– Они были нацелены на нас?
Аполлон смотрит на меня, и между его бровями пролегает несколько морщинок.
– Могу предположить, что так.
– Но зачем им взрывать меня, разве они не хотят, чтобы я была целой и невредимой? – я скрещиваю руки на груди, чтобы унять дрожь.
– Отличный вопрос, – он снова проверяет свой телефон, а затем выдыхает. – У тебя может быть сотрясение мозга. Твоя голова…
– Скорее всего, нет, – возражаю я и провожу несколько раз руками по лицу.
Я не могу перестать думать о том, что Аполлон, должно быть, видел то, что должно произойти, и поэтому так быстро среагировал. Я думаю о его сильной хватке на моих руках, о взрыве, который, вероятно, мог убить нас обоих, если бы мы стояли чуть ближе к мотоциклу… или сели на него.
– Ты спас меня.
– Это моя вина, – Аполлон начинает нервно расхаживать около раковин. – Нам не следовало сюда возвращаться. Только не тогда, когда Титаны ищут тебя.
– Мы же не знали, – я отвожу взгляд, имея в виду то, что я этого не знала. – Но… никто ведь не пострадал.
– Только мой мотоцикл и те машины, владельцам которых не повезло припарковаться рядом со мной.
Я едва сдерживаю смех. Это не должно быть смешно, но во мне поднимается что-то похожее на истерику. Видимо, Титаны не валяют дурака, а причиненный ущерб чужой собственности – это всего лишь издержки.
Кто-то дважды стучит, и Аполлон напрягается. Он немедленно заталкивает меня в кабинку для инвалидов и закрывает за мной дверь. Я слышу, как его шаги возвращаются ко входу в туалет, а затем меня окружает тишина, нарушаемая тихим звоном в ушах и бешено колотящимся сердцем. Из-за этого мне трудно расслышать, что происходит снаружи.
Тут дверь в мою кабинку распахивается, и я смотрю на Вульфа. Он быстро осматривает меня от волос до ботинок, а затем притягивает к себе, крепко обнимая.
Всего несколько минут назад я целовалась с его лучшим другом, а теперь держусь за Вульфа так, словно он мой спасательный круг. Прижавшись ухом к его груди, я слышу звук громкого, ровного, но быстрого сердцебиения, и звон в моих ушах затихает. Я притягиваю его к себе еще сильнее, и он следует моему примеру. Мы все крепче сжимаем друг друга в объятиях, пока я наконец не чувствую, что кто-то из нас вот-вот раздавит другого. В таком положении мы стоим еще некоторое время – возможно, слишком долго, но я ничего не могу с собой поделать. Я будто пытаюсь вытянуть утешение прямо из его кожи.
Руки Вульфа медленно гладят меня по спине, и, сделав глубокий вдох, я наконец выдыхаю.
– Я в порядке, – говорю я, отпуская его, и отступаю назад.
Вульф качает головой.
– Они были чертовски близко. Чем ты думал, когда выбрал мотоцикл, Аполлон? – Вульф сжимает мою руку и подводит к раковинам, где стоит Аполлон. – Они почти добрались до вас.
Я высвобождаю руку и беру бумажные полотенца, чтобы вытереть лицо. Мы действительно прошли по грани, и эта грань была весьма тонка. Мы чувствовали это. Моя кожа все еще горячая от взрыва, и кажется странным, что, если не считать грязи и травы на моей одежде, я выгляжу почти невредимой. Будто мы смогли пережить что-то очень травмирующее, но шрамы остались внутри нас.
– Мы никого не заметили, когда приехали. Джейс сейчас разговаривает с шерифом.
Как только я слышу эту фразу, кровь отливает от моего лица, а бумажное полотенце падает из рук, что не остается незамеченным.
– У тебя проблема с копами? – спрашивает Вульф.
– Нет, – вздрагиваю я.
– Ну и отлично, – бормочет Аполлон. – Из тебя дерьмовая лгунья.
– Тебе просто нужно продержаться, пока мы не вернемся домой, – Вульф подходит ко мне сзади, встречаясь со мной взглядом в зеркале. – Ты можешь притвориться, что не слышала, как Аполлон сказал, что ты не умеешь врать?
Я прикусываю губу.
Безразличие.
Эмоция, которую я практиковала всякий раз, когда ходила в бар. Это была маска, которую я всегда надевала, если мне приходилось делать что-то страшное. Возможно, проживая в этом городе, я никогда по-настоящему не снимала ее, но в данный момент мне кажется, что она исчезла. Я делаю глубокий вдох и пытаюсь дотянуться до этого холодного ощущения. Оно лучше, чем оцепенение. Хитрее.
Аполлон и Вульф обмениваются взглядами, но я не обращаю на них внимания. Возможно, они ожидали, что я стану дрожащей развалиной, но я не такая. Поэтому я отпираю дверь и выхожу наружу. Проходя по коридору, я держу голову высоко поднятой, а эта чертова ледяная маска прочно сидит на моем лице. Аполлон и Вульф следуют за мной. Их шаги тихие, но я чувствую их присутствие рядом.
Невидимая поддержка.
Я в шоке от того, как они успели превратиться из пугающих меня парней во что-то успокаивающее.
Кстати, о невидимках… Я начинаю думать, что моя жизнь была намного проще, когда я была девочкой-невидимкой. Конечно, было больно это осознавать, и я изо всех сил сопротивлялась этому, но тогда все было очень легко. Мне нужно было просто жить, чтобы есть и ходить на занятия, вот и все.
