. — Он посмотрел на нее с улыбкой, словно надеялся, что она подхватит тему. — А ты откуда?
— Ниоткуда. — Она достала бумажник, пытаясь прикинуть, во сколько ей обойдется покупка. — Я ниоткуда не переезжала.
— Я родился здесь, но мои родители, они приехали с Кубы. О… на это есть купон. — Он наклонился под стойку…
А она потянулась за пистолетом, спрятанным в куртке.
Остановив себя прежде, чем снесла бы парню голову, Сола взяла себя в руки. И да, он достал потрепанную папку, забитую флаерами, а не оружие.
— Да ладно, — сказала она, когда он начал перебирать листы. — Не стоит.
Он поднял взгляд.
— Я просто хотел помочь.
— Я тороплюсь.
— А. Ну ладно. — Он пожал плечами и отложил папку. — Впереди напряженный день.
Она демонстративно всмотрелась в витрину с лотерейными билетами за его спиной, рулоны с билетами на вертикальных подставках напоминали собак с высунутыми в жару языками.
— Продали хоть один выигрышный?
Он кивнул ей с улыбкой.
— Пятьдесят долларов на прошлой неделе.
— Это успех.
Когда он подсчитал все, Сола протянула ему деньги и упаковала продукты, пока он отсчитывал сдачу. Потом она вышла, быстро попрощавшись.
Ей придется найти другое место для покупок — хреново, учитывая, что его магазин стоял недалеко от дома и здесь продавали хорошие… ну, бананы и не только.
Выйдя на улицу с пакетами, заполненными продуктами по списку вовэ, она быстро зашагала по тротуару, изучая лица всех, кто шел ей навстречу, а также обращая внимание на пешеходов через дорогу и за ее спиной. Дело не в страхе. И не в паранойе.
Ладно, может, была небольшая паранойя с ее стороны. Ключевая мысль: она проживала последний эпизод «Клана Сопрано»[20], в постоянном ожидании, когда из-за угла неожиданно ее настигнет конец… только не хватало Journey[21] в качестве саундтрека и у нее прическа лучше, чем у Тони[22], талия, кстати, тоже.
Возвращение в Колдвелл не исправит эту реальность, — напомнила она себе. Ее преследователи не пощадят ее лишь потому, что она прибыла с гуманитарной миссией. Они примут ее совестливость за невиданную удачу.
Если, конечно, они уже не нашли ее и просто не успели проявить себя.
Когда она заходила в лифт дома, где располагалась ее квартира, она чувствовала себя не лучше. Насчет Эссейла. Теней своего прошлого. И…
Открыв дверь в квартиру, она застыла и выругалась.
Возле кресла, которое недавно переставили, стоял чемодан. Спортивная сумка, пара зимних пальто, две пары перчаток, два шарфа, дамская сумочка ее бабушки.
— Вовэ, — простонала она.
Бабушка вышла из половины, где располагались спальни.
— Мы едем. На машине. Если без остановок, то будем там к восьми утра.
— Нет.
— Ты права. К десяти.
Ее бабушка сменила домашний халат на одно из своих платьев, сшитых вручную. Она даже надела колготки и туфли-лодочки на низком каблуке. Ее волосы были собраны в пучок и уложены лаком, напоминая постаревшую версию коричневого футбольного шлема Салли Филд из «Стальных Магнолий»[23], и да, на губах — помада.
— Вовэ, это — плохая идея. — Сола закрыла за собой дверь. — В Колдвелле небезопасно.
— С ними нам будет безопасно.
Сола окинула взглядом квартиру, впитывая безликость интерьера. Потом жестко посмотрела бабушке в глаза.
— Ты знаешь, что Эссейл за мужчина. В курсе, чем он занимается.
— И?
Когда бабушка уверенно встретила ее взгляд, Соле захотелось выругаться. Но она знала, что делать этого не стоит. И следовало помнить, что «бандиты» и «противозаконно» — хорошо знакомые понятия для вовэ. Женщина всю жизнь имела дела с далеко не благопорядочными людьми.
Например, ее родные и близкие, которых не назовешь «законопослушными»…
Так, ладно, время достать козырь, — подумала Сола.
— Он — не католик.
— Примет нашу веру.
— Вовэ. — Она покачала головой. — Тебе нужно остановиться. Даже если мы поможем ему — и, на самом деле, что мы можем сделать для смертельно больного? — мы с ним все равно не поженимся.
— Выезжаем. Почему мы еще говорим?
Бабушка наклонилась, перекинула пальто через руку и взяла сумочку.
Господи, подумала Сола. Сейчас она понимала, какова в общении с позиции окружающих: Чертова. Кирпичная. Стена.
Она закрыла глаза.
— Я дала обет Господу. Я обещала Ему, что если Он спасет меня, если я еще раз увижу тебя, то я оставлю… ту жизнь… навсегда.
— Эссейл, я ему звонила в ту ночь, когда тебя украли. Он пришел, когда я нуждалась в нем. Бог вернул тебя мне через руки Эссейла. Поэтому мы едем. Мы поможем тому, кто помог нам. Так будет справедливо.
