Охваченный внезапно налетевшей паникой, король посмотрел вбок. Крыло Нортумберленда не сдвинулось ни на дюйм, хотя граф Перси не мог не получить его приказ. Тем не менее все они, конные и пешие, стояли на месте, ветер полоскал их флаг, и ни одно лицо не повернулось к нему: все смотрели на то, что происходило на равнине.
Ричард выругался. Он сидел на рослом боевом коне впереди полутора тысяч латных рыцарей, располагая таким образом железной булавой, куда более сильной, чем все, кто находился сейчас на поле. Монарх крикнул направо и налево своим капитанам, чтобы те передали дальше приказ:
– Сомкнуться вокруг короля! Идем на центр Тюдоров. Приготовиться!
Он с закрытыми глазами слышал, как они повторили приказ и как всадники подобрали поводья и выставили вперед пики. Заржали и затопали кони, однако правое крыло лорда Перси в полном безмолвии оставалось на месте. Проклиная их, Ричард пришпорил коня, извлек свой меч и указал им на небольшую группу, ехавшую вдоль рядов армии Тюдоров. Он сомнет их прежде, чем они доберутся до лорда Стэнли. Поведя плечами, король пригнулся к седлу, позволив коню набрать скорость на ровном склоне и перейти на кентер. С такой целью он и выбирал этот холм… Ричард любил скорость.
Пятнадцать сотен латной конницы мчались со склона на вдруг растерявшийся и сразу же остановившийся на месте центр войска Тюдоров. Никому из них еще не доводилось видеть подобное зрелище, одного грохота копыт было достаточно, чтобы замереть на месте. Французы и валлийцы равным образом заранее прогибались перед железным валом, с жуткой скоростью приближавшимся к ним. Они выставили вперед копья и вбили в землю щиты, чтобы укрыться за ними, однако в их рядах ощущалась тревога. Оказавшись перед строем своей армии, Генри и его дядя обратились лицом к орде, хлынувшей с холма. В том, куда метит Йорк, не могло быть никакого сомнения… Сам король Ричард скакал впереди – в сюркоте, разделенном на красную, золотую и лазоревую четверти. У Джаспера пересохло во рту от страха. Генри же остановился и подозвал к себе самых рослых мужчин со щитами, чтобы те приняли на себя первый удар. Они не могли уже успеть к войску Стэнли.
Тюдоры ожидали, но во время этого ожидания находящееся за их спинами войско пошло вперед. Генри и его дядя находились перед своей армией, однако капитаны и сержанты одним внезапным движением сдвинули шеренги вперед, и строй поглотил их. Солдаты уперли щиты и закрыли глаза в ожидании удара, которого им заведомо было не выдержать. Длинные пики взломают шеренги, и тяжеленные кони на полном скаку разрушат строй.
Глубоко вздохнув, Генри достал свой меч. Стоявший перед ним солдат высоко поднял знамя Тюдоров, хотя это означало, что он не сможет воспользоваться оружием в порыве безумной отваги. По правую руку от Генри башней возвышался огромный рыцарь, сэр Джон Чейни. Кивнув и подмигнув молодому Тюдору, он опустил забрало и повернулся лицом к валу накатывающей на них конницы, из-под копыт которой дождем рассыпались комья земли.
Король Ричард был впереди, за первым рядом своих всадников: он скакал в окружении рыцарей, до изнеможения погонявших коней, чтобы остаться впереди него. На какое-то время сам мир будто помчался вперед, словно взбесившись, хотя Генри прекрасно видел все, что происходило вокруг. Он не дергался и не отворачивал голову, когда люди вокруг него словно становились плоскими силуэтами, исчезавшими в воздухе после полученного жестокого удара. Копья били в железные попоны на конях, и те, сделав шаг-другой, валились на сломанных ногах, давя людей. Мощь и скорость напора вздымалась кровавой волной, пропитанной увечьем и смертью, и грохот битвы заполнил Босвортское поле.
33
Ричард видел, как только что трепетавшее над головой знамя Тюдоров упало, словно подкошенное. Вместе со своими рыцарями он растоптал первые шеренги врага. Несколько коней упали, несколько его рыцарей оказались пронзены копьями или обезоружены, однако остальные глубоко проникли в ряды среднего полка Тюдоров, в котором были собраны самые сильные рыцари.
Король уже видел возглавлявшего их человека, остававшегося неподвижным, как статуя, в то время как окружающие отчаянно сражались, чтобы сохранить его жизнь. Полный возмутительного спокойствия Генри Тюдор восседал посреди вихря смертей, вертевшегося вокруг него на расстоянии протянутой руки. Последний в своем роду…
Ричард пришпорил коня, зажатого среди пехоты Тюдоров, и яростно рубанул кого-то из теснившихся к его стременам. Тот рухнул под копыта его коня, и когда монарх вновь посмотрел на своего врага, он увидел, что путь к Генри Тюдору ему преграждает сидящий на невероятно крупном коне огромный рыцарь, широкий, как дверь в амбар. Забрало великана было поднято, и Ричард понял, что он ожидает удара в это слабое место. Глаза рыцаря поблескивали удовольствием от перспективы сразиться с самим королем: он ждал и был готов к бою. Сэр Джон Чейни обладал преимуществом в росте и ширине почти над каждым соперником, которого мог встретить на поле боя. Однако Ричард прошел школу боев с братом Эдуардом и больше, чем кто-либо другой на всем свете, знал сильные и слабые места этих быков в железной броне.
