— Добро, барин, — кивнул Захар. — Сделаем всё, как велите.
— И ещё, — добавил я, вспомнив важную деталь, — постарайтесь избы сразу ставить с полатями да с подклетью повыше, чтоб зимой теплее было. И печи кладите сразу хорошие, чтоб долго тепло держали.
— Сделаем, Егор Андреевич, — снова кивнул Захар. — Всё будет по уму.
Я похлопал его по плечу, довольный его сообразительностью и исполнительностью. Вот что значит толковый работник — с полуслова понимает, что от него требуется.
— Ну, действуй тогда, — сказал я. — А я пойду, посмотрю, как там у нас дела на лесопилке.
Мы разошлись — Захар отправился собирать артель для строительства новых домов, а я пошёл к ангару, где хранились доски с лесопилки. Подойдя к ангару, я открыл тяжёлую дверь и вошёл внутрь. Солнечный свет, проникавший через щели в стенах, освещал ровные штабеля досок, сложенных одна на другую. Я посмотрел, что ангар практически полностью заполнен досками разного калибра и длины.
Выйдя из ангара, я тут же обратился к Михаилу, который находился неподалёку, возясь с топорищем, пытаясь сделать его под свою руку.
— Не знаешь, когда приезжает в следующий раз купец за досками? — спросил я его, подойдя ближе.
Михаил вытер руки ветошью и выпрямился. Он был весь в опилках и древесной пыли, но выглядел довольным — видно, работа спорилась.
— Здравствуйте, Егор Андреевич, — поздоровался он. — Рад вас видеть. Как съездили?
— Хорошо съездил, — кивнул я, не вдаваясь в подробности. — Так что насчёт купца?
Михаил слегка замялся, почесал бороду и предположил:
— Должен вот-вот быть, изо дня на день. Потому что последний раз был полторы недели назад.
Я же задумался. Почему полторы недели? Тот же приезжает раз в неделю, как часы, я сам с ним договаривался. А потом вспомнил, что озадачил его стеклом.
— Может быть, приедет уже с каким-то решением насчёт стекла, — сказал я вслух, больше рассуждая с самим собой, чем обращаясь к Михаилу.
— Стекло — дело хорошее, — поддержал тот. — С ним в избе и светлее, и теплее. Только дорого, поди.
— Дорого, — согласился я. — Но овчинка выделки стоит. Зимой окна не придётся бычьим пузырём затягивать, да и света больше будет — можно и по вечерам работать, и детишек грамоте учить.
Михаил посмотрел на меня с уважением. Видно, не привык он к таким рассуждениям от барина — чтоб о простых крестьянах думал, об их удобстве беспокоился.
— Вы, Егор Андреевич, не как все, — сказал он, качая головой. — Другие бояре только о себе пекутся, а вы и о нас думаете.
Я смутился от такой прямой похвалы, но виду не подал.
— Это не доброта, Михаил, — сказал я серьёзно. — Это расчёт. Будете вы жить хорошо — будете и работать хорошо. А будете работать хорошо — всем от этого выгода будет: и вам, и мне, и всей Уваровке.
Михаил хмыкнул, но спорить не стал. Видно было, что моя логика ему понятна, хоть и непривычна.
Я ещё раз оглядел ангар, прикидывая, сколько досок уже заготовлено и сколько ещё потребуется для новых домов. Выходило, что если так пойдёт, материала должно хватить.
— Ладно, Михаил, — сказал я, — продолжай работу. А я еще пройдусь.
— Доброго дня, Егор Андреевич, — попрощался Михаил и вернулся к топорищу.
Пройдясь по деревне, я встретил Митяя.
— Митяй, подь-ка сюда, — махнул я рукой, и парень тут же подскочил, как будто только этого и ждал.
— Чего изволите, барин? — спросил он, вытягиваясь в струнку.
Я неторопливо достал из котомки, которую привёз из города, специальный заказ, который сделал у кузнеца ещё до свадьбы. Развернул тряпицу и показал Митяю несколько блестящих металлических крючков для удочек. Глаза парня округлились от удивления и восторга.
— Господи, барин, это откуда такая красота? — выдохнул он, разглядывая диковинку.
— Это, Митяй, чтоб рыба ловилась самая большая да жирная, — пояснил я, довольный произведённым эффектом. — С ними рыбу ловить удобнее будет, чем с самодельными из проволоки.
Митяй осторожно взял один крючок, повертел в руках, даже попробовал остроту пальцем и тут же отдёрнул руку — острый!
— А вот, — продолжил я, доставая из кармана небольшой моток, — шёлковая нить, которую я купил, когда Машке шили свадебное платье. Крепкая, тонкая — то, что нужно для хорошей снасти.
Митяй принял моток с таким благоговением, словно это было не меньше чем царская корона.
— Вот тебе задание, — сказал я, хлопнув парня по плечу. — Завтра тебе нужно наловить рыбы, поэтому сегодня хватай ребятню и сделайте несколько удочек. Да свою поправь, что треснула в прошлый раз, помнишь?
— Как не помнить, барин! — кивнул Митяй. — Такого леща упустил из-за неё, что до сих пор сердце кровью обливается!
— Ну вот, — усмехнулся я. — А завтра с утра накопайте червей, да побольше. И чтобы к обеду у нас было как минимум полторы-две корзины рыбы. Понял?