Сола переложила пакеты из руки в руку, чтобы снять покалывающее напряжение в пальцах и ладонях. Это не помогло, и она поставила тяжесть на пол.
— Я не знаю, смогу ли защитить тебя там. Или себя.
— А я говорю, что они защитят нас.
Ты простишь меня, Вовэ? — спросила она себя. Если случится что-то плохое, ты меня простишь?
Прощу ли я саму себя?
— Ты — самое важное для меня, — сказала Сола хрипло.
Бабушка подошла к ней.
— Мы поедем. Так хочет Бог.
— Откуда ты знаешь?
Она одарила ее древней и мудрой, очень красивой улыбкой.
— Я тоже молилась. Деве Марии. Я молилась о том, чтобы снова увидеть Эссейла, и Бог привел этих мужчин в наш дом прошлой ночью. Поехали. Сейчас.
И на этом ее бабушка, у которой не только не было водительских прав, которая дотягивалась до педалей только на трехколесном велосипеде, направилась к двери.
— Сола, возьми продукты и чемоданы, — велела она, посмотрев через плечо.
Глава 9
Прошло два дня, и после десяти вечера Вишес материализовался в переулке центра Колди, принимая форму в тенях какого-то раздолбанного дома без лифта на восточной стороне города от небоскребов.
По счастливой случайности стандартное расписание обошло его стороной прошлой ночью, поэтому он смог изолировать себя от всех на добрые сорок восемь часов, окопавшись на скромной ферме, в которой жила Лейла во время ее отчуждения от особняка Братства. Ви ни с кем не связался, даже не попросил Фритца принести ему еды и выпивки.
Этот урок он усвоил, чтоб ему пусто было.
И, хэй, «Арбис»[24] был неплох в его холостяцкие дни, и вполне сгодился сейчас.
Когда его время, отведенное на то, чтобы твою-мать-успокоиться, подошло к концу, какая-то часть его подумывала о том, чтобы заделаться отшельником и устроить капитальный переезд. Черт, достаточно мест, где можно исчезнуть, когда не хочешь, чтобы тебя нашли. В итоге он решил, что хочет на поле боя сильнее, чем заниматься самолечением на выезде.
На этой ноте нужный ему «Хаммер» вывернул из-за угла, как хищник, преследующий жертву, с выключенными фарами, габариты испускали ненавязчивый свет, окрашивая пар из выхлопной трубы в оранжевый и красный цвета. Когда джин остановился перед ним, пассажирская дверь открылась, и тяжелый армейский ботинок приземлился на грязный снег.
Бутч О’Нил был человеком добрые тридцать пять лет, плюс-минус. Сейчас бывший детектив убойного отдела был не просто вампиром, а родственником Рофа, одним из немногих переживших форсированное превращение. Его тело не просто стало выше, но и мускулистее, словно он глотал стероиды и качался как Арни в свои лучшие годы. Крепко сбитый, как бульдог, злобный в бою, как змея, и преданный — как любой фанат «Ред Сокс», он стал для Вишеса братом, которого у него никогда не было.
И ублюдок знал непозволительно много.
— Кью, спасибо, что подбросил… что? А, да, я напишу. — Он подался в салон внедорожника. Рассмеялся. — Вот уж точно.
Коп закрыл дверь, постучал кулаком в перчатке по заднему крылу и отошел в сторону, пропуская второй по счету бронированный «Хаммер». Первый у него стащили из-под носа перед «CVS»[25]… когда Брат оставил ключи в замке зажигания. К слову о яркой вывеске «Угони меня!».
Ви поднял руку, когда машина проехала мимо. А потом начал мысленно отсчитывать: Три… два… один…
— Ну и… — Бутч подтянул кожаные штаны, хотя они и так облегали его яйца как «ракушка». — Как ты?
— Давай патрулировать.
— Где ты был?
— Не дома. — Почему он не жил все эти годы в пещере, в одиночестве? — Хватит с меня разговоров, ясно?
Когда Ви двинулся вперед, по центру улицы, он осматривал окна грязных домов по обе стороны. Почти на всех были задернуты шторы и не горел свет. Окна первых этажей зарешечены, и ни одно из них не пропустит крик, вопль или выстрел — все были наглухо закрыты.
В этом районе никто не задавал вопросов, не смотрел в глаза и не лез в чужое дело.
Что навело его на мысль о единственном положительном качестве Общества Лессенинг: эти бездушные ублюдки, подключенные Омегой на удаленный контроль, не больше вампиров хотели вмешательства людей в их войну. Поэтому поле боя по взаимному, но официально не признанному согласию располагалось здесь, среди…
— Обычно ты пишешь, когда пропадаешь, — сказал Бутч позади него. — А мы должны были играть в бильярд прошлой ночью.
Когда Ви не ответил, коп просвистел на выдохе.
— Значит, Мэнни прав.
Остановившись, Ви резко повернулся.
— В чем.
Коп пожал плечами, его карие глаза были раздражающе невозмутимыми.
— У вас с Джейн все в порядке?
— Идеально. А что.
— Знаешь, ты удивительным образом умеешь задавать вопросы без вопросительной интонации.
— Так я показываю, что не хочу слышать ответ.