Вокруг продолжали сражаться, и обоим противникам приходилось следить за тем, чтобы не пропустить случайный удар копьем или булавой. Исход сражения столь же зависит от удачи, сколько и от верности и силы… Можно просто поскользнуться на чьих-то кишках.
– Убирайся с моего пути! – рявкнул Ричард, обратившись к сэру Джону.
И когда рослый рыцарь начал отвечать, король ударил по его держащей меч руке, чтобы разоружить противника. Удар оказался точным – сэр Джон ругнулся и пробормотал что-то невнятное, однако не выронил меч и нанес укол, стремясь попасть между пластинами, защищавшими бедро и пах Ричарда. Кони их уже стояли бок о бок, и рослый рыцарь перекрывал поле зрения короля. Отбив в сторону его меч, Ричард ткнул ему латной перчаткой с растопыренными пальцами прямо в открытый шлем. Три железных пальца зацепили плоть, и сэр Джон Чейни взвыл от боли. Гигант в панике взмахнул руками, пытаясь проморгаться. Меч его ударил коня Ричарда по голове, оставил ужасную рану, от которой животное пошатнулось.
Король уклонился от удара и сам со всей силы рубанул рыцаря по шлему. Удар лишил Чейни сознания, и он мешком вывалился из седла на землю.
Битва бурей кружила вокруг, но Ричард чувствовал, что его конь нетвердо стоит на ногах. Он торопливо спешился – и вовремя: конь, фыркая кровью, упал на колени. Правитель громогласно призвал к себе своих рыцарей, моля Бога о том, чтобы его сторонники обратили на него внимание прежде, чем это сделают солдаты Генри Тюдора. Оказавшись в центре схватки, он утратил представление о ходе битвы и остался один посреди собственных людей, сражавшихся вокруг него.
Чуть поодаль, заметил Ричард, по-прежнему стояли знамена лорда Стэнли, колыхавшиеся над головами пеших и конных. Это сулило кое-какую надежду. Однако на холме над ним оставались в неподвижности шеренги Перси. И монарх помолился о том, чтобы выжить – и получить возможность в полной мере отомстить им всем.
– Король! – услышал Ричард. – Вот он! Смотри!
Повернувшись на голос, он обнаружил перед собой двух рыцарей с гербами Ланкастеров. Охваченный гневом, правитель одним ударом отбил в сторону оба меча. Ему нужен был конь… какой угодно, чтобы он только унес его от этих жалких шутов с их смешными клинками, от этой грязи, хлюпавшей под ногами. Ричард увернулся, пользуясь своим доспехом, словно оружием, стараясь причинить ущерб врагам всем железом, что было на нем.
Среди обступивших его сторонников Ланкастера не было таких громадин, как недавний рыцарь, однако их было много, и все они были в доспехах, что не позволяло нанести смертельный удар. Кольцо врагов все сужалось. К счастью, король не ощущал боли в плече, что давало некоторое облегчение, однако он понимал, что устает. Один из нападавших на него рыцарей поскользнулся и взвыл от боли в перебитой ноге. Вторым ударом Ричард снес с его головы шлем и опрокинул противника на спину.
Он запыхался и дышал уже так громко, что не слышал того, что происходило за его спиной. Сквозь щель в забрале Ричард видел немногое – и повернулся на месте, рассекая мечом воздух, окруженный врагами. Он уже не мог видеть, где сейчас находится Тюдор, а его панцирная конница, похоже, продвинулась еще дальше, оставив своего короля одного в этом хаосе. Оставалось только молиться о том, чтобы лорд Стэнли, наконец, ударил Тюдорам во фланг и спас его. Это была последняя искра надежды в жизни Ричарда. Он не слышал, как сзади к нему подобрался солдат с полэксом в руках и с широким замахом обрушил оружие на основание его черепа, раскроив кость. Глаза Ричарда закатились, и он упал на землю уже мертвым. Дюжина солдат обступила павшего, рубя и протыкая тело убитого короля.
Несколько запыхавшись, забрызганный грязью и в помятом доспехе, Генри Тюдор проехал последнюю сотню ярдов, отделявших его от войска, пришедшего с лордом Стэнли. Он был рад оставить за своей спиной кровавое побоище, свидетелем которого ему довелось быть.
Шесть тысяч свежих бойцов с мрачным интересом взирали на крутящийся впереди них кровавый водоворот, понимая, что в любой момент им могут приказать идти вперед, в самую гущу боя.
Лорд Стэнли выехал навстречу Тюдору на лоснящейся гнедой кобыле. Он был в панцире, но без шлема, поскольку предпочитал дышать свежим воздухом, пока не было никакой непосредственной опасности. Длинная борода спускалась на его сюркот едва ли не до пупа, ехавший рядом рыцарь держал его знамя, а еще двое рыцарей ехали позади, держа оружие на изготовку на случай предательства. Джаспер и Генри переглянулись.
– Добро пожаловать домой, – проговорил Томас Стэнли. – Ваша мать, Генри, велела передать, что любит вас.
– Благодарю вас, милорд. Признаете ли вы мое главенство? – спросил молодой Тюдор.
Лорд Стэнли склонил голову:
– Да, Генри, я уже клялся в этом. Вам известно, что король Ричард держит моего сына в заточении?