Но на данный момент все стало сложно. Несмотря на то, что мы пробыли внутри здания минут десять, снаружи успели развернуться бурные действия: полиция и пожарные быстро разобрались с парковкой, огородив ее периметр желтой лентой. Офицеры стояли вокруг нее, не подпуская студентов, а пожарные, похоже, уже потушили пламя.
Я смотрю на искореженный металл и расплавленную резину, стоящую между двумя покрытыми пеплом автомобилями. Теперь эта груда металла едва ли напоминает мотоцикл, даже по очертаниям.
Рядом с обломками вместе с мужчиной в форме стоит Джейс. Я полагаю, что он разговаривает с шерифом. К одному из карманов его светло-зеленой, словно выгоревшей, рубашки прикреплен бэйдж с именем, а к другому – рация. Также на нем темно-зеленые брюки и темно-коричневые кожаные ботинки, а на голове зеленая шляпа. Рыжеватая борода закрывает нижнюю половину его лица, хотя она коротко подстрижена. В целом, я не замечаю в нем ничего настораживающего.
Когда Джейс ловит мой взгляд, его брови сходятся на переносице, и этот хмурый вид почти останавливает меня. Затем офицер приподнимает для нас ленту, и теперь я уже не могу развернуться и пойти в противоположном направлении.
Безразличие.
Оно сильно похоже на шок, так что, возможно, я уже на полпути к цели. Ко мне возвращаются мурашки, покрывающие тыльную сторону рук. В глубине души я борюсь с желанием сбежать, но рука Аполлона ложится мне на поясницу, подталкивая к Джейсу и шерифу. Без его участия я бы стояла как вкопанная.
Шериф тихо присвистывает, когда видит меня.
– Так это и есть та молодая женщина, из-за которой все неприятности?
– Не разговаривай с ней так, черт возьми, – ощетинивается Джейс, но шериф ухмыляется, не обращая на него внимания, и протягивает мне руку.
– Шериф Брэдшоу, рад познакомиться.
Я не утруждаю себя тем, чтобы пожать ему руку, и склоняю голову набок.
– Вы думаете, я доставляю неприятности?
В этом он не единственный. Разве Джейс не обвинил меня в том, что я притягиваю проблемы? Вызываю, привлекаю – слова разные, но результат тот же. Я – хаос.
– Твое лицо по всему городу, – шериф наклоняется ко мне, и его голос понижается. – По крайней мере, по слухам.
– Хорошо, – Джейс свирепо смотрит на него. – Ты потратил свои две минуты на разговор с ней, теперь мы уходим.
Однако улыбка шерифа Брэдшоу не исчезает. Он засовывает руки в карманы и покачивается на каблуках.
– Конечно, мы знаем, где тебя найти, – его взгляд снова переключается на меня. – И, я полагаю, если мы найдем их, то найдем и тебя?
– Отвали, Брэд, – рычит Вульф.
Он протискивается мимо мужчины и покидает оцепленную желтой лентой территорию, а я следую за ним, горя желанием поскорее убраться отсюда.
По какой-то причине Джейс и Аполлон держатся в стороне, пока мы направляемся к черной машине Вульфа. Она наполовину стоит на траве за бордюром и полностью заблокирована патрульными полицейскими машинами, даже со стороны улицы. На самом деле удивляет то, как им удалось это сделать, создав впечатление, что Вульфу просто не повезло.
– Вот ублюдки, – он пинает одну из шин патрульной машины. – Стой здесь.
Я приподнимаю брови, но не слушаюсь его приказа. Вместо этого я возвращаюсь за ним тем же путем, каким мы шли к его машине.
Он хмурится, когда понимает, что я не собираюсь быть тупой девицей, которую похищают в тот момент, когда герой сказал ей: «Стой здесь». Хотя не то чтобы Вульф был моим героем или я была такой девушкой. Неважно.
Наверное, мне стоит научиться карате или какому-нибудь еще виду борьбы. Ведь это то, что делают герои в книгах, которые я читаю. Они учатся надирать задницы плохим парням, и однажды это их спасает.
– Эй, придурки, – Вульф подходит к одному из офицеров и машет рукой в сторону машин. – Не будете ли вы так любезны?
– Конечно, – хихикает офицер.
Они с Вульфом шагают обратно к машинам. В руке у офицера позвякивают ключи, но, прежде чем сесть в свою машину, он останавливается и смотрит на меня. Выражение его лица становится сердитым, а затем его внимание возвращается к Вульфу.
– Что-то хочешь сказать? – огрызается Вульф.
Офицер только качает головой.
– Предполагается, что это нейтральная территория, парень.
– Отвали, мы не взрывали мотоцикл Аполлона. Но из-за твоей девушки может развязаться война.
Я чувствую, как по мне распространяется зудящая тревога. Мои плечи непроизвольно поднимаются, и я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на это чувство. Я не собиралась развязывать войну. Я самый незначительный человек в Стерлинг Фолс.
– Титаны наступают тебе на пятки, – продолжает офицер, пристально глядя на меня. – Это всего лишь вопрос времени: когда кто-то из твоих близких сломается и сдаст тебя им.
Мои глаза распахиваются, а Вульф встает передо мной, поднимая руку. Возможно, этот жест выводит офицера из себя, потому что он хлопает дверцей машины и заводит двигатель. Мгновение спустя он освобождает нам выезд.