И также она должна задать самый страшный вопрос, который беспокоит ее больше всего: Сколько ему осталось? Конец будет плохим? Вы уверены, что сделали все возможное?
Доктор Манелло положил руку на ее плечо и чуть сжал.
— Все будет хорошо. К тому же, ему полезно сменить обстановку. Сейчас Элена звонит Эрику, и как только он устроит все, вас отвезут.
Сола сосредоточилась, уходя от того, что ее пугало, к вещам, которые она могла контролировать. Будет время, она будет сильнее для сложного разговора.
Возвращайся домой и успокойся, сказала она себе.
— Вы дадите мне лекарства? — Она прокашлялась, чувствуя ком в горле. — Или мне нужно заехать в «CVS»?
— Мы все дадим. Не беспокойся.
Доктор был верен своему слову: спустя полчаса приехал Эрик на «Рендж Ровере» и Соле выдали пузатую сумку с таблетками, подробными инструкциями и перечнем телефонных номеров для связи. А потом Эссейл самостоятельно покинул комплекс, отказавшись от помощи медперсонала, его кузена и даже ее.
Для него, очевидно, это был вопрос гордости, и когда он, высоко вскинув голову и стиснув челюсти от прикладываемых усилий и концентрации, шел вперед, у нее навернулись слезы на глаза. Но Эссейл самостоятельно добрался до парковки и сел во внедорожник, ни разу не споткнувшись, не упав и не попросив помощи.
Большой Блондин снова выступил их сопровождающим, и когда Сола устроилась на заднем сидении рядом с Эссейлом, он улыбнулся ей с переднего сиденья.
— Рад снова видеть тебя. Хорошо, что при иных обстоятельствах.
— Я тоже. — Она посмотрела на Эссейла и попыталась унять беспокойство из-за его бледности и истощенного вида. — Я рада возвращаться домой.
А потом они поехали. В этот раз она не обращала внимания на череду ворот или странный туман. Она была занята, наблюдая за Эссейлом.
Отдохнув после усилий, он, выглянув в окно, обрадовался как ребенок… и она пыталась попасть на волну его эмоций. Печальная правда, заключавшаяся в том, что они везли его домой умирать, была слишком тяжела для ее осознания… настолько, что ей хотелось развернуть автомобиль и вернуться в клинику.
Боже, эти качели так изнуряли, подумала она. В одно мгновенье она с нетерпением ждала возможности вернуться домой, в следующее хотела рвануть назад к медикам… одному Богу известно, какая мысль посетит ее в следующую секунду.
— Посмотри на снег, — воскликнул Эссейл, когда они выехали на главную дорогу. — Столько насыпало.
Лицо Эссейла лучилось ребяческим восторгом, и он подался вперед на сидении, сосредотачиваясь на свете фар и дороге. Когда он протянул руку назад и похлопал по сиденью, она не сразу поняла, что он делает… пока их руки не соприкоснулись, и он не взял ее ладонь.
Закрыв глаза, Сола откинула голову назад, ощущая затылком небольшие ямы на дороге, поток воздуха в ее лодыжки из обогревателя и тепло его руки.
Не знаю, как это сделать, подумала Марисоль. Я не знаю, как…
— Мы на месте!
Сола встряхнулась и оглянулась по сторонам. Они заехали на подъездную дорожку к дому Эссейла, его стеклянный особняк светился впереди… словно он знал, что хозяин, наконец, вернулся домой.
Когда они объехали дом к гаражам, средняя дверь с треском поднялась, и Эрик заехал внутрь. Никто не сдвинулся, пока панели не опустились на место… и когда тяжелые секции коснулись пола, они синхронно вышли из машины.
Эвэйл открыл дверь в особняк, его лицо было обнадеженным и напряженным.
Эссейл отказался от помощи и, не переставая улыбаться, подошел к кузену.
— Скучал по мне?
Эвэйл спустился по невысоким ступеням и подошел к нему, широко раскинув руки, чтобы обнять родственника. Они тихо обменялись словами, и Сола отвела взгляд, уважая их право на личное пространство.
— О, Боже, кто это там готовит? — воскликнул Рейдж.
Сола сделала глубокий вдох, и да, уловила запах волшебной стряпни ее бабушки.
— Моя вовэ, — ответила она. — Она у плиты.
— У нее талант от бога.
— Не могу не согласиться, — ответила Сола, когда Эссейл жестом попросил ее подойти.
Они рука об руку миновали чулан и вышли в кухню. Ее бабушка не оторвалась от кастрюли с длинной ручкой.
— Помойте руки, — приказала она хриплым голосом. — Пора за стол.
В этом ее вовэ… она выражала любовь поступками, а не словами. И Сола улыбнулась… особенно когда увидела стол, накрытый на пятерых, а тощий паренек, которого она запугивала пистолетом, наливал воду в стаканы. Он выпрямился, посмотрев на Эссейла, а потом побледнел так, словно собирался упасть в обморок.
— Маркус, — пожурил его Эссейл. — Давай сдержим эмоции. Я дома и со мной все будет в порядке.
Сола закрыла глаза, напоминая себе, что для него, наверное, это лучшая модель поведения. Позитивный настрой — это хорошо.
Эссейл подошел к молодому мужчине и обнял его, а потом Рейдж показался у входной двери.
