— И ноги сухие, и грязь в дом не тащишь, — одобрительно заметил Степан, пробуя, насколько крепок помост. — Дельная придумка, Егор Андреевич.
Показал, в каком месте сделать развилку, так сказать, с поворотом к бане, но добавил, что это потом, когда уже баню возводить начнут, чтобы точно понимать, что и как делать.
За эти два дня действительно выгнали дома под крышу и стали стропилы выкладывать. Мужики работали дружно, слаженно — каждый знал своё дело: кто брёвна поднимал, кто пазы вырубал, кто щели мхом конопатил. Горбылём же, сказал я, можно сразу же начать обшивать дома, между ним и брёвнами плотно утрамбовать мхом. А сверху можно будет обмазать глиной, чтобы получилось тепло на зиму.
— Только глину с песком мешайте, — наставлял я. — Чтобы не трескалась, когда высохнет. И соломы немного добавьте для крепости.
Илья же принялся уже выкладывать печи. Мы прикинули, как лучше сделать. Я настоял на том, чтобы дымоходы вывести под крышу, обложить все это глиной так, чтобы не занялось, а дымоход поднять минимум на метр-полтора над крышей, чтобы случайная искра не упала.
— Вот так, Илья, — показывал я на наскоро набросанном плане. — Труба должна быть высокой, чтобы тяга лучше была и чтобы искры не падали на крышу. А здесь, у основания, сделаем заслонку, чтобы тепло не уходило, когда печь прогорит.
Тот кивнул, понял мою задумку и сказал, что это ж в доме и дыма не будет, будет тепло и уютно.
— Да, — ответил я. — А ещё можно будет сделать лежанку сбоку от печи, чтобы спать зимой было теплее. И полати над ней, для детей.
Лицо Ильи просветлело — идея с лежанкой ему явно понравилась.
— Сделаем, барин, — заверил он. — Всё, как вы сказали, сделаем.
— А вот с баней там будет немножко по-другому система, — продолжил я, переходя к следующему вопросу. — Хочу сделать так, чтобы в парилке, где печь топиться будет, выложить камнями, а саму печь сделаем из металла. Нужно будет листы или заказать, или чтобы Петька вылил, а стыки глиной обложим.
Петька, который как раз проходил мимо и услышал наш разговор, подошёл ближе:
— Как это, барин? — спросил он с любопытством. — Печь из металла? Не видал такого.
— А вот увидишь, — ответил я, вспоминая буржуйки, которые использовали в деревнях. — Для баньки будет самое то. Металл быстро нагревается, камни на нём раскаляются, и пар получается отменный. Только листы нужны толстые, чтобы не прогорели быстро.
Петька задумался, явно представляя в уме, как это будет выглядеть. Потом кивнул:
— Понял, барин. Можно сделать. Только железа много надо будет.
— Не беспокойся об этом, — успокоил я его. — Железа у нас хватит. То, что ты с песка и глины собираешь, как раз пойдёт на это дело.
К вечеру второго дня, когда я сидел на крыльце своего дома, мысленно подсчитывая, сколько леса уже ушло на строительство и что нужно будет заготовить, во двор зашла целая делегация.
Был Петька, Илья, Семён. Степан пришёл, Митяй тут же крутился. Захар тоже заглянул.
Они несли что-то тяжёлое — деревянный ящик, под который предусмотрительно сделали ручки из досок, чтоб нести было удобнее. Лица у всех были торжественные и чуть загадочные, глаза блестели.
— Добрый вечер, Егор Андреевич! — почти хором поприветствовали они меня.
— И вам доброго вечера, — я с интересом наблюдал за процессией. — Что это вы такое интересное несёте?
— А вот увидите сейчас, — загадочно улыбнулся Семён. — Куда прикажете поставить?
Я задумался на мгновение, оглядывая двор.
— Давайте под навесом, — решил я. — Там и место есть, и стол, и лавки.
Мужики кивнули и понесли свою ношу к навесу.
Когда все разместились, и я заметил, как мужики переглядываются, явно что-то затевая. И точно — Степан с Захаром скрылись на минуту и вернулись, неся бочонок пива, который достали из погреба.
Помимо пива, принесли ещё и лещей вяленых — крупных, золотистых, с аппетитно просвечивающей мякотью. Вспомнили, что я нахваливал, говоря, что под пиво такая рыба будет самое то.
— Ну, раз такая пьянка, показывайте, что принесли, — сказал я, присаживаясь на лавку.
Те, с видимым удовольствием предвкушая мою реакцию, аккуратно открыли ящик. Внутри, уложенные в солому для сохранности, лежали стеклянные бутылки. Помимо больших бутылок они достали десяток мелких — они получились, на глаз, грамм по двести пятьдесят-триста. Аккуратные, с ровным горлышком и гладкими стенками.
Я взял одну из маленьких бутылок, поднял, посмотрел на свет. Стекло было прозрачным, с лёгким зеленоватым оттенком, через него хорошо просматривались предметы. Бутылки получились хорошие. Да, места стыков были видны — явно не заводская штамповка, но для ручной работы очень даже достойно.
Покрутил ещё в руках, заглянул в горлышко — ровное, без зазубрин. Крикнул, чтоб Митяй принёс воды.
Тот сорвался с места и через минуту вернулся с ковшом воды из колодца. Налили в бутылку, я приложился к горлышку — пить удобно.
