Но я покривил бы душой, если бы сейчас не признал — подсказка Геворга в очередной раз спасла меня от гибели. Да, с физической точки зрения я был куда сильнее паукодемона. Вернее сказать, силы во мне было куда больше чем в нем. Но в мире Ночи грубая и топорная сила далеко не всегда решает исход противостояния. Очень часто побеждает не сильнейший, а наиболее приспособленный к жизни. Более того, многие вопросы тут решаются вообще на совершенно ином уровне — назовем его политическим. Проще договориться и найти взаимовыгодные пути решения разногласий, чем пытаться проломить друг другу башку. В этом, наши миры очень даже схожи. Но, как и в подлунном мире, в мире Ночи существуют такие беспредельщики, с которыми договориться попросту невозможно, ибо разговор идет на разных языках. И, порой, эти языки настолько отличаются, что невозможно даже определить сам предмет спора. Тут уже не обойтись без грубой силы.
И да, как я уже говорил, я был куда сильнее этого паукодемона. Не на порядки, конечно, но моей силы все же было достаточно, чтобы одолеть его в честном бою. Но демон не был бы собой, если бы не использовал в бою «читерство» — своего рода адаптивный приспособительный механизм. Не просто так эта тварь коптила столько тысячелетий изнанку мироздания. Благодаря таким механизмам эти демоны и выживали.
Как и маг-имитатор (слабый, по сути), этот паук научился оборачивать силу любого противника против него самого. И если маг просто отражал силу, направленную на него, и таким образом изматывал и сводил на нет любое сопротивление, то демон научился аккумулировать силу своих врагов, а после ею же и драться. Чем больше я тратил энергии, тем сильнее становился паукодемон. В конце концов, возникала некая критическая масса, против которой любому противнику было не потянуть. Такая вот уловка. Я же догадался использовать уловку мага-имитатора, чтобы разрушить хитрый план паукодемона. Хитрость против хитрости. И, ведь, сработало!
Жаль только больше я в себе сил имитатора не ощущал. Всё подчистую выгреб. С другой стороны — вышел сухим из воды, что уже хорошо. Я и без того, поговаривают, могу стать сильнее многих старожилов мира Ночи. А с такой, очевидно, полезной функцией, как магия отзеркаливания, вообще «имбой» бы стал. Эх, если бы да кабы… Ну и ладно, было и было — не больно-то и хотелось.
Вернувшись в свое тело, я первым делом разыскал своего храброго кота. Его бесчувственное тело я откопал за одним из дальних стеллажей. Влив в него изрядную порцию силы через посмертие, и убедившись, что жизни кота ничего не угрожает, я пошел искать свой фолиант. Разумеется, свою книжечку я не нашел — ведьма-библиотекарь ей ноги приделала, пока я с гулем сражался. Но это, в целом, и не страшно — я уже знал с кого спрос будет. Оставалось дело за малым — вызвать-таки отца Евгения, рассказать ему все, что здесь произошло и предъявить официальный счет Ясне Фроловне. Остальное уже будет делом техники. Я даже потянулся в задний карман за своим телефоном.
— Мы вас, твари, всех из-под земли достанем! — за каким-то хреном произнес я на всю библиотеку, выбирая из списка контактов нужный мне, и тут же вздрогнул всем телом, поскольку мне тут же ответили.
— С чего же ты взял, что мы прятаться будем?
Голос мне показался знакомым. Я резко обернулся и увидел перед собой давешнюю грузную билетершу. За ее широкой спиной стояла и худенькая библиотекарша. В руках последней был мой фолиант, а билетерша держала руки за спиной и как-то странно улыбалась.
— Миром, я полагаю, вы разойтись не планируете? — на всякий случай уточнил я, пытаясь не глядя набрать номер отца Евгения.
На самом деле я не думал, что эти две ведьмы окажут мне хоть какое-то сопротивление. Я, хоть и не боец по натуре, но все-таки мужчина. Худую библиотекаршу вообще соплёй перешибить можно — ее я, как боевую единицу, в расчет не брал вовсе. Проблемы могли возникнуть с грузной билетершей. Но и тут я был уверен в своих силах. Кроме массы она ничего собой не представляла. Пара «щелчков» по челюсти (разумеется, если нападет первая), и она готова. Все же мужской организм нельзя сравнивать с женским. У мужчин и мышцы иначе работают, и кости имеют иную структуру. Проще говоря — не зря в официальных спортивных соревнованиях не допускают смешения гендеров. Страшно представить, что будет, если, так называемая, гендерная «повесточка» просочится в мир большого спорта. Возомнит себя, какой-нибудь