У меня же во дворе строилась баня. Я как мог нарисовал, какой она должна быть — и место, чтоб посидеть, и помывочную, и собственно парилку. В отличие от обычных деревенских бань, которые были просто срубами с печкой-каменкой, я хотел сделать что-то более удобное и функциональное, используя знания из своего времени.
— Вот здесь будет предбанник, — объяснял я Захару и Михаилу, водя пальцем по рисунку. — Тут скамьи поставим, чтобы раздеваться было удобно. А вот тут — помывочная, с лавками и полками для воды. И отдельно — парилка, с печью и полками на разной высоте.
Мужики внимательно слушали, иногда задавая вопросы. Идея разделения бани на несколько помещений была для них новинкой, но они быстро поняли преимущества такого устройства.
— А топить откуда будем? — спросил Михаил, почёсывая бороду.
— Топить чтоб было удобно — с улицы буду, — пояснил я. — Так и дров в баню таскать не придётся, и дыма меньше будет.
Захар кивнул, одобряя такое решение:
— Дельно придумано. А то сколько народу в банях угорело — не счесть.
Тут же сделали развилку от помостов в сторону бани. Деревянная дорожка, проложенная по земле, соединяла теперь мой дом с будущей баней, делая передвижение удобным даже в непогоду.
Степан, который помогал с установкой стропил, вдруг сказал, вытирая пот со лба:
— Егор Андреевич, а ведь пора уже зерно собирать с полей. Ещё неделя-другая, и начнётся уборка.
Я оглянулся на поля, раскинувшиеся за деревней. Действительно, рожь уже золотилась, колосья налились, клонясь к земле под собственной тяжестью. Скоро начнётся страда — самое горячее время для крестьян.
— Ну вот баню как поставите, твой старый дом поправите, так и начинайте, — ответил я.
Тот кивнул и продолжил заниматься баней с Захаром и Михаилом. Работа шла споро — сруб рос на глазах, брёвна ложились ровно, пазы подгонялись тщательно. Мужики работали с видимым удовольствием — после моей бани должны были взяться за баню для крестьян.
А через пару дней, как уже в рост баню вывели — стены поднялись до нужной высоты и началась установка стропил — показался у леса небольшой обоз на четыре телеги.
Я вышел навстречу, за мной потянулись и другие жители, любопытные и настороженные — после недавнего нападения чужаков встречали с опаской.
Как подъехали, представились — это от отца две семьи прибыли. Отец обещал прислать новых поселенцев, и вот, сдержал слово.
— Здравствуйте, Егор Андреевич! — поприветствовал меня старший из приехавших, крепкий мужик лет сорока. — Я Тимофей Никитич, а это брат мой, Савелий. Боярин велел кланяться и сказать, что ещё семьи пришлёт, как только найдутся желающие.
— Добро пожаловать в Уваровку, — ответил я, кивнув на приветствие. — Рады новым людям, особенно от боярина присланным.
Приехавшие с любопытством оглядывались вокруг, оценивая новое место. Деревня, не сказать, что выглядела внушительно — но дворы ухоженные, новые срубы…
— Хорошо тут у вас, — одобрительно заметил Тимофей. — Видно, что хозяйской рукой всё делано.
Сразу указали на один новый дом — для Тимофея с семьёй, а вторую семью, Савелия, определили в дом Степана. Тот уже основные пожитки в новый дом перевёз, осталось на пару ходок.
Деревенские помогли с разгрузкой и переноской вещей. Работали дружно, перенося сундуки, мешки, утварь. Бабы суетились, расставляя лавки, развешивая занавески. К вечеру новые семьи уже обживались.
Я наблюдал за этой суетой с удовлетворением. Деревня росла, люди прибывали — значит, наше дело процветало и будет развиваться дальше.
Машка моя, крутилась тут же, среди приехавших, присматриваясь и заводя беседы с новыми людьми — помнила мой наказ кого-то подобрать нам в дом как работницу.
Я усмехнулся, глядя, как ловко она расспрашивает то одну женщину, то другую.
Особенно её внимание привлекла жена Савелия. Небольшого роста, русоволосая, с живыми, весёлыми глазами и быстрыми движениями. Машка всё кружила вокруг неё, и всё говорила, говорила.
— Как звать-то тебя? — спросила Машка.
— Анфисой, — отвечала та, с любопытством оглядываясь вокруг. — А Вас?
— Я боярыня — Мария Фоминична, Егора Андреевича жена, — гордо ответила она.
— Это боярина здешнего? — уточнила Анфиса, кивая в мою сторону.
— Его самого, — подтвердила Машка. — Егор Андреевич у нас всем заправляет. А вы давно с семьёй в пути? — продолжала расспрашивать Машка.
— Неделю уже, — вздохнула Анфиса. — Сперва на барской усадьбе были, потом сюда отправили. Тяжко в дороге, да и страшно — говорят, разбойники шалят.
— Ох, и не говори, — закивала Машка. — У нас вот тоже недавно случай был… — и она принялась рассказывать о нападении на Ивана, приукрашивая историю на свой лад.
Я улыбнулся, наблюдая за этой сценой. Ну пусть Машка сама разбирается — кто подойдёт для работы в доме, а кто нет.
Вечер выдался тёплым и тихим. После того, как основные хлопоты с новосёлами были завершены, я собрал всех во дворе у большого стола. Женщины принесли еду — хлеб, солонину, квашеную капусту, огурцы. Из погреба достали бочонок пива — надо было отметить прибытие новых семей.
