Наполнив легкие воздухом, таким же холодным, как и снаружи, Витория почувствовала запах плесени и затхлости, но без характерного сладковатого привкуса гниющего трупа. С другой стороны, учитывая слой пыли? Здесь давно никто не появлялся… значит тела, которые могли быть здесь, наверняка уже разложились.
Сначала она увидела ботинки. Потом ноги, длинные ноги в синих грязных джинсах… значит, это не ее братья, Рикардо с Эдуардо избегали носить этот предмет гардероба. Мужской торс, торчавший из джинсов, был одет в свободную толстовку, и у каждой руки были кисти. Следовательно, отпечаток не его пальцев был использован для побега.
Она поморщилась, изучив искаженное гримасой лицо. Мужчина умирал в сильной боли, на застывшей маске виднелась ужасная рана глазницы.
Ожог, подумала она. Кто-то зарядил в его глаз факелом или сигнальной ракетой.
Повернув голову, Витория изучила интерьер, не находя ничего интересного: небольшая кухня, крошечная уборная, раскладушки для сна. Были незначительные свидетельства длительного проживания вроде упаковок от еды из банок, также оружие, поэтому она решила, что они пожили здесь какое-то время перед тем, как произошла беда.
Наведя фонарный луч выше, она отметила узкие окна по периметру стен. Умно. Никто не захочет, чтобы внутрь заглядывали…
В другом конце комнаты располагалась еще одна панель, больше похожая на дверь, чем та, что вела в ванную.
Витория переступила через тело и подошла к двери, которая, как выяснилось, вела в подвал. Когда луч проник в черную дыру, что-то пробежало по полу внизу, и Витория начала медленно спускаться, держась рукой в перчатке за поручень, прикрученный к стене.
На середине пути она ощутила легкий запах смерти, ужасный аромат активировал участки ее мозга, уходившие корнями в древность, заставляя ее остановиться, повернуть и немедленно убежать. Но она отказалась подчиняться.
Спустившись, она оглянулась по сторонам.
Перед ней располагались три камеры, в одной из них было заперто тело, рука вытянута наружу через решетки, и у нее отсутствовала кисть. На голове мужчины виднелись серьезные раны, вокруг засохла лужа крови, черты лица было невозможно разглядеть из-за гниения и нанесенных увечий.
Витория сделала глубокий вдох. Еще одни синие джинсы. Это не ее братья.
Повернувшись, она…
— О… Милостивый Боже, — выдохнула она на испанском.
Витория судорожно перекрестилась, ее желудок сжался и скакнул вверх… и она прикрыла рот, чтобы сдержать рвоту.
Труп был растянут на стене, подвешенный за запястья на цепи. Мужчина был обнажен, голова накренилась вбок, след высохшей крови спускался от его шеи по груди и к ноге, а на животе виднелась какая-то рана.
Она узнала Рикардо по рукам и линии волос.
Но нужно убедиться.
Витория шагала вперед, и ее сотрясала дрожь, от которой стучали зубы, а руки бились о бедра. Она наклонилась, направляя луч налобного фонаря на лицо трупа и зарыдала. Ввалившиеся глаза были распахнуты от ужаса, рот раскрыт, будто Рикардо кричал о помощи, которая все равно не пришла бы к нему, плоть сморщилась и кожа начала сползать полосами с тела, ведь никто не вернулся за останками.
Эта ужасная, одинокая и болезненная смерть оправдывала все зло, что Рикардо причинил другим, убитых им людей, прямо и косвенно, наложенные на нее ограничения.
Но смотря на разлагающееся лицо, которое знала всю свою жизнь, Витория думала не о плохих поступках брата. Она вспоминала цветочные вазы на день рождения их матери… стоя перед телом мужчины, она думала о душе ребенка.
Она будет скорбеть по ребенку, с ним у нее было много общего: жуткие годы в бедности, которые сформировали амбиции Рикардо, которые то же самое сделали и с ней. Вместе они были грязными голодными оборванцами, побирались по улицам, их били и прогоняли.
Когда эмоции нахлынули на нее, возникло желание уступить. Рухнуть на колени и завыть. Вскинуть руки, сдаваясь, и вернуться в безопасную Южную Америку.
Но ведь она приехала сюда за этим. Перевернуть чистый лист… и ведь Эдуардо тоже был мертв. Она не сомневалась в этом. Если кто-то сотворил такое с Рикардо, значит, второй брат также мертв.
Витория хотела революцию. Значит, она должна найти в себе силы переварить увиденное зверство.
Заставив себя подняться наверх, она споткнулась на первой ступени… на ней одной. На вершине лестницы она прокашлялась пару раз и сделала вдох через нос. По неясной причине она хотела ощутить запах носом, прежде чем выйти наружу, словно это могло приглушить воспоминания. Или, может, она пыталась перевести дух. Или…
Мысли путались. Но ей нужно взять себя в руки и начать действовать.
Подойдя к двери, до сих пор открытой не до конца, она сказала хрипло.
— Ничего.
Стритер, стоявший снаружи, повернулся, сигаретный дым от него уходил в светлеющее небо.
— Пусто?
Витория надеялась, что ей удалось произнести нечто отрицательное, и закрыла дверь позади себя. Прежде чем надеть снегоступы, она убедилась, что замок закрылся.
