И ещё здесь было холодно. На чердаке не должно быть холодно после целого дня жары.
— Ничего не трогай, — наставляла Кайла.
Что Блу нашла ироничным, учитывая то, зачем они сюда пришли.
Блу ничего не трогала, но прошла дальше в комнату, всматриваясь в маленькую статуэтку женщины с глазами на животе. Вся комната вызывала у Блу мурашки.
— Должно быть, она делала много карри.
Лестница скрипнула позади них, и обе, Кайла и Блу, подпрыгнули.
— Могу я подняться? — поинтересовалась Персефона.
Это был неуместный вопрос, так как она уже «Поднялась». Она стояла наверху лестницы, одетая в кружевное платье, которое Блу соорудила для неё. Её волосы были туго связанны, это было знаком того, что она не боится запачкать руки.
— Персефона, — прогремела Кайла. Она вышла из шока и теперь была просто зла. — Тебе следует подавать какой-нибудь знак, когда входишь в комнаты.
— Я позволила лестнице скрипнуть, — Персефона показала на половицу. — Мора сказала, что вернётся к полуночи, так что закончите к этому времени.
— Она знает? — Блу и Кайла сказали в унисон.
Персефона наклонилась, чтобы рассмотреть чёрную, кожаную маску с длинным остроконечным клювом.
— Вы же не думаете, что она поверила в ваше кино-прикрытие?
Кайла с Блу переглянулись. Блу поразмыслила над тем, что это значит: Мора хотела знать больше о Нив, нежели они уже знали.
Блу поинтересовалась:
— Прежде, чем мы начнем, не собираешься ли ты объяснить, почему, как сказала Нив, она была здесь, в Генриетте?
Кайла двигалась по комнате, потирая руки, как будто она либо согревала их, либо раздумывала, с чего бы начать обыск.
— Это довольно просто. Твоя мать позвала её сюда, чтобы разыскать твоего отца.
— Ну, — поправила Персефона, — это не совсем правда. Мора говорила, что Нив первая обратилась к ней. Нив сказала, что, возможно, у неё получится разыскать его.
— Внезапно накатила грусть до посинения[43]? — спросила Кайла.
— Я бы предпочла, чтобы ты не использовала это выражение, — попросила Блу.
— Внезапно появилась грусть из ниоткуда? — повторила Кайла. Она подняла свечу. — Это кажется странным.
Блу скрестила руки на груди.
— До сих пор не хватает многих деталей.
Кайла постучала свечой, которую держала в левой руке, об свою правую руку.
— Если по существу, то твой отец объявился восемнадцать лет назад, пал к ногам Моры, сделал из неё абсолютно бесполезную подругу в течение года, а потом исчез после твоего рождения. Он был скрытен и мил, и, я полагаю, он остался хламом трейлерного парка в полицейском досье.
— Кайла! — предупредила Персефона.
— Это меня не заботит, — ответила Блу. Как её мог заботить какой-то там незнакомец из прошлого? — Я просто хочу знать факты.
Персефона покачала головой.
— Тебе обязательно быть такой здравомыслящей?
Блу пожала плечами. Она спросила Кайлу:
— Что тебе свеча говорит?
Держа свечу на расстоянии от своего тела, Кайла прищурилась.
— Только то, что её использовали для магического заклинания. Поиска объектов, которых я и ожидала.
Пока Кайла рылась в море вещей, Блу думала о том, что только что узнала о своем отце, и обнаружила, что все еще сохраняла беспричинную нежность к нему. Ей также понравилось, что он был симпатичным. Она сказала:
— Я слышала, как мама говорила Нив, что поиск походит на наблюдение за ним он-лайн.
— Звучит правдиво, — заметила Кайла. — Это было простое любопытство. Не то что бы она тосковала по нему.
— О, вот как, — пробормотала Персефона. — Мне ничего об этом не известно.
Это заставило Блу навострить уши.
— Погодите, вы думаете, что мама все еще влюблена в… у него есть имя?
— Кутенок, — ответила Кайла, а Персефона хихикнула, явно ссылаясь на воспоминания Моры, такой нечувствительной в любви.
— Я отказываюсь верить, что мама звала какого-то мужчину кутенком, — сказала Блу.
— Ой, да еще как называла. А еще любовником. — Кайла подняла пустую чашу. На дне была корка, будто когда-то там была жидкость какой-то консистенции. Как пудинг. Или кровь. — И тыковкой.
— Вы приукрашиваете.
Блу было стыдно за маму.
Персефона немного покраснела от попыток сдержать смех, мотая головой. Длинные пряди волос вылезли из узла, как будто она вышла из торнадо.
— Боюсь, что нет.
— Почему бы вы называли кого-нибудь…
Повернувшись к Блу с чрезвычайно изогнутыми бровями, Кайла перебила:
— Включи воображение.
И Персефона взорвалась неудержимым смехом.
Блу скрестила руки.
— Ой, правда.
Ее серьезность служила только, чтобы растворился всякий самоконтроль, который еще оставался у этих двух женщин. Неудержимо смеясь, они начали обмениваться другими уменьшительными именами, которые, видимо, Мора выдумывала восемнадцать лет тому назад.
— Дамы, — серьезно сказала Блу. — У нас только сорок пять минут. Кайла, дотронься до них.
