Он бросил рацию на пол и сильно ударил по ней ногой. Надежная машинка выдержала – стальной корпус под кожаным чехлом не так-то легко сломать. Эйхман пожал плечами, поднял рацию за провод и просто швырнул себе за спину, в глубину кухни.
Он подошел к лежащему на боку Меркульеву, наклонился и заглянул ему в глаза.
– Итак, Александр Александрович, тут и конец нашему недолгому общению. Мне пора уходить, а вам, – он, не выпрямляясь, огляделся, – а вам я желаю осознать, насколько тщетна человеческая жизнь…
Он похлопал Меркульева по плечу и распрямился:
– Петро, нам пора!
– Зараз, начальник!
Хохол потрепал по щеке лежащую женщину и, убедившись в ее беспамятстве, шагнул к Эйхману. После паузы вытер полой куртки приклад обреза и кинул его в руки одного из бандитов.
В тишине, наполненной какой-то странной, но явно ощущаемой многозначительностью, громила прошел вдоль окна, вкладывая в руки бандитов по стеклянному шприцу, наполненному мутной жидкостью.
Эйхман поднял руку и торжественно махнул:
– Пора, братья!
Мужчины, в том числе и коренастый азиат, по очереди, ловко и умеючи, вкололи содержимое шприцов себе в сгиб локтя.
Эйхман и хохол оглядели помещение, попеременно останавливая взгляд на каждом подельнике.
– Как я обещал, братья, ваши родные будут обеспечены до конца жизни! – крикнул он. – Наш путь закончится в раю!
«Твою мать!»
Меркульев до крови прикусил губу. Это же надо было угодить в такую кашу! Он, простой милиционер, ловит жуликов и воров! А тут – какое-то странное наркоманское общество.
Теперь стали понятны спокойствие и даже некоторая отрешенность Эйхмана – ему не нужен был выкуп, он преследовал свои, одному ему известные планы и задачи.
А все остальные в этой комнате – жертвы. Сакральные агнцы на плахе этого зла…
Эйхман и хохол двинулись к дальней стене, откинули брезент на полу и начали копошиться в лежащих под ним вещах. Меркульев отвлекся на ноги подошедшего к нему мужчины и не успел заметить трансформацию бандитов.
Всего несколько секунд – и перед ними стояли два рыбака в мешковатых плащах болотного цвета и в высоких резиновых сапогах. Даже свернутые удочки при них. Коротко кивнув, они скрылись в подсобных помещениях.
Подошедший мужчина взял лежащий стул за спинку и легко поднял его вместе с подполковником.
Меркульев посмотрел в раскосые глаза и утонул в черных, размером со спичечную головку зрачках. Мутная пелена, словно у мертвой рыбы, покрывала его белки.
Азиат покривился, поднес к его голове ствол обреза и взвел курки.
– Коммуняка? – сонно пробормотал бандит.
– Да! А ты? – попробовал сопротивляться Меркульев.
Ему смертельно важно было выиграть время. Любой ценой. То, что он узнал, было необходимо немедленно передать руководству.
– Пачиму? Нэт – алтаец я, – невпопад ответил азиат и захлопал глазами.
– А почему тогда ты бандитам помогаешь? – давил на него подполковник, лихорадочно выпутывая руки из веревочной петли. Постепенно одна рука начала высвобождаться – этому трюку его научил один знакомый особист, служивший когда-то в Смерше: «Когда тебе вяжут руки, главное – не сопротивляйся и не впадай в панику. И не делай резких движений, пусть враг вяжет узлы, не борясь с тобой. Твоя задача – максимально напрячь кисти и предплечья, создав зазор между ладонями. Эта щель даст тебе потом нужную свободу движений».
– Зачем бандит? Эйхмана миня выручал, семья помогал. Из тюрма выводил, пачиму бандит? – спотыкаясь на каждом слове, попытался объяснить азиат. – Он ненавидит коммуняк, и мы ненавидим коммуняк. Вы моя страна забрали…
– Ты дурак, алтаец? Ты же сдохнешь здесь! – крикнул Меркульев ему в лицо. – Тебя Эйхман подставил!
– Сама дурак! – тупо моргнул азиат и, отведя обрез в сторону, замахнулся на него.
Подполковник не стал упускать представившегося шанса – одной освободившейся рукой отвел ствол в сторону и резко вскочил, ударив азиата головой в челюсть.
Удар был так силен, что в голове зазвенело и на секунду в глазах померк свет. Алтайца подбросило, и он, уже бесчувственный, рухнул на пол.
В окружающем пространстве словно щелкнул выключатель – события рванулись с пугающей скоростью.
Одновременно с падением азиата лежащая, казалось бы, без сознания женщина вскочила и с криком «Твари!» бросилась на бандита, стерегущего вторую женщину. Вдвоем они завалили его на пол и стали избивать.
Слишком медленно реагирующие на изменение обстановки остальные бандиты, судя по всему, уже под действием наркотика, были атакованы двумя оставшимися заложниками.
Меркульев, лихорадочно выпутывающий вторую руку, мимолетно испытал странную гордость – наших людей не испугаешь оружием! Этот народ не поддается безумному страху, любая возможность для них – это шанс на контратаку.
В ту же секунду, когда он выпростал руку и выпрямился, раздался выстрел, кто-то громко закричал, и огромное, во всю стену, стекло рассыпалось на мелкие осколки.
