Блу крикнула.
— Что-то надвигается!
Она схватила Ронана и Гэнси, поймав обоих за рукава. Всего несколько метров за ними была неровная пасть впалого дерева видений, и именно туда она их затащила. За мгновение до того, как магия дерева их поглотила, они успели увидеть, что их атаковало — огромное колыхающееся стадо чудовищ с белыми рогами, шерсть сверкала, как снег, покрытый коркой льда, фырканье и крики заполнили воздух. Они были плечо к плечу, возбужденные и безрассудные. Когда они откинули головы назад, Блу увидела, что они каким-то образом напоминали ворона, высеченного на холме, словно скульптура собаки, которую она держала, странную и запутанную. Грохот их прижатых тел сотрясал землю подобно новому землетрясению. Стадо, фыркая, стало разделяться вокруг отмеченного пентаграммой круга.
Около нее Ронан мягко выдохнул ругательство, а Гэнси вжался в теплую кору дерева, отвернувшись от них, будто смотреть на них было невыносимо.
Дерево втянуло их в видение.
В этом видении ночь смазывала украшенные драгоценными камнями отражения на влажном, источающем пар тротуаре, стоп-сигналы превращались из зеленых в красные. Камаро стоял на обочине, Блу на месте водителя. Все пропиталось запахом бензина. Она мельком увидела рубашку с воротником на пассажирском сидении, это был Гэнси. Он склонился над рычагом переключения передач к ней, проводя пальцами по тому месту, где открылась ее ключица. Его дыхание было горячим на ее шее.
«Гэнси» предупредила она, но она чувствовала себя слабой и опасной.
«Я просто хочу притвориться» сказал Гэнси, слова обволакивали ее кожу. «Я хочу притвориться, что могу».
Блу в видении закрыла глаза.
«Может быть, будет не больно, если я тебя поцелую», предположил он. «Может, это только если ты поцелуешь меня…»
В дереве Блу наткнулась на что-то сзади, выпрыгивая из видения. Ей хватило времени увидеть Гэнси — настоящего Гэнси — с широко открытыми глазами, когда он оттолкнул ее и вылетел из дерева.
47
Гэнси только позволил себе запутанный момент видения — его пальцы каким-то образом касались лица Блу — и затем он бросился из дерева, оттолкнув настоящую Блу с дороги. Ему нужно было увидеть, что стало с Адамом, хотя в сердце он чувствовал страшное предостережение, как будто он уже знал, что увидит.
Конечно же, Адам все еще стоял в круге, невредимый, руки свободно опущены по сторонам. В одной руке находился пистолет. Всего в нескольких шагах от него, за кругом, лежал выведенный из строя Велк. Его тело было укрыто листвой, будто он лежал здесь годы, а не минуты. Не было того количества крови, которое можно было ожидать при растаптывании, но, тем не менее, было что-то сломленное в его внешности. Своего рода помятый вид.
Адам просто смотрел на него. Его неровные волосы запутались на затылке, и это была единственная подсказка, что Адам двигался с того момента, как Гэнси видел его последний раз.
— Адам, — задохнулся Гэнси. — Как ты получил пистолет?
— Деревья, — произнес Адам. Прохладная отдаленность в его голосе свидетельствовала о том, что парень, которого знал Гэнси, был глубоко задавлен внутри.
— Деревья? Боже! Ты застрелил его?
— Конечно, нет, — ответил Адам. Он осторожно положил пистолет на землю. — Я только использовал его, чтобы не впустить сюда.
Ужас рос внутри Гэнси.
— Ты позволил его затоптать?
— Он убил Ноа, — сказал Адам. — Он это заслужил.
— Нет, — Гэнси обхватил руками свое лицо. Здесь лежало тело, тело, которое было живым. У них даже не было оснований покупать алкогольные напитки. Они не могли решать, кто заслуживал жить, а кто умереть.
— Ты, правда, хотел, чтобы я впустил сюда убийцу? — требовательным тоном спросил Адам.
Гэнси не смог начать объяснение размера этого ужаса. Он просто знал, что все прорывалось в нем снова и снова, по-новому каждый раз, когда он рассматривал это.
— Он просто был жив, — беспомощно произнес он. — На прошлой неделе он просто учил нас четырем неправильным глаголам. А ты убил его.
— Прекрати так говорить. Я не спас его. Прекрати говорить мне, во что я должен верить, в правильное или неправильное, — кричал Адам, но его лицо выглядело так паршиво, как Гэнси себя чувствовал. — Теперь энергетическая линия пробудилась, и мы можем найти Глендовера, и все будет так, как должно быть.
— Мы должны вызвать полицию. Мы должны…
— Мы ничего не должны делать. Мы оставим Велка исчезать, как он оставил Ноа.
Гэнси отвернулся, его тошнило.
— Что по поводу справедливости?
— Вот справедливость, Гэнси. Это настоящее. Это место — все, чтобы быть настоящим. Чтобы быть честным.
Это все, в сущности, было неправильным для Гэнси. Это походило на истину, только повернутую боком. Он продолжал смотреть, смотреть, и все еще видел молодого мертвого мужчину, который был ужасно похож на изуродованный скелет Ноа. А еще там был Адам, его внешний вид не изменился, но все же… было что-то в его глазах. В линии его губ.
Гэнси чувствовал очертания потери.
Блу и Ронан вышли из дерева, и ладонь Блу прикрыла ее рот, когда она заметила Велка. У Ронана виднелся отвратительный синяк на виске.
