Тро вскинул голову, услышав стук в дверь. Наверное, принесли чай. «Эрл Грей» на серебряном подносе, с кубиками сахара и долькой лимона.
Тень, которую он послал с поручением, будет ждать за дверью до скончания времен, покорная воле Тро; хоть она и двигалась, но своих мозгов у нее не было.
Чего не скажешь о Книге.
— Моя любовь, — прошептал он, вытягивая язык и облизывая страницу.
На вкус она была как восхитительное, сочащееся соками женское лоно, и он кончил с ощущением, что все было правильно в его мире…
Ведь он обрел верного помощника. А это невероятно сложно.
Глава 20
Лагерь Ривенджа на берегу Лейк-Джордж[62] представлял собой типичный загородный дом, построенный в горах Адирондак в 1870-е. Облицованный кедром, с крыльцом не в одном экземпляре, и стоявший так близко к воде, что можно сплёвывать арбузные косточки и выбрасывать упаковки от мороженого прямо в озеро, особняк являлся грациозным поклоном ранней архитектуре. Особенно зимой. С крутыми, укрытыми снегом горами, обрамлявшими территорию, и нитями дыма, поднимавшимися от пяти кирпичных труб, в таком месте захочется свернуться калачиком в обнимку с книгой и не высовываться до весны.
Джейн шла по снегу, хрустевшему под ногами, к черному входу, держа руки в карманах, а голову — опущенной. Было так холодно, что уши горели, а кожу щек стянуло, но она не стала решать проблему, растворившись в воздухе.
Приятно оказаться среди природы и, не подгоняемая срочностью, она остановилась, посмотрев вверх. Небеса над головой были усыпаны звездами, которые сияли так ярко, как приколотые к театральным портьерам, а почти полная луна вдалеке освещала зимний ландшафт голубым сиянием.
— Как красиво, — пробормотала она.
— Согласен.
Джейн перевела взгляд на Ви, который не смотрел на небо. Он смотрел на нее.
И хотя выражение его лица было отстраненным, все было видно по глазам.
Сердце гулко забилось в груди. И она отвернулась от него.
— Нам лучше зайти в дом.
Дверь в кухню открылась прежде, чем они поднялись на крыльцо, Избранная Кормия высунула голову наружу:
— Вы вовремя! Булочки только из духовки!
На светловолосой женщине был вязаный ирландский свитер длиной до колен, а ее красивая улыбка напоминала теплое и приветливое солнце. Шеллан Фьюри была присуща доброта без приторности, она была искренне заботливой женщиной, идеальной парой для близнеца Зи… и без нее Фьюри никогда бы не одолел наркозависимость.
Ради любви хорошей женщины. Так, кажется, говорят?
Чудесно. Грудь снова охватила боль, когда предательская ее часть, сопливая девочка-не-взрослая-женщина, слабохарактерная плакса подняла голову, спрашивая, почему ее оказалось мало для Вишеса.
Но это все — чушь собачья.
— Спасибо, — сказала она Избранной, заходя в дом. — Я проголодалась.
Лгунья, подумала Джейн, демонстративно осматривая противни, остывающие на газовой плите.
Прожив долгое время с Братством, она привыкла к большим профессиональным кухням. Эта была скорее на одну хозяйку, с разумными шестью конфорками «Викинг», обычным холодильником и пузатой печью, которая выделяла тепло во все стороны, как священник — благословения на Пасху. А остальная часть кухни была отремонтирована с прицелом на максимальное сохранение аутентичности тех времен, когда был построен дом, антикварный буфет в углу, неприкрытые швы гранатового и серого цветов, старые покрытые лаком половицы без пятен, отражавшие свой возраст.
— Что привело вас сюда? — спросила Кормия, подойдя к плите и начав перекладывать булочки в корзину с помощью вилки и придерживая пальчиками. — Вишес, твое сообщение было коротким… хотя, предлог не нужен. Вам всегда рады.
Пока Вишес описывал нападение, Джейн устроилась за разделочным столом-островом, наблюдая, как счастье утекает с лица Избранной.
— Я соберу всех внизу, — сказала женщина в итоге.
Накрыв корзинку полотенцем, чтобы сохранить тепло булочек, Кормия ушла, топот ее шагов удалялся, а потом раздался на втором этаже.
Оставленная наедине с Вишесом, Джейн попыталась вспомнить, когда они в последний раз были вместе в одном помещении… и не спали при этом без задних ног.
Еще во время пленения Кора, поняла она. Когда она приходила в Гробницу, чтобы проверить состояние Ублюдка, а Вишес был в карауле. Они поговорили о том, что никто из них не хотел детей. В то время это казалось облегчением.
Сейчас? Это согласие, казалось, еще больше отдалило их.
Когда Вишес прокашлялся, она посмотрела на него…и он, словно дожидаясь ее внимания, сказал:
— Я должен перед тобой извиниться. За то, что наговорил тогда в пентхаусе. Это была беспардонная защитная реакция с моей стороны.
Джейн сосредоточилась на корзине. Полотенце было красным, с синей полосой посередине, и цветовая комбинация напомнила ей о Дне Независимости.
— Ничего, — в итоге сказала она. — Мы оба были расстроены.
— Я, правда, сожалею о произошедшем. Обо всем.
