Впрочем, мне не о чем беспокоиться, потому что в мою квартиру заходит Аполлон, только вот…
Мои глаза прищуриваются при виде пакетов в его руках.
– Что это? – спрашиваю я.
Желудок снова скручивается в узел.
Он ногой захлопывает входную дверь и буквально проносится мимо меня, ставя пакеты на кухонную столешницу. Он даже не обращает на меня внимания, продолжая методичными движениями раскладывать продукты.
– Что ты делаешь? – спрашиваю я, смотря сначала на него, потом на еду.
Он качает головой, и только тогда я понимаю, как он зол. Его челюсть сжата, а сухожилия на шее напряглись, будто он беззвучно кричит. Его движения не просто методичны – они резки. Поэтому я молча позволяю ему раскладывать продукты по шкафчикам и полкам холодильника. Даже несколько замороженных обедов и пакетов с овощами попадают в мою морозилку.
На мои глаза наворачиваются слезы.
– Я не могу принять это, – говорю я, стирая их со своих щек. – Серьезно.
– Кора, – он предупреждающе смотрит на меня, – заткнись.
– Я не принимаю благотворительность, – объясняю я. – Так же, как и подачки. Это уже слишком, даже от тебя.
Даже несмотря на то, что из-за тебя я вляпалась в эту историю.
Он морщится, и я понимаю, что должна принять его жест. Сейчас я веду себя абсолютно нелепо. Что у меня останется, если я поступлюсь своей гордостью? Явно не мое достоинство, ведь оно сгорело, когда раскаленные песочные часы оставили клеймо на моем запястье.
Я чувствую свою уязвимость из-за того, что он находится в моей квартире, купил мне еду и знает о моем голоде.
– Я верну тебе деньги, – обещаю я.
Аполлон кивает и останавливается прямо передо мной. Я придаю своему лицу невозмутимое выражение, встречаясь с ним взглядом. Вульф был прав. Именно маски, которые мы носим в «Олимпе», позволяют нам быть самими собой. Но, не считая этих масок, мы носим воображаемые каждый гребаный момент каждого дня.
Сейчас твоя маска – безразличие, Кора.
Именно так я пережила ситуацию с Кроносом, именно так я выйду из ситуации с ними – с Аполлоном, Вульфом и Джейсом.
Аполлон кладет палец мне под подбородок и поднимает мою голову. Его взгляд скользит вниз, вдоль темной бретельки бикини, а затем возвращается наверх.
– Не беспокойся об этом долге, Кора. Ты и так уже у нас в долгу, – тихо говорит он, проводя пальцем по моему лицу, от подбородка до уха. – Хочешь понять, что это значит? Ты наше ценное имущество, а мы защищаем свои активы.
Я сглатываю, пытаясь понять смысл его слов.
То есть, как только я заплачу свой долг, я больше не буду их проблемой и вернусь к исходной точке?
Глава 8Кора
Мое время вышло.
С самого утра, пока я принимаю душ и одеваюсь, под моей кожей пульсирует страх. Мой телефон звонит, но я не обращаю на это внимания, потому что очень нервничаю. Хлопья, которые я заставляю себя съесть на завтрак, тяжелым грузом оседают у меня в желудке, словно каждый кусочек еды подобен камням.
Я выливаю сладковатое молоко в раковину и ополаскиваю миску. Мне придется… не знаю… притвориться, что сегодня обычный день. Я пойду на учебу, буду делать домашнее задание в библиотеке и благодаря собственному здравомыслию вернусь домой до захода солнца.
Подойдя к своему шкафу, я вдруг вспоминаю о папином подарке и о том, что в момент его вручения я подумала, что это шутка. Но если удастся его найти, то сегодня он может мне пригодиться. Когда я нахожу в коробке под моими ботинками маленькую бутылочку, то издаю победный клич. Перцовый баллончик, возможно, не спасет меня, но он может дать мне шанс. Поэтому я кладу его в свою сумочку и тороплюсь выйти из дома, потому что такими темпами я опоздаю на занятия.
Всю дорогу до кампуса СФУ я ощущаю, что мои чувства обострены. Если это действительно нейтральная территория, то я должна быть в безопасности, верно? Я цепляюсь за эту мысль, пока сижу сначала на одной паре, потом на другой, а когда мы с Марли проходим мимо друг друга в коридоре, она пристально смотрит на меня, прищуривая глаза, будто знает, что что-то не так. К счастью, ни у кого из нас нет времени, чтобы остановиться и поболтать.
В списке моих планов на день я почти дошла до пункта «пойти домой», как вдруг библиотечное кресло напротив занимает мужчина.
– Девочка-невидимка.
Я убираю свой блокнот в сумку и замираю. Мои пальцы задерживаются на молнии, и я быстро узнаю в этом мужчине охранника, который обычно стоит у дверей в офис Кроноса в баре.
Он ухмыляется мне, откидываясь в кресле назад и кладя ноги на стол.
– Ты закончила?
– Не совсем, – уклоняюсь я от ответа. – У меня еще есть дела в кампусе.
– Тогда это будет захватывающий вечер, – он задирает рубашку, демонстрируя мне пистолет, заткнутый за пояс.
Когда он снова опускает ее, его улыбка становится шире.
– Ты привязана к этой библиотеке или к людям в ней?
