По вечерам Климент Ефремович просил обычно Китаева читать вслух что-нибудь из Чехова или Гоголя. Чтение продолжалось час-полтора. Китаев читал хорошо, и на лице Ворошилова отражалось блаженство».
На фронте Ворошилова и его спутников ожидало важное дело: настал черед освобождать Крым. В октябре 1943 года войска Северо-Кавказского фронта очистили от врага Таманский полуостров, а в начале ноября захватили плацдарм на Керченском полуострове. В ноябре же войска 4-го Украинского фронта ворвались на Перекопский перешеек, форсировали Сиваш. Немецко-фашистское командование, сознавая стратегическое и политическое значение Крыма, требовало от своих войск удержания его любой ценой. Прорваться с ходу в глубь полуострова советским войскам не удалось, и теперь, без сомнения, предстояли упорные и затяжные бои.
На рассвете поезд Ворошилова остановился на сожженной дотла станции Варениковская. Здесь приехавших ожидал командующий Отдельной Приморской армией генерал-полковник И. Е. Петров.
— Поедем на плацдарм, — приказал маршал, и вскоре вереница штабных машин потянулась к морю. На косе Чушка пересели на бронекатер и помчались по проливу. Сумрачное небо, свинцово-серая вода — как это было непохоже на ласковое южное море, так хорошо знакомое Ворошилову! На горизонте угрожающе вырисовывался силуэт горы Митридат — она оставалась в руках гитлеровцев, оттуда они просматривали пролив и корректировали артиллерийский огонь.
Керчь!.. Много пролито крови за этот кусочек советской земли! В первый раз гитлеровцы оккупировали город 16 ноября 1941 года, но спустя полтора месяца, 30 декабря, после дерзкой и блестящей десантной операции советских войск, поспешно бежали из города. Во второй раз враг захватил его 19 мая 1942 года вследствие трагических для нас событий на Керченском полуострове. И вот теперь, с начала ноября 1943 года, здесь дрались за каждый камень, за каждый шаг… Трудно подобрать слова для характеристики мужества и стойкости советских солдат и матросов — достаточно вспомнить одно из самых незабвенных дел в героической истории Великой Отечественной войны — десант на Эльтинген 1 ноября 1943 года!..
Плацдарм Отдельной Приморской армии в глубину не превышал 10–12 километров и весь насквозь простреливался артиллерией врага. На берегу повсюду воронки. Дальше — траншеи, землянки, ходы сообщения, блиндажи, изрыта вся земля. На скате одной из высот, обращенном к проливу, отвели землянку и Ворошилову. Поблизости в нескольких блиндажах находился штаб армии.
Но в нем маршал не стал задерживаться. Заслушав доклад Петрова и командующего Черноморским флотом вице-адмирала Л. А. Владимирского, он на следующий же день побывал в штабах обоих стрелковых корпусов, а затем отправился на передовую. Командирам, пытавшимся его отговорить — их стремление оградить представителя Ставки от опасности понятно, — маршал неизменно отвечал:
— Никогда вражеских пуль не боялся и им не кланялся… Если же кто считает, что ему на передовой делать нечего, то я его с собой не зову…
После изучения обстановки на плацдарме маршал и начальник оперативного отдела Генштаба согласились с мнением Петрова: прорыв обороны противника и освобождение Керченского полуострова — задача очень нелегкая, операцию нужно тщательно подготовить, не мешало бы предварительно расширить плацдарм. В Москву были посланы планы проведения операции. Ставка их утвердила, выделив необходимые пополнения.
Из резерва Ставки в Приморскую армию была передана 9-я Краснознаменная пластунская дивизия, состоявшая из кубанских и терских казаков. Дивизию создали по инициативе Сталина, и использовать ее разрешалось только с ведома Ставки. Для ознакомления с дивизией Ворошилов возвратился на материк и пожелал отправиться к казакам верхом. Штеменко считал, что проще будет проехать 20 километров на машинах, но Ворошилов заявил:
— Ты не понимаешь психологии казаков! Не могу же я, — он подчеркнул местоимение «я», — прибыть в казачью дивизию в автомобиле! — И настоял на своем. После верховой езды кое-кто из сопровождавших маршала почувствовал себя не слишком-то хорошо, но Ворошилову такая поездка была нипочем…
Пластунская дивизия оказалась великолепной: и полнокровной, и хорошо обученной. Все, и бойцы, и командиры, были одеты в бешметы и кубанки. В строю Ворошилов увидел немало усатых стариков добровольцев. На груди у них поблескивали тщательно сберегаемые уже три десятилетия Георгиевские кресты, заработанные в боях с немцами в 1914–1917 годах. Действительно, не мог же маршал Ворошилов появиться перед такими молодцами иначе как верхом!