— Знаешь, отчего больнее всего? — выпалила она. — Ты выделил время на то, чтобы сделать договоренности и думал о… другой. От этого мне кажется, что меня здесь нет. Что я для тебя не важна. Да, есть еще вопрос с самой изменой. Но отбрасывая в сторону секс, меня убивает, что ты сделал своим приоритетом другую… в то время как я хотела одного — чтобы ты видел меня. На самом деле… видел.
Раздался шорох и скрип… а потом, когда она подняла голову, Вишес стоял рядом с ней, нависал в своей черной кожаной куртке на широких плечах, с почти спрятанным оружием, его лицо состояло из острых углов, на которые падал свет старомодной лампы из кованого железа.
— Я не хотел другую, — сказал он. — Я не хочу никого другого. Только тебя.
Горло сжалось, и Джейн прошептала:
— Тогда зачем ты это сделал?
— Я никогда не прощу себя. — Протянув руку, Вишес прикоснулся к ее щеке, но не той ладонью, что была в перчатке. А теплой и обнаженной. — И ты права. Ты не виновата… пока я не решил, что не смогу справиться с этим. И тогда я сделал виновной тебя.
Когда их взгляды пересеклись, со второго этажа послышался топот шагов Избранных, которых Кормия собрала вместе.
— Мне жаль, — его голос сорвался. — Как никогда в жизни. Джейн, я люблю тебя. Всегда только ты, никого другого… и я совершил ужасный, тупой, непростительный поступок. А что до секса, клянусь своей душой, я не прикоснулся к ней. Когда она появилась, я прогнал ее. Я не смог это сделать. Не смог.
Джейн изучала его лицо, его преступно красивое лицо с татуировками.
— Ты сделал мне больно. — Ее голос был хриплым, совсем на нее не похожим.
— Я знаю.
— Не делай так больше.
— Не буду. — Подавшись вперед, Ви прижался к ее лбу в поцелуе. — Обещаю.
Когда он выпрямился, до нее внезапно дошло… и она неловко рассмеялась. Захихикала.
— О, Боже.
— Что?
— Не верю, что только что процитировала тебе «Красотку». — Накрыв лицо руками, она снова засмеялась. — Как Джулия Робертс, здесь и сейчас.
От улыбки эспаньолка растянулась по его подбородку.
— Не видел этот фильм… хотя, нет, Лэсситер смотрел его как-то. Там рыжеволосая цыпочка отправилась за покупками?
— Да. Так вот, никогда бы не подумала, что окажусь на ее месте.
Ви помрачнел.
— Прости за то, что я поставил тебя на ее место.
— Я не стану говорить, что все нормально. — Джейн сделала глубокий вдох. — Потому что это не так.
— Знаю. И я согласен с тобой.
Когда женские голоса зазвучали громче, Кормия зашла в кухню и указала за свою спину.
— Мы собрались в гостиной у большого камина, там теплее.
— Хороший выбор, — сказал Ви, отступая назад и позволяя Джейн встать. — Покончим с этим.
***
Ничего.
Ни одна Избранная не слышала о теневых сущностях, ни работая в должности летописецы, ни просто являясь частью вампирского сообщества.
После встречи со священными женщинами Ви вышел из старинного и красивого особняка Рива, придержав дверь для Джейн.
— Я не удивлен, — сказал он.
— Я надеялась, что им что-то известно.
Они шли по снегу, дыхание вырывалось из их ртов клубами, ботинки продавливали ледяную корку до мягкого пухляка под ней.
Дерьмо, подумал он. Нет смысла проверять соцсети. Если женщинам Девы-Летописецы ничего неизвестно, то среднестатистическому Джо Шмо — тем более…
С другой стороны, Фьюри освободил Избранных от их заточения в Святилище достаточно давно. Значит, был промежуток между тем временем, когда они регулярно использовали всевидящие чаши, и появлением высокой, черной и прозрачной твари в переулке Колдвелла.
— Видимо, мы возвращаемся назад, — сказал Ви, останавливаясь.
Черт. Он не хотел уходить, потому что Джейн покинет его, как только они вернуться в Колдвелл…
— Что с Амалией? — спросила она.
Повернувшись к ней, Вишес увидел, как лунный свет падает на ее лицо, заставляя светлые волосы светиться. Черт возьми, как он хотел целовать ее. Много что сделать с ней.
— Прости, что? — пробормотал он.
— Она в Святилище, по-прежнему в должности Директрикс. Может, ей что-то известно?
— Отправишься туда со мной?
— Да. Конечно. Наверное, я смогу подняться туда. Ни разу не пробовала.
— Я помогу. — Когда она кивнула, он подошел к ней. — Мне придется обхватить тебя руками.
Когда она напряглась, Ви дал ей время передумать. Но потом Джейн кивнула… поэтому он придвинулся ближе и раскрыл руки, отчего куртка затрещала на морозе.
— Закрой глаза, — сказал он ей.
Ви не стал проверять, выполнила ли она просьбу. Это в любом случае не имело значения. Он даже не знал, зачем сказал это; черт, может, он надеялся, что так она забудет, что это он. Или, что более вероятно… он не хотел показывать ей, насколько уязвимым себя сейчас чувствовал.
Несколькими медленными движениями он обернул вокруг нее руки и подошел вплотную.