— Понял, барин! — подпрыгнул Митяй от радости. — Всё сделаем в лучшем виде!
Он бережно завернул крючки и нить в тряпицу, сунул за пазуху и, не дожидаясь дальнейших указаний, помчался прочь, крича на всю деревню:
— Гришка! Где ты там прячешься, бездельник? А ну выходи! Дело есть!
Я только головой покачал, глядя вслед этому вихрю энергии. Что ж, завтра у нас будет свежая рыба — и немало, судя по энтузиазму Митяя.
Вечером, когда солнце уже клонилось к закату, мы собрались под старой яблоней во дворе.
Собрались в узком кругу, так сказать, самых приближённых: был я, Фома, Петька с Ильёй, Семён, Степан, Прохор, да Захар с Иваном.
Мужики, получив моё разрешение, достали бочонок пива, который Фома привез с города. Кружки наполнились пенным напитком, и разговор потёк неторопливо, как река в жаркий день.
— За хозяина и хозяйку! — поднял кружку Фома. — Дай Бог им счастья и здоровья на долгие лета!
— За хозяина! — поддержали остальные, и мы выпили.
Пиво было отменное — хмельное, с горчинкой, как раз такое, как я любил. Машенька к нам не присоединилась — сказала, что устала после всех этих свадебных хлопот и пошла спать пораньше. Я не настаивал — женщине среди мужицких разговоров делать нечего, тем более, что говорить мы собирались о делах хозяйственных.
Семён, всё ёрзал на месте, явно желая что-то спросить, но не решаясь перебить разговор. Наконец, улучив момент, он обратился ко мне:
— Барин, а нужно ли что-то ещё делать в плане готовки стекла? Может, какие изменения в составе или в печи?
Я отхлебнул пива и задумался. Семён делал успехи в стекольном деле — с тех пор, как я показал ему, как правильно смешивать песок, поташ, известь, да как регулировать температуру в печи. Бутылки у него выходили ровные, прозрачные — загляденье.
— Нет, Семён, — покачал я головой. — Всё у тебя здорово получается. Так что продолжай в таком же темпе. Кстати, — добавил я, вспомнив о планах расширения производства, — где-то на днях должен прийти обоз за досками и привезут ещё одну форму с бутылками поменьше. Для фармации будем использовать.
Семён просиял — видно было, что похвала ему пришлась по душе.
— Так что, — продолжил я, — придётся плавить стекла где-то в полтора-два раза больше. Справишься?
— Справлюсь, барин! — уверенно кивнул Семён. — Только одному тяжеловато будет.
— Так и я о том, — согласился я. — Выбирай себе толкового помощника, чтобы тот помогал и с абсорбацией металла из песка да глины, и собственно с выплавкой стекла. Найдётся такой?
Семён почесал затылок, думая, потом кивнул:
— Есть у меня на примете мальчишка. Глаз у него острый, рука твёрдая, а главное — схватывает всё на лету. Я ему показал, как песок просеивать да смешивать, так он уже на следующий день сам справлялся не хуже меня.
— Ну и хорошо, — ответил я. — Тут тебе решать, тебе с ним работать. Я в твои дела не лезу, но результат чтоб был.
Семён довольно кивнул и отхлебнул пива. Но, видно, у него был ещё один вопрос, который не давал покоя.
— А что будем делать с глиной, с белой, которая остаётся после металла, когда его добываем? — спросил он, немного помявшись. — Добро пропадает, жалко.
Я улыбнулся. Действительно, после того, как я показал, как извлекать металл из красной глины, оставалась белая, почти фарфоровая масса. Я давно думал, как её использовать.
— А это уже, скорее всего, зимой займёмся, когда лесопилка станет, — ответил я ему. — Сейчас у нас других забот хватает — урожай собрать, дома для новых семей достроить, запасы на зиму сделать.
У самого же мысли уже крутились, как правильно выплавлять и делать формы для будущего фарфора. Конечно, до настоящего китайского нам далеко, но простые чашки да миски можно будет делать. А если глазурь освоим — так и вовсе красота выйдет.
Пиво тем временем подходило к концу, и разговор становился всё более оживлённым. Фома рассказывал какую-то байку про медведя, которого встретил в лесу, Илья хвастался новым ножом, что ему Петька сковал, Степан делился планами по расширению огородов.
Я слушал их, попивая пиво и думая о том, как изменилась моя жизнь за последнее время. Ещё недавно я был обычным человеком из двадцать первого века, а теперь — помещик, муж, хозяин… И, что удивительно, эта новая жизнь мне нравилась. Здесь всё было настоящим — и работа, и отдых, и отношения между людьми.
Когда стемнело окончательно, и на небе высыпали звёзды, яркие, как в планетарии, мы разошлись. Мужики отправились по домам — завтра рано вставать, работы много. Я же пошёл в дом, где меня ждала Машенька.
Она уже спала, укрывшись одеялом. Я осторожно лёг рядом, стараясь не разбудить её, но она всё равно проснулась, повернулась ко мне и сонно улыбнулась.
— Набеседовались? — спросила она тихо.
— Набеседовались, — кивнул я, целуя её в макушку. — Спи, моя хорошая.
Глава 10
На утро, проснувшись, не спешил вставать. Так приятно было лежать, когда Машенька положила голову мне на грудь, обнимая меня. Её мягкие волосы разметались по моему плечу, а тёплое дыхание едва ощутимо касалось кожи.