— Значит, мы потратили время впустую, — пробормотал он.
— Да.
Если бы он знал ее лучше, или был чуть внимательней, то заметил бы хриплость ее голоса. Ее дрожащие руки. Тяжелое дыхание. Но он был слишком эгоцентричен, и это ей на руку.
Застегнув снегоступы, Витория двинулась вперед в темпе более быстром, чем по пути сюда.
У нее не было выбора, только оставить трупы позади, даже своего брата. Ей же лучше притвориться, что она ничего не знает, пусть полиция сама свяжется с ней, если дойдет до этого. Что произойдет очень нескоро, если вообще случится. Этот аванпост был полностью безопасным, а снег скоро заметет следы ее и Стритера…
— Прости.
Витория оглянулась через плечо, не сбавляя скорости.
— За что?
— Я ошибся. Потратил твое время.
Сейчас она сбилась с ритма.
— Ничего страшного. Не переживай из-за этого. Все мы имеем право на ошибку.
— Спасибо, босс.
— Не стоит благодарности, Стритер.
Продвигаясь вперед, она пыталась отвлечь себя планами о том, чтобы продолжить обзвон имен в журнале Эдуардо. Но было сложно. Ради всего святого, Рикардо вспороли горло.
Какое животное сотворило такое?
Глава 34
В какой-то час после рассвета, Джейн проснулась, уткнувшись лицом в подушку. Она лежала ничком на кровати с широко раздвинутыми ногами и для этого была причина. Сверху ее придавил массивный вес, двигался на ней и в ней, ритм напоминал волны в океане. Ее прижимали к матрасу, большие ладони стискивали ее, обездвиживая. Клыки, восхитительные, острые, глубоко впивались в ее плечо.
Как Вишес умудрился взять ее всеми способами — загадка… для размышлений какой-нибудь другой раз.
Толкнувшись бедрами ему навстречу, Джейн показала, чего хочет, и Ви последовал указаниям, выпустив клыки и приподнявшись с нее, чтобы она смогла подняться на четвереньки. Когда она встала в коленно-локтевую, Вишес снова накинулся на нее, его тело было настолько крупнее, что он окружал ее, как клетка; одна рука уперлась в матрас рядом с ее ладонью, вторую он просунул между ее грудей и, когда он вцепился в ключицу, она приготовилась.
Вишес вбивался в нее так сильно, что без его хватки она бы давно пробила спинку кровати… но, к счастью, ее мужчина был достаточно сильным, чтобы поддерживать этот ритм и удерживать ее на месте.
Срань Господня, наверняка таким грохотом они разбудят Бутча с Мариссой.
Придется извиниться позднее.
Джейн не станет тратить ни секунды, сосредоточившись на происходящем. Было столько удовольствия в том, чтобы отдаваться таким образом, отказаться от стремлений командовать, предвкушать, планировать и исполнять… просто отпустить себя. Ее доверие к Ви было проводником, а любовь — связью. И также она знала, что, по крайней мере, с ней он был готов поменяться местами, он выполнит все, что она скажет и захочет…
Оргазм молнией пролетел по ее телу, ударяя по лону словно плетью, и Ви ждал этого, его таз резко дернулся вперед, раз, второй… третий. А потом кончил и он, наполняя ее своим семенем.
И они оба рухнули на кровать.
Когда Джейн смогла сфокусироваться, то посмотрела на часы.
8:38 утра.
— Ты — лучший в мире будильник, — выдохнула она.
Ви рассмеялся низким и порочным смехом.
— Нажмешь на мою кнопку отключения?
— Не-а.
— Жаль.
Они перекатились и сплелись конечностями, а потом ей пришлось зашевелиться.
— План таков, — сказала она. — Я отправлюсь к Эссейлу на осмотр, а потом вернусь сюда, до конца дня. Элена дежурит в клинике, мы с Мэнни выходим вечером.
— Мне нравится новый график.
— Мне тоже. И я бы никуда не пошла сейчас, но нужно осмотреть Эссейла.
Извернувшись, она поцеловала Ви, а потом выскользнула из его объятий. Направляясь в душ, Джейн улыбалась и целенаправленно включила свет в ванной. С зеркала на нее смотрела самая счастливая версия себя, которую она не видела очень давно, и Джейн насладилась этим видом.
— Я встречаюсь с Пэйн через полчаса, — сказал Ви с кровати.
Джейн выглянула в спальню.
— Правда?
— Да. — Он закинул руки за голову и скрестил ноги в лодыжках. — Ну, для спарринга. В спортзале.
— Ты хочешь поговорить с ней о вашей маме.
Он отвел взгляд.
— Мы решили, что в это время суток сможем обсудить все без свидетелей.
— Думаю, это очень хорошая мысль.
— Мэри… ну, Мэри тоже будет.
Джейн вскинула брови.
— Правда?
— Я сам предложил это.
Она снова улыбнулась, а потом просто наслаждалась видом огромного, обнаженного тела Ви, который вытянулся в спутанных простынях, как лев на солнце.
Он обратил на нее свой бриллиантовый взгляд.
— Сделай фото, — протянул Ви. — На память… положишь в карман, чтобы смотреть, когда меня не будет рядом.
— Тебя невозможно забыть.
— Ты вгоняешь меня в краску. — Он устроился на одном боку. — Не останавливайся.