Вместе со свежим ветром и ярким светом прожекторов в помещение ворвались черные силуэты – спецназ Мальцева в полном составе. Несмотря на баррикаду из мебели, пространство сразу же оказалось заблокировано, а все присутствующие, за исключением Меркульева, оказались в один миг зафиксированы крепкими руками.
В образовавшийся проем, брезгливо раздвигая изорванные занавески, вошли Цепков и Борисенков. Следом за ними строго на корпус сзади двигался вездесущий Коломиец.
Меркульев, не обращая внимания на окружающую возню, бросился к ним и лихорадочно заговорил:
– Василий Михайлович! Василий Константинович! Эйхман не просто так затеял это представление! То, что здесь происходит, не главное! Он что-то или кого-то прикрывает! Они с пособником ушли к воде, одеты как рыбаки!
– Что-о-о?! – взревел Борисенков. – Цепков! Комитет сюда! Звони министру!
Генерал с удивившей всех присутствующих резвостью рванул на улицу.
– Меркульев, Коломиец! Взять сукиного сына! Любой ценой!
Словно подброшенные пружиной, офицеры кинулись в сторону подсобок. Меркульев на ходу подобрал упавший из рук несчастного алтайца, так и лежащего без сознания, пистолет. «Стечкин» – надо же! Пойдет для дела», – подумалось мимолетно.
Коломиец придержал его за плечо, махнул листком бумаги в одной руке и поднял вторую с фонарем:
– Погоди, Саныч! Там погрузочный ход – через него ушли.
Меркульев молча уступил ему первенство – парень явно знал дорогу, да и экипирован был лучше. А он так, как был, отправился в одной рубашке, штанах и туфлях… Пижон, блин.
Они двинулись по длинному коридору, идущему вдоль темных кухонных помещений. Сзади раздались тихие шаги. Оба развернулись назад, направив стволы пистолетов в темноту.
В свете фонаря показалась смущенная физиономия Мальцева.
– Я с вами, товарищ подполковник… – Он протянул Меркульеву пиджак и многострадальную рацию.
Глава 5
Сырой ветер, словно мокрой тряпкой, прошелся по разгоряченному телу – на улице ощутимо похолодало.
Меркульев поежился и плотнее запахнул полы пиджака. Это мало помогло, но позволило хотя бы прикрыть практически голые живот и грудь. Нейлоновая рубашка – плохая защита от ветра.
Темнота леса кардинально отличается от темноты в помещении – луч фонаря сразу же потерялся в мутном пространстве. И хотя за спиной слабо мерцал ореол прожекторов, тень от здания сводила на нет все их усилия. Света хватало только на отблески листвы в кронах деревьев.
Коломиец присел на корточки и осветил фонарем потрескавшийся асфальт.
– Туда, – коротко резюмировал он свои наблюдения.
Меркульев и Мальцев молча приняли решение капитана – судя по всему, у того был в этом деле серьезный опыт.
– Справа будет пруд, вдоль него дорожка, ведущая к пристани… – произнес Коломиец.
– Пристани? – почти хором переспросили офицеры.
– Да, – чуть смущенно, как показалось Меркульеву, ответил капитан, – не учли мы этот момент, у этого санатория своя пристань. Туда подходит рейсовый теплоход, ну лодочки всякие, для отдыхающих.
Меркульев мысленно хлопнул себя по лбу – рыбацкая одежда, удочки…
– Нам нужно торопиться. Наверняка у них лодка припасена, – тоскливо проговорил он, уже понимая, что вряд ли они успеют.
– Вплавь догонять будем? – Коломиец в сердцах сплюнул.
– У меня в Юрьево брат в рыбнадзоре работает, может, их подключить? – подал голос Мальцев.
Словно подтверждая их мрачные размышления, над деревьями пронесся звук удаляющегося лодочного мотора.
– Они? – сам себе задал вопрос подполковник и сам же себе ответил: – Они… Давай, Володя, подымай кого можешь. Частоту знаешь?
– Попробую. Серега, посвети.
Оба капитана склонились над рацией. Мальцев начал колдовать с настройками ‒ осторожно крутил верньер, изредка подключая хрипящий микрофон.
Меркульев отошел в сторону и задумался. Что-то никак не складывался этот ребус – ну не мог пойти простым путем Эйхман, не тот это человек…
Подполковник раздраженно покрутил головой и решился:
– Так, Володя! Хорош! Фигня это все. Давай топай к штабу, там легче все организовать. Начальство опять же поможет… Ко мне отправь Лысюка с ребятами. Действуй. Рацию оставь, – успел он перехватить вскочившего капитана.
– Серега, ты охотник? – В густых сумерках трудно было разглядеть реакцию, но ответ был ожидаемый.
– Нет! – огорошил его Коломиец. – Я не люблю убивать беззащитных животных.
– Ладно… бывает, – слегка опешил Меркульев.
В его понимании охота – это самый мужской вид деятельности, но он прекрасно знал – бывают и исключения. Балет, например.
Его предыдущий начальник, Костя Баев, мужик брутальнее некуда, десантник, мастер спорта по дзюдо, а поди же – был без ума от этого изящного искусства. Так и ходили они с женой каждое воскресенье в Большой театр, как верущие в храм.
– Давай тогда так, – он не стал вдаваться в подробности, – иди вдоль дорожки за мной и свети за бордюр, хорошо?