— Как бы я не хотел остаться, но мне пора, встретимся позднее. Берегите себя и звоните, если понадобится наша помощь.
— Обязательно, — пообещал Эссейл, подойдя к раковине, начиная мыть руки. — Как всегда, спасибо за вашу помощь.
— Заметано.
Мужчина махнул им на прощание и скрылся в ночи. Похоже, за ним кто-то приехал, подумала Сола.
— Ты уверен, что ему не стоит подождать здесь? — спросила она. — На улице очень холодно.
Эссейл покачал головой.
— С ним ничего не случится.
Блюда с едой достали из духовки, где они грелись, и сильные руки вовэ поставили формы на стол. А потом Эрик и Эвэйл помыли руки возле раковины в другом конце кухни и уселись за стол как два прилежных школьника в ожидании ланча. Маркус присоединился к ним, и Эссейл подвел Солу к свободному месту, отодвинув для нее стул.
Примерно в это время бабушка перестала двигаться и остановилась, просто смотря на Эссейла. Выражение ее лица было застывшим, но глаза — нет. Они скользили по Эссейлу, отмечая… ничего не пропуская.
Подставив стул Солы, он замешкал.
— Садись, — сказала ее вовэ, указывая во главу стола. — Сейчас тебе нужно хорошо питаться.
Эссейл покраснел, но выполнил приказ, опустившись на стул. А потом бабушка Солы подошла к нему с серьезным видом. Запустив руки к затылку, она сняла тонкую золотую цепочку с небольшим медальоном.
— Это — Святой Рафаэль. Он защитит и исцелит тебя. Носи и не снимай.
Она повесила украшение на шею Эссейла и перешла на испанский, произнеся молитву за здравие Эссейла и накрыв его лицо своими старыми, красивыми руками.
Сола потерла глаза, к которым подступили слезы.
— А сейчас кушайте, — приказала ее вовэ. — Все вы. Кожа да кости!
На обратном пути к плите, ее бабушка одарила Солу быстрым, крепким объятием. А потом кузены Эссейла начали передавать по кругу блюда. А сам мужчина просто смотрел на медальон.
Сола прокашлялась.
— Не беспокойся, я не позволю ей насильно склонить тебя в нашу веру.
— Это так щедро с ее стороны. — Эссейл поднял взгляд. — Очень щедро.
— На нашей родине есть и другие. — Сола приняла тарелку с энчилада… и только сейчас осознала, что умирает с голоду. — У нас есть святые на каждый случай.
Он повернулся к плите.
— Миссис Карвальо? — Когда женщина посмотрела на него, он поднял медальон. — Спасибо. Это честь для меня.
— Ешь. Мы идем на вечернюю службу…
— Вовэ, не думаю, что это хорошая идея…
— Да, — сказал Эссейл. — Идеально. Мы пойдем, воистину.
Закрыв тему, Эссейл начал выкладывать на своей тарелке горку, и он выглядел обновленным изнутри и снаружи благодаря особенной улыбке на его лице.
Спустя мгновение Сола просто решила плыть по течению. Она не знала, сколько времени у них осталось, но будь она проклята, если не насладится каждой секундой.
Все остальное — непозволительная трата неожиданного подарка судьбы.
Глава 24
Эссейл начал с sopa de fubá[67], которая представляла собой отличную комбинацию листовой капусты и сосисок в густом бульоне. За чем последовали три порции feijoada, смеси копченой ветчины с белым рисом… с хорошим количеством pão de queijo[68] на краю тарелки. Десерт назывался sobremesa de banana com queijo[69].
Банановый пудинг.
Не он один уплетал за обе щеки, образно выражаясь. Все, включая Марисоль, ели так, словно прошел год с последней трапезы. А потом, когда закончили, они просто отодвинули кресла и остались сидеть за столом, потому что все остальное, казалось, требовало непомерных усилий.
Но Эссейл давно думал о кое-чем и не мог больше ждать.
Посмотрев на Марисоль, он сказал:
— Ты поможешь мне подняться наверх, в мою спальню? Я бы хотел принять душ и прилечь перед поездкой в церковь, и мне понадобится помощь.
Марисоль кивнула ему, поднимаясь на ноги.
— Давай я сначала уберу…
— Нет, — резко заявила Миссис Карвальо. — Я сама уберу. А потом тоже прилягу. Мы выезжаем в одиннадцать двадцать. Я не хочу опозданий.
Эссейл встал.
— Позвольте заверить вас, мадам, что помощь вашей дочери будет носить сугубо медицинский характер.
— Ты хороший мальчик. А сейчас ступайте! Все вон из моей кухни.
— Вы оказали нам честь свое трапезой.
На этих словах все мужчины встали и низко поклонились крошечной, седовласой женщине, и, судя по смущению на морщинистом лице, Эссейл понял, что они угодили ей… хотя она сама в этом никогда не признается.
— Достаточно церемоний, — пробормотала бабушка Марисоль, отвернувшись к раковине и достав средство для мыться посуды «Ivory». — Ступайте уже.
Эрик и Эвейл последовали указаниям от и до: придерживая руками свои раздувшиеся, как мячи, животы, они спустились в свои комнаты. Когда Маркус помедлил, Эссейл поспешил успокоить его.
Положив руку на его предплечье, он тихо сказал: