– Она… – Арес делает шаг вперед.
Я не могу дышать и пытаюсь предупредить об этом незнакомца с лицом моего бывшего, но не могу издать ни звука. Он не понимает собственной силы, а мне не привыкать падать в обморок, который приближается ко мне, как океан, устремляющийся к песку. Мои уши будто бы заполняет шум воды, пока я не перестаю концентрироваться ни на чем другом, кроме давления на мое горло.
Мой рот открывается и закрывается снова и снова, а комната перед глазами вращается. Затем мое зрение гаснет, как задутая свеча.
Глава 6Кора
В сложных ситуациях я всегда обдумываю худший сценарий развития событий. Размышления о худшем помогают подготовке и выстраиванию общего реалистичного, даже склонного к оптимизму, взгляда. Я знаю, кто-то может подумать – как можно размышлять о худшем и при этом быть оптимистом? Но я считаю, что даже если у вас все плохо, все равно есть немалый шанс разрешить ситуацию в свою пользу. Поэтому, придя в себя, я не сразу открываю глаза, а лежу и обдумываю варианты.
Вариант первый: я все еще в «Олимпе», и они заставят меня бороться за свою свободу. Это было бы отстойно, ведь я отнюдь не боец.
Вариант второй: я не в «Олимпе», они обнаружили мое клеймо и, собрав пазл, планируют немного позабавиться, оставив меня у порога Титанов. Хотя это было бы самой легкой формой наказания.
Вариант третий: возможно, я вообще не очнусь, потому что Аид утащил меня в ад.
Хотя третий вариант определенно исключается, потому что я могу приоткрыть глаза. Изо всех сил я пытаюсь определить, где нахожусь. Я лежу на кровати, а подо мной расстелены стеганое одеяло и плед, которые кажутся очень дорогими, а еще мягкими на ощупь, как облака. Матрас на полу в моей квартире не идет ни в какое сравнение с этим ложем. Более того, сейчас я одна и, осознав это, я сажусь на кровати и усиленно моргаю, пока комната перед моими глазами не прекращает наклоняться.
Насколько сильно я ударилась головой?
Неужели они позволили Аиду расправиться со мной? Вздрагивая, я выкидываю это предположение из своих мыслей. Мне нужно быть хладнокровной и придумать путь к отступлению.
Осматриваясь вокруг, я вижу темно-синие стены, белый ковер, положенный по диагонали на деревянный пол, черную лампу и серый комод, все его ящики закрыты. Здесь слишком аккуратно, но это явно мужская комната. Хоть обставлена она дорого и со вкусом, но даже белое одеяло на кровати кажется опасным.
Когда я осматриваю свое тело, меня захлестывает волна благодарности за то, что я все еще в платье. Я провожу по нему руками, одергивая юбку вниз, однако благодарность довольно быстро рассеивается, когда я понимаю, что мои туфли и маска исчезли. Мои волосы распущены, и пряди волнами падают мне на плечи. Я провожу по ним пальцами, а затем дотрагиваюсь до кольца в носу. Следующее, о чем я думаю, – это горло. Решив проверить свое состояние после удушения, я сглатываю слюну, но глотаю я легко, и горло даже не болит.
Хорошо, сосредоточься, Кора.
Дверь распахивается, и из дверного проема на меня смотрит мужчина с темными глазами. Я не уверена, откуда я знаю, кто он, но, возможно, из-за его карих глаз и теплого оттенка кожи, которому так идут золотые узоры, я решаю, что это Аполлон. Назовите это интуицией.
Я не знаю, какое лицо я ожидала увидеть под его маской, но реальность превзошла мои ожидания, потому что он красив. У Аполлона короткие черные волосы, высокие скулы и полные губы, которые скрывала маска, как и слегка отросшую темную щетину на подбородке.
Делая глубокий вдох, я отодвигаюсь назад, пока мои плечи не упираются в спинку кровати, потому что я не знаю, как реагировать на его появление. В моем сознании внезапно вспыхивает противоречие между его лицом и маской в виде черепа оленя.
– Суп? – спрашивает он, протягивая миску.
– Что?
Войдя в комнату, он закрывает дверь ногой.
– Когда случалось что-то плохое, моя мама всегда приносила нам в постель суп. Вот такая утешительная и вкусная еда.
Отодвинув мою ногу в сторону, он садится на край кровати, а затем практически всовывает мне в руки теплую миску супа. Я аккуратно беру ее за края, чтобы не расплескать, не переставая пристально смотреть на мужчину.
– Аполлон?
– Ты угадала, – гордо отвечает он.
– Это твое настоящее имя?
– Да, – улыбается он.
– Артемида – твоя сестра? И ее имя тоже настоящее? – я хмурюсь. – Где я нахожусь?
– Так много вопросов, – в его голосе появляются нотки серьезности.
Аполлон смотрит будто сквозь меня. Так же, как и когда он нашел меня в толпе в «Олимпе», или когда они поймали меня с поличным, с маской Аида на бедре. Его взгляд выбивает из колеи, разрывая на части, но я пытаюсь его игнорировать и поднимаю подбородок.
Внезапно настроение Аполлона меняется, и серьезность в голосе улетучивается.
– Давай заключим сделку? – ухмыляется он. – Если ты доешь этот суп, я отвечу на три твои вопроса.