– Ты о чем? – сглатываю я. – Ты будешь стрелять в них, если я не пойду с тобой?
– Босс дал добро на любые средства. Ты стала практически примером для подражания остальным должникам. Прямо-таки мученицей.
– Что он… – я не могу выдавить из себя этот вопрос. – Что он собирается делать?
– Да все что захочет. Возможно, он подвесит тебя за лодыжки где-то на задворках бара или поставит клеймо в более заметном месте, – его взгляд задерживается на моем горле, и я содрогаюсь.
– Что-то у тебя плохо выходит убедить меня пойти с тобой.
– А как насчет того, что я просто перестреляю здесь всех? – он кладет локти на стол. – Будет грязно. Прямо-таки кровавая баня. Копы, вероятно, станут рассматривать тебя в качестве главной подозреваемой. Девушка увязла в таких огромных долбаных долгах, что решилась на убийство.
– Я этого не хочу! – я резко встаю со своего кресла, и к моему горлу подкатывает тошнота.
– Знаю, знаю, девочка-невидимка.
Он тоже встает, берет мой кошелек, запихивает его в мою сумку, а затем бросает ее под стол.
– Эй…
– Бесполезно пытаться звать на помощь. Или на что ты там рассчитываешь, что может тебе помочь выпутаться из этого.
Никто не обращает на нас внимания, когда он провожает меня к выходу, в то время как его рука лежит на моей пояснице, побуждая меня двигаться быстрее. Мы пересекаем парковку и подходим к его машине. Он открывает заднюю дверь за водительским сиденьем и после некоторого колебания я сажусь в машину – а что мне еще остается делать? Если бы у меня был в руке мой перцовый баллончик…
Черт возьми, я первый раз взяла его с собой, и у меня нет возможности им воспользоваться.
Или мой телефон, который лежит в сумочке, оставленной под библиотечным столом.
Мужчина захлопывает за мной дверь, и я передвигаюсь на другую сторону сиденья, проверяя противоположную, но она не открывается, несмотря на то, что язычок блокировки поднят.
Он садится на водительское сиденье и, оглядываясь назад, смеется:
– В моей машине установлена защита от детей.
Я хмурюсь и скрещиваю руки на груди, надеясь, что это по крайней мере скроет мою дрожь. Но когда ужасные сценарии, куда хлеще по красочности, чем примеры, которыми поделился лакей Кроноса, проносятся в моей голове, у меня начинают дергаться ноги.
Может, Кронос собирается вырезать долг из моей плоти? Например, вырвет мои ногти, сломает или отрежет руку?
Меня сейчас стошнит.
Когда мы подъезжаем к бару, время приближается к шести часам, и солнце уже начинает опускаться за горы. Небо становится сумрачно-голубым, а мимо нас проходит группа смеющихся мальчишек, студентов колледжа, которые забрались слишком далеко от безопасной зоны.
Охранник, ставший мальчиком на побегушках, ждет, пока ребята пройдут, а затем открывает мою дверь и хватает меня за плечо, практически втаскивая внутрь бара. Мои каблуки застревают в решетке перед входом, и я оступаюсь из-за нашей спешки. Бар почти пуст. Полагаю, толпа соберется здесь только ближе к вечеру, но вдоль стены в кабинках сидят несколько мужчин, по всей видимости, члены банды Титанов.
– Тебе необязательно меня тащить, – я пытаюсь вырвать свою руку из его хватки, но он держит меня слишком крепко.
– Я с удовольствием послушаю твои крики через дверь, – хихикает он себе под нос.
– Ты никогда не слышал, как я кричу, – на этот раз мне удается вырваться, но тут двери офиса распахиваются, и в дверном проеме появляется Кронос.
– Черт возьми, почему так долго? Веди ее сюда! – он оглядывается по сторонам, а потом снова смотрит на своего охранника. – За вами следили?
– Нет, сэр.
– Отлично, – он отходит в сторону, и охранник проталкивает меня в дверной проем, о который я спотыкаюсь.
В офисе Кроноса находится еще один мужчина. Он кажется здесь таким же неуместным, как и я. По его брюкам цвета хаки и синей рубашке на пуговицах я бы скорее предположила, что он офисный клерк, а не завсегдатай бара. Мужчина сидит в одном из двух кресел перед большим письменным столом, а на его рубашке под мышками я вижу пятна пота.
Он наименее угрожающий человек в комнате, поэтому я резко оборачиваюсь и свирепо смотрю на Кроноса, который закрывает за собой дверь. Выражение его лица бесстрастно, но я не могу не думать о том, что происходит у него в голове. Вряд ли он радуется тому, что я потерпела неудачу. В конце концов, мое время вышло. Прошел месяц с тех пор, как он приковал меня наручниками к столу и поставил клеймо в виде песочных часов.
Я смотрю на неразожженный камин, а Кронос опускается в кресло за столом и жестом предлагает мне занять последнее свободное место.
– Тебе удалось скрыть мое клеймо. Похоже, этот метод был неэффективен. Зачем повторять то, что не работает?
Я молчу и не двигаюсь, а мое сердце бешено бьется, пока я ищу… не знаю, какой-нибудь выход.
– Маска у тебя?
Я пытаюсь нацепить на себя безразличие, на которое я полагалась раньше, но у меня такое чувство, что оно меня больше не спасет.