Гэнси просто объявил:
— Он мертв.
— Я думаю, нам нужно убираться отсюда, — предложила Блу. — Землетрясения, животные и… Я не знаю, какое воздействие я оказываю, но вещи тут…
— Да, — согласился Гэнси. — Нам нужно идти. Мы можем решить, что делать с Велком, снаружи.
— Подождите.
На этот раз голос услышали все. На английском. Никто не двинулся, подсознательно делая то, что просил голос.
«Парень. Scimus quid quaeritis».
(Парень. Мы знаем, что ты ищешь.)
Хотя деревья могли иметь в виду любого из молодых людей, Гэнси почувствовал, что слова были направлены лично на него. Вслух он произнес:
— Что я ищу?
В ответ раздалось бормотание на латыни, слова спотыкались друг об друга. Гэнси скрестил руки на груди и сжал их. Они все смотрели на Ронана в ожидании перевода.
— Они сказали, что всегда ходили слухи о короле, похороненном где-то вдоль этой дороги духов, — произнес Ронан. Его глаза задержались на Гэнси. — Они думают, что он может быть твоим.
48
Когда хоронили кости Ноа, стоял чудесный, погожий, солнечный денек начала июня. У полиции заняло несколько недель на то, чтобы завершить работу с доказательствами, и поэтому уже подошел к концу учебный год, и только после состоялись похороны. Между смертью Велка и похоронами Ноа много чего произошло. Гэнси вернул себе свой журнал из полиции и вышел из состава команды по гребле. Ронан успешно прорвался сквозь выпускные аттестационные экзамены Аглионбая и неудачно починил дверной замок квартиры. Адам, с посильной помощью Ронана, переехал из фабрики Монмут в комнату, принадлежащую Церкви Святой Агнессы, находящейся неподалеку, что сказалось на обоих парнях по-разному. Блу, торжествуя, встречала окончание учебного года и получила больше свободы для исследования энергетической линии. Город под названием Генриетта, в общей сложности, страдал девять раз от перебоев с электричеством, а телефонная связь обрывалась раза в полтора больше. Мора, Персефона и Кайла перешерстили чердак и разобрали вещи Нив. Они сказали Блу, что все еще не были точно уверены, что же они сделали, когда переставили её зеркала той ночью.
— Мы хотели «отключить» её, — призналась Персефона. — Но, похоже, вместо этого, заставили её исчезнуть. Возможно, она появится в какой-то момент.
И постепенно их жизни приобрели равновесие, хотя, не похоже, что когда-нибудь они вернутся к нормальному состоянию. Энергетическая линия пробудилась, и Ноа был целым, но ушедшим. Магия была настоящей, Глендовер был настоящим, и что-то начиналось.
— Джейн, нельзя же быть такой бестолковой. Можно было и догадаться, что это похороны, — сказал Гэнси Блу, когда та шла через все поле по направлению к ним.
Он с Ронаном в своих черных безупречных костюмах выглядели настоящими шаферами.
Блу, не имея в своем гардеробе ничего черного, наскоро соорудила наряд из нескольких метров черного кружева, пришитого к зеленой футболке, которую несколько месяцев назад она передела в платье. Она со злостью прошипела:
— Это лучшее, что я могла сделать!
— Как будто Ноа не всё равно, — огрызнулся Ронан.
— Ты захватил что-то еще на потом? — поинтересовался Гэнси.
— Я же не идиот. Где Адам?
Гэнси ответил:
— Он работает. Подтянется позже.
Кости Ноа были погребены на семейном участке Жерни чуть в стороне от основного кладбища. Его только что вырытая могила располагалась на краю длинного пологого кладбища, на склоне каменистого холма. Брезент укрывал от скорбящих глаз свежие комья грязи. Семья Ноа стояла прямо рядом с ямой. Мужчина и две девушки всхлипывали, но женщина вглядывалась в деревья, и глаза её были сухими. Блу не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять, какой печальной эта женщина была. Печальной и гордой.
Голос Ноа холодный и едва уловимый прошептал ей на ухо.
— Пожалуйста, скажи им что-нибудь.
Блу не ответила, но все же повернула голову в том направлении, откуда раздался голос. Она могла его почти почувствовать, стоявшего как раз за её плечом, дышащего ей в шею, с волнением сжимая своей рукой её предплечье.
— Ты же знаешь, что я не могу, — ответила она тихим голосом.
— Ты должна.
— Я буду выглядеть спятившей. Что в этом хорошего? Да и что я могу сказать?
Голос Ноа был слабым, но отчаянным. Его страдания обжигали её.
— Пожалуйста.
Блу закрыла глаза.
— Скажи ей, что мне жаль, что я пил спиртное на её день рождения, — прошептал Ноа.
«Боже, Ноа!»
— Что это ты удумала? — Гэнси потянулся и схватил её за руку, когда она зашагала по направлению к могиле.
— Ставлю себя в унизительное положение!
Она высвободила руку. Пока Блу шла к семье Ноа, она в уме проигрывала, как бы сказать то, о чем просил Ноа, чтобы это звучало как можно менее безумно, но ничего путного так и не придумала. Она довольно много провела времени со своей матерью, чтобы заподозрить, как все будет происходить. «Ноа, только ради тебя…» Она посмотрела на печальную, гордую женщину. Вблизи ее макияж был безупречен, волосы аккуратно завиты на концах. Всё было связанно в узел, выкрашено и залито лаком. Печаль была загнана так глубоко внутрь, что её глаза даже не были красными. Но Блу не пров