– Шесть, – возражаю я.
Я рискую посмотреть на миску, потому что вдруг в ней окажется гороховый суп, который я просто ненавижу? Хотя я, наверное, все равно съела бы его, чтобы получить хоть какие-то ответы. К тому же мой желудок сводит при мысли о еде. К счастью, в миске оказывается не гороховый суп, а томатный – один из моих любимых. Не такая уж ужасная сделка, но поторговаться стоит.
– Три, – непреклонно говорит он.
– Пять.
– Может, вообще ни одного? – Аполлон приподнимает бровь, и я свирепо смотрю на него в ответ.
Полагаю, я не в том положении, чтобы пялиться на него, но они же меня похитили, и мне позволено раздражаться. К тому же я действительно хочу получить хоть какие-то ответы, так что…
– Ладно, – выдавливаю я.
Аполлон ждет, многозначительно уставившись на миску, пока я не подношу ее ко рту. Он не дал мне ложки, но я не собираюсь превращаться в дикарку и есть руками. Я делаю глоток, и божественный вкус томатов взрывается у меня на языке. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не застонать. Последний раз я полноценно обедала в столовой СФУ вместе с Марли, и кажется, это было не вчера днем, а целую вечность назад.
Пока я допиваю суп, Аполлон пристально наблюдает за мной. Он не прикасается ко мне, но я практически кожей чувствую его заинтересованность. Конечно, я ему любопытна. Я та, кто украл маску Аида без всякой видимой на то причины.
От этой мысли у меня сводит живот.
Я потерпела неудачу.
Ставя миску на колени, я вытираю рот, чтобы скрыть дрожь.
Я так облажалась.
Сейчас все даже хуже, чем три месяца назад, когда они резко перевернули мою жизнь с ног на голову.
Я могу гарантировать, что Кронос взыщет долг с моего тела.
Аполлон подтягивает миску к себе, чтобы посмотреть, сколько супа в ней осталось, а затем цокает языком.
– Ты не особо старалась.
Я глубоко вдыхаю и двумя глотками допиваю остатки супа, а затем, показав ему пустую миску, откидываю голову назад. Я не доверяю этому мужчине, но почему-то мысли о бегстве вызывают у меня еще большую тошноту.
– Где я?
– В нашем доме, – улыбается Аполлон.
– И что со мной будет?
– Ты ждешь своего суда.
Черт возьми, этот день выдался просто на славу.
– Это не один из моих трех вопросов, – предупреждаю я, смеясь. – Но ты можешь не говорить загадками?
Его улыбка становится шире, превращаясь практически в оскал.
– Мы не забываем лиц, Кора Синклер, даже если кто-то пытается поменять внешность, – он встает с кровати и забирает миску. – И не тебе решать, как я буду с тобой общаться. Мне нравятся загадки и нравится твой растерянный хмурый вид, когда сказанное не сразу приобретает для тебя смысл.
Он знает мое имя, и, конечно, рыжий цвет волос совершенно не изменил мою внешность. На самом деле этот оттенок мог усугубить ситуацию. Ведь я не могла сказать Аполлону, что это мой естественный цвет волос. Несмотря на то, что рыжий близок к моему натуральному, краска из коробки все же нанесла моим волосам некоторый ущерб, да и протестовать против слов этого парня не стоит.
– Пойдем со мной, – кивает Аполлон в сторону двери.
Я осторожно выбираюсь из постели, и мне требуется некоторое время, чтобы восстановить равновесие, потому что мои колени стучат друг о друга, а лицо пылает жаром. Аполлон с невозмутимым выражением ждет, пока мое состояние нормализуется.
– Это твоя комната? – спрашиваю я, но, не дождавшись ответа, выхожу вслед за ним.
Что еще я могу сделать?
На Аполлоне серая футболка, а его темные волосы влажные. Я должна была заметить это, когда он только вошел. Но теперь, когда у меня есть возможность смотреть на его спину, пока он ведет меня по широкому коридору, я вижу за его ухом немного золотой краски, которую он пропустил, когда мылся. Я невольно улыбаюсь абсурдности ситуации.
– Не-а, – все-таки отвечает он.
Я замолкаю, не зная, что еще спросить. Я до сих пор даже не знаю настоящих имен Аида или Ареса, моего красноглазого демона.
Тем временем мы подходим к широкой лестнице и идем по ней вниз, а ковровая дорожка кремового цвета смягчает звук наших шагов. Мы спускаемся в парадный холл, и справа от двойных входных дверей я замечаю гостиную, но мы направляемся в противоположную сторону. Мои глаза внимательно осматривают этот огромный дом, который слишком велик для троих парней. Когда мы проходим мимо кухни, у меня создается впечатление, что эта часть дома, кажется, полностью состоит из окон.
Наконец мы проходим по длинному коридору и заходим в комнату, в центре которой останавливается Аполлон. Я в нерешительности встаю рядом с ним. Мужчины, которых я так боюсь, находятся здесь. Один из них встает, когда видит меня, а другой откидывается в кресле, положив ноги на мягкую банкетку. Когда тот, что встал, смотрит на меня, мои плечи автоматически приподнимаются в целях самозащиты, ведь глаза выдают его с головой – они голубые и леденяще холодные.