела, виднелся красивый узор. Раскрыл её, смотрю, а там разные гребенцы, бусы, ленточки шелковые, отдельно были нитки с иголками разными.