Наступление началось утром 10 января высадкой морских десантов в тылу врага. С наблюдательного пункта командарма па высоком обрыве у моря, километрах в двух от передовой, Ворошилов с тревогой поглядывал на волны: разыгрался шторм. Как-то там, в предрассветной темноте, подходят к берегу утлые десантные суденышки, как прыгают с них в воду, стараясь держать повыше оружие, морские пехотинцы, как они, накрываемые с головой волнами, рвутся к берегу?.. Наконец в тылу врага послышалась стрельба: десант пошел. Начала обстрел артиллерия, затем поднялись пехотинцы…
Несколько дней продолжались бои, но без особого успеха. 15 января Ворошилов, Петров и Штеменко доносили в Ставку:
«Товарищу Иванову[48]
1. Сегодня войска армии продолжали наступление на правом фланге двумя дивизиями и в центре одной дивизией…
128 гв. сд после упорного боя, доходившего до рукопашных схваток, сломила сопротивление противника и полностью овладела высотой 92,7. В траншеях на высоте захвачено 20 человек в плен.
Противник, не имея крупных резервов, упорно сопротивляется, опираясь на высоты, превращенные им в мощные узлы сопротивления. Бои носят ожесточенный характер, войскам приходится штурмовать каждую высоту, так как обходить их невозможно, в силу того, что глубокого маневра при таком узком фронте осуществить нельзя, а обход высот по близлежащим лощинам и оврагам невозможен из-за сильных фланкирующих огней с соседних высот.
2. Завтра наступление будет продолжаться с целью последовательного захвата опорных пунктов противника перед правым флангом и центром армии…»
В донесении, конечно, не сообщалось, что артиллерия противника все время яростно обстреливала плацдарм и что в этот день — 15 япваря — землянка Ворошилова была разрушена прямым попаданием снаряда. Часовой был убит; к счастью, маршал в тот момент находился на КП Петрова.
Ход боевых действий не удовлетворял Ставку, Верховный не раз в телефонных разговорах выражал свое неудовольстие, а 27 января Ворошилов и Петров получили довольно резкую директиву:
«Из действий Приморской армии видно, что главные усилия армии направлены сейчас на овладение г. Керчь путем уличных тяжелых боев. Бои в городе приводят к большим потерям в живой силе и затрудняют использование имеющихся в армии средств усиления — артиллерии, PC, танков, авиации…
Ставка считает, что главные усилия армии должны быть направлены для действий против противника в открытом поле, где имеется полная возможность эффективно использовать все армейские средства усиления…»
В заключение Ставка требовала представить соображения о плане дальнейших действий. На следующий день Ворошилов, Петров и Штеменко такие соображения представили. О характере январских боев на Керченском плацдарме в докладе сообщалось: «Армия в прошедшей операции главный удар наносила на правом фланге с целью не связывать себя затяжными боями в населенных пунктах Керчь и Булганак и только 22 января, не прекращая действий на правом крыле, перешла в наступление непосредственно на Керчь. Это было произведено потому, что в ходе боев было выявлено резкое ослабление противником Керченского участка и переброска резервов с этого направления на правый фланг. Сложившаяся обстановка была использована, и половина гор. Керчи с пристанью занята нашими войсками, но противник подбросил в Керчь два полка новой 336 пд и сумел приостановить наступление наших войск. Оборону противника, несомненно, прорвать можно, и главный удар, как и прежде, нужно наносить в обход населенных пунктов…»
Дней через десять-двенадцать руководство Приморской армии предполагало организовать новую операцию, и Ставка утвердила эти предложения. Однако попытки очистить Керченский полуостров до начала основной операции по освобождению Крыма успеха не принесли. 11 февраля в командование Приморской армией вступил генерал армии А. И. Еременко. Вскоре Ворошилова и Штеменко вызвали в Москву.
Ворошилов информировал Ставку о положении дел в Приморской армии. С конца февраля началась подготовка операции по освобождению Крыма. Замысел Ставки заключался в том, чтобы нанести главный удар с севера, от Перекопа и Сиваша; это должны были сделать войска 4-го Украинского фронта (командующий — генерал армии Ф. И. Толбухин). Вспомогательный удар из района Керчи предстояло осуществить Приморской армии.
Провести операцию поначалу намеревались в марте 1944 года, но неблагоприятная погода в Крыму, сильные штормы в Азовском море не позволили сделать это. А. М. Василевский, координировавший действия 3-го и 4-го Украинских фронтов, побывал на Сиваше в 51-й армии генерал-лейтенанта Я. Г. Крейзера, ознакомился с подготовкой к наступлению и сообщал 3 марта в Ставку: «Прошедший вчера и сегодня дождь окончательно вывел из рабочего состояния дороги. Весь автотранспорт стоит на дорогах в грязи. С трудом кое-как работают лишь тракторами. От попытки пробраться к Крейзеру на машинах пришлось отказаться, летели на У-2. При таком состоянии дорог начинать операцию нельзя, не сумеем за продвигающимися войсками подать не только пушки и снаряды, но даже продовольствие и кухни…» Влияло на изменение сроков и положение на соседних участках фронта. Поэтому Ставка разрешила начать освобождение Крыма после того, как наши войска выйдут к Одессе.
К концу марта подготовка завершалась. Утром 29 марта в Кривом Роге состоялась встреча маршалов Ворошилова и Василевского. Они обсудили ход подготовки, согласовали вопросы взаимодействия 4-го Украинского фронта и Приморской армии. Настроение у маршала было хорошим. На советско-германском фронте наши войска наступали, за несколько дней до этого — 26 марта 1944 года — они достигли государственной границы на реке Прут. Б