Она указала на зеркала. Из всех странных вещей в комнате она нашла их самыми жуткими, и это выглядело хорошей причиной попытаться с ними.
Глотая смех, Кайла ступила к зеркалам. Было что-то обескураживающее в абсолютной непрактичности двух отражающих поверхностях, направленных друг на друга.
— Не становись между ними, — предупредила Персефона.
— Я не идиотка, — парировала Кайла.
Блу поинтересовалась:
— Почему не становиться между ними?
— Кто знает, что она с ними делает. Я не хочу свою душу, загнанную в бутылку в другом измерении или еще чего-нибудь.
Кайла осторожно схватила край ближнего зеркала, чтобы не попасть в отражение второго. Хмурясь, она шарила рукой напротив Блу. Блу любезно подошла и позволила Кайле сжать ее пальцы на своем плече.
Прошла секунда, тишину нарушали только насекомые по ту сторону окна.
— Наша маленькая Нив довольно честолюбива, — наконец, заворчала Кайла, крепче сжимая пальцы на плече Блу и на краю зеркала. — Видимо, ее уровень известности для нее недостаточен. Телевизионные программы — для чайников.
— Не будь язвой, Кайла, — попросила Персефона. — Скажи, что ты видишь.
— Я вижу ее там, в черной маске, стоящую между этими зеркалами. Меня должно быть ей видно, в какую бы сторону она не повернулась, потому что у нее четыре зеркала. Два других побольше стоят за этими. Я могу видеть ее в каждом, и во всех она в маске, причем в каждом разная. В одном она худее. В другом она в черном. Ее кожа выглядит неправильно в следующем. Я не уверена, что они… Они могут быть возможностями. — Кайла остановилась. Блу ощутила небольшой холод от мысли о четырех различных Нив. — Принеси мне маску. Нет, не ты, Блу, стой здесь. Персефона?..
Персефона осторожно извлекла маску. Снова возникла пауза, так как Кайла рассматривала объект, ее суставы сжались до побеления.
— Она была разочарована, когда купила их, — продолжила Кайла. — Она получила плохой отзыв, думаю, из одной из книг? Или из одного из своих шоу? Нет. Она видела цифры для одного или другого, и они расстраивали. Я определенно вижу цифры, и это то, что она представляет, когда она покупает их. Она сравнивала себя с Лейлой Полотски.
— Кто это? — спросила Блу.
— Экстрасенс, более знаменитый, чем Нив, — ответила Кайла.
— Не знала, что такое возможно, — откликнулась Блу. Телешоу и четыре книги казались большей популярностью, на какую любой другой экстрасенс мог только надеяться в мире скептиков.
— О, очень даже возможно, — сказала Кайла. — Спроси Персефону.
— Я об этом не знаю, — ответила Персефона. Блу не была уверена, относительно чего она это сказала: о популярности или о том, чтобы ее спросили.
Кайла подула перед собой.
— Как бы там ни было, наша женщина Нив желает путешествовать по миру и получить уважение. И эта маска помогает ей визуализировать это.
— Какое отношение это имеет к ее пребыванию здесь? — интересовалась Блу.
— Пока не знаю. Нужен объект получше. — Кайла отпустила зеркало и возвратила маску на крючок на стене.
Они обшарили комнату. Блу нашла кисточку, сделанную из трех палочек, связанных вместе красной лентой, и красную маску, соответствующую черной. Возле окна она обнаружила источник отвратительного запаха — маленький тканевый мешок с чем-то, вшитым в него.
Она отдала мешок Кайле, которая подержала его мгновение, а потом освобождено сказала:
— Это асафетида. Просто заклинание защиты. Она была обеспокоена сном и сделала его.
Присев, Персефона провела руками над одной чашей. То, как она держала ладонь и едва двигала пальцами, напомнило Блу о Гэнси, держащем руку над мелким водоемом в Энергетическом пузыре. Персефона сказала:
— Там есть довольно большая неуверенность, правда? Я чувствую так. Возможно, это довольно просто, будто она действительно приехала помочь Море, но Генриетта немного свела ее с ума.
— Из-за дороги мертвых? — спросила Блу. — Я подловила ее смотрящей в будущее в середине ночи, и она говорила, что из-за дороги мертвых экстрасенсом здесь быть легче.
Кайла ухмыльнулась и повернулась, чтобы порыться в вещах рядом с кроватью.
— Легче и тяжелее, — произнесла Персефона. — Здесь есть энергия, так что это как будто держать тебя в комнате все время. Но это похоже на твоих мальчиков. Довольно громко.
«Моих мальчиков!» подумала Блу сначала гневно, затем лестно, а потом снова гневно.
Персефона поинтересовалась:
— Кайла, что ты обнаружила?
Кайла ответила, стоя к ним спиной:
— Одиннадцать месяцев назад мужчина позвонил по телефону Нив и спросил, могла бы она поехать с ним в Генриетту, Вирджиния, все расходы по поездке он покрыл бы. Пока она была бы там, она, как предполагалось, имела бы в своем распоряжении, чтобы определить энергетическую линию и «место силы», которые, он знал, были близко, но все же не обнаружены. Она ответила ему, что была не заинтересована, но решила дальше поразмышлять над возможностью заняться этим самостоятельно. Она предположила, что Мора могла бы позволить ей остаться в городе, если бы она предложила ей