— За Уваровку! — поднял я кружку. — За то, чтобы деревня наша росла и богатела!
— За Уваровку! — дружно подхватили все, и застолье началось.
Тимофей, оказавшийся общительным и словоохотливым, рассказывал новости с боярской усадьбы. Говорил, что боярин Воронцов доволен тем, как развивается деревня, и обещал ещё поддержку.
— А ещё боярин сказывал, — понизил голос Тимофей, наклоняясь ко мне через стол, — что соседи уже интересуются, как это у Воронцова деревня так быстро на ноги встала. Особливо после того, как стекло на ярмарке появилось.
Я нахмурился, вспомнив недавнее нападение. Видимо, не только тот купчишка заинтересовался нашими делами. Надо быть настороже.
— Ну, пусть интересуются, — ответил я. — А мы своё дело знаем и будем дальше развиваться.
Застолье затянулось до поздней ночи. Пели песни, рассказывали истории, смеялись. Новые семьи, казалось, быстро влились в жизнь деревни, найдя общий язык с местными.
Машка, которая весь вечер приглядывалась к Анфисе, в какой-то момент подсела ко мне, сияя от радости.
— Егорушка, — зашептала она, наклонившись к моему уху, — кажется, нашла я нам работницу! — Сама кивнула на Анфису. — И готовить умеет, и прясть, и шить. А главное — грамоте обучена.
— Грамоте? — удивился я. — Это хорошо. Ну что ж, — кивнул я, — пусть приходит завтра, поговорим.
Машка довольно просияла и прижалась ко мне ещё крепче.
Ночь опустилась на деревню, укрывая её тёмным покрывалом, расшитым звёздами. Костёр догорал, бросая последние отблески на лица людей. Кто-то уже ушёл спать, кто-то дремал прямо за столом, утомлённый трудным днём и выпитым пивом.
Я поднялся, собираясь идти к себе. День выдался насыщенным — и баню строили, и новых жителей встречали. А завтра предстояло ещё больше дел — и с баней продолжать, и новых людей к работе приставить, и о безопасности деревни подумать после недавнего нападения.
Утром после завтрака я вышел на улицу. Свежий воздух наполнил лёгкие, солнце уже поднялось над горизонтом, золотя верхушки деревьев и крыши домов. Деревня просыпалась — из труб поднимался дымок, во дворах хлопотали бабы, гоняя кур и задавая корм скотине.
Я потянулся, разминая затёкшие за ночь мышцы, и решил пройтись к Захару — нужно было переговорить о том, чтобы назначил патрулирование. После вчерашнего нападения на Ивана стало ясно, что нужно усилить охрану наших земель. Не хотелось бы снова столкнуться с незваными гостями, да ещё такими недружелюбными.
Подходя к таунхаусу, я был приятно удивлён тем, что прямо в этот момент у него происходила некая планёрка, где Захар разговаривал с Михаилом. Они стояли во дворе, опершись на плетень, и что-то горячо обсуждали. Я остановился, не желая прерывать беседу, и невольно услышал их разговор.
— Раз Прокоп с Никифором уехали в город, то объезд барских земель придётся взять на себя, — говорил Захар, постукивая пальцами по колену. — Нельзя оставлять деревню без присмотра, особенно после того, что с Иваном стряслось.
Михаил почесал бороду, задумчиво глядя куда-то в сторону.
— Я не возражаю, Захар, — ответил он после паузы. — Дело нужное, понимаю. Но ты сам знаешь, что помимо всего прочего я задействован на строительстве домов и бани. Пётр на меня рассчитывает, я ему обещал с крышей помочь.
— Так и я тоже в стройке участвую, — развёл руками Захар. — И что теперь? Безопасность важнее. Так что будем чередоваться.
Увидев меня, оба встали, поклонились и стали пересказывать то, что я только что услышал. Я видел, что они искренне обеспокоены безопасностью деревни, и это грело душу.
— Всё верно рассудили, — сказал я, подходя ближе. — Именно об этом я и хотел с тобой поговорить, Захар. Нужно усилить патрулирование.
— Так мы уж порешали, Егор Андреевич, — кивнул Захар. — Не дело это — чтобы всякие лиходеи вокруг шастали. Но вот Михаил беспокоится, что на стройке рук не хватит.
Я махнул рукой:
— А на строительство людей пока хватает. Вон, новые семьи приехали, пускай тоже побыстрее осваиваются и втягиваются в работу. Не всё же им по сторонам глазеть.
— Верно говорите, Егор Андреевич, — оживился Михаил. — Тимофей с сыновьями только вчера говорили, что хотят в общем деле участвовать, а то, мол, неудобно — только приехали, а их в новый сруб поселили.
— Вот и славно, — кивнул я. — Захар, возьми на себя организацию дозоров. Распредели людей так, чтобы и стройка не встала, и безопасность была обеспечена.
Захар выпрямился, принимая ответственность:
— Сделаю, Егор Андреевич. Не сомневайтесь. Никто больше к нам незваным не сунется.
Я оглянулся по сторонам, убедившись, что нас никто не подслушивает, и понизил голос:
— И ещё, Захар. Надо бы по-тихому, не привлекая внимания, захоронить тела тех, кто на Ивана напал, кто следить за нами вздумал. Никакого шума по