— Хорошо вышло, — похвалил я, и лица мужиков просветлели от гордости. — Но закрывать их чем будем?
— А вот об этом мы тоже думали, — сказал Илья. — Можно берестой обвязывать или тряпицей.
— Нет, это не годится, — покачал я головой. — Степан, наделай чопиков, чтоб можно было закрывать, желательно всех одинаковых.
Тот кивнул, что сделает.
— Ну вот и первая партия готова, — я обвёл взглядом собравшихся. — Эти отдельно складывайте, — указал я на маленькие бутылки. — А большие отдадим Игорю Савельевичу, пускай на ярмарке торги устроит.
— Нужно будет придумать рекламу, — добавил я, разливая пиво по кружкам.
— А это как? — заинтересовался Петька, принимая кружку.
— Ну, зазывал с правильными речами, — пояснил я. — Чтобы желающих побольше было и торг пошибче шёл. Надо, чтобы люди поняли, насколько удобны эти бутылки для хранения масла, вина, наливок.
— А можно и назвать как-нибудь затейливо, — предложил Семён. — «Уваровское стекло» или «Егоровы бутылки».
Мужики засмеялись, а я не стал возражать — пусть будет так, если это поможет продажам.
Тут во двор зашла Прасковья. Увидев нашу компанию, она смутилась.
— Ой, Егор Андреевич, простите, вы отдыхаете, — начала она, прижимая руки к груди.
Я отмахнулся, мол, говори. Та, переминаясь с ноги на ногу и поправляя платок, сказала, что Аксинья, её дочь, выздоровела и что жара больше не было.
— Спасибо вам большое, — поклонилась она низко.
Я снова отмахнулся, чувствуя неловкость от благодарностей.
— Ещё пару дней пусть чай липовый пьёт и не переохлаждается, — добавил я. — А лучше ещё денёк-другой постельный режим. Только светлицу проветривай.
Та ещё несколько раз поблагодарила и ушла, а мужики удивлённо на меня смотрели. Я и от них отмахнулся, мол, хоть вы не начинайте. Не любил я этого поклонения, как будто я какой-то колдун или знахарь. Просто знал чуть больше, чем они, благодаря своему происхождению из другого времени.
Мы продолжили разговор, разделяя между собой вяленых лещей и запивая их пивом.
А сам же я задумался над тем, что возле пил, там, где мы в кривошипе на колесе оставляли место под крепление, можно прокинуть вал и сделать токарный станок по дереву.
— Это ж можно будет и те же пробки делать, все одинаковые, и ножки для стульев резные, да для стола, — сказал я, разгораясь энтузиазмом. — Они ж все идеально ровные получатся. Обучить какого-то подростка, чтоб занимался.
— Это как же? — заинтересовался Степан.
— А вот, — я, разделывая очередного вяленого леща, взял прутик и нарисовал на земле примерную схему-чертёж того, что задумал.
Мужики обступили меня, всматриваясь в рисунок. Я объяснял, как можно будет вытачивать детали любой формы — ровные, гладкие, одинаковые.
Петька с Ильёй почесали затылки, переваривая информацию. В их глазах читалось сомнение, смешанное с интересом.
— А что, оно прям вот так будет крутиться и можно будет что-то выточить? — спросил Петька, указывая на часть рисунка, где я изобразил заготовку. — Как это будет, Егор Андреевич?
— А вот для этого, Петька, тебе нужно будет сделать специальный инструмент, — ответил я. — Я потом покажу как. Резец с острым концом, который будет срезать лишнее дерево, пока заготовка крутится.
— А ещё тут же нужно будет повесить камень точильный, — добавил я, развивая идею. — Это ж насколько быстрее можно будет инструмент затачивать.
— Да, видели мы такой в городе, — кивнул Илья. — У кузнеца есть такой, он его ногой крутит, а сам ножи точит — искры летят!
— Вот! — я хлопнул ладонью по столу. — А тут он сам будет крутиться за счёт колеса нашего. Представляете, сколько времени сэкономим на заточке инструментов?
Мужики одобрительно загудели, обсуждая новую идею. Петька уже прикидывал, какой инструмент понадобится, Илья думал о креплении для точильного камня, а Степан — о том, какие изделия можно будет делать на новом станке.
— А ведь и чашки деревянные можно будет делать, — сказал он. — Ровные, красивые. В городе за такие хорошие деньги дают.
— И пряхи, — добавил Захар. — Бабы замучили — сделай да сделай. А так можно будет сразу много и одинаковых.
Я говорил, а сам думал, почему раньше этого не сделал? Ведь идея лежала на поверхности — использовать силу водяного колеса не только для пилорамы, но и для других механизмов.
Митяй, слушая наш разговор, вдруг встрепенулся:
— Егор Андреевич, а можно я буду учиться на этой штуке работать? — спросил он, глядя на меня с надеждой. — Я быстро научусь, вот увидите!
Я посмотрел на него:
— Что ж, Митяй, давай попробуем, — согласился я. — Как сделаем станок, начнём с тобой учиться. Только смотри — дело это ответственное, халтурить нельзя.
— Я не подведу, Егор Андреевич! — воскликнул Митяй, просияв от радости.
Семён, наблюдавший за нашим разговором, усмехнулся в бороду:
— Гляди-ка, Митяй, повезло тебе — мастером станешь. А то всё в подмастерьях бегаешь.
Мальчишка гордо выпрямился, будто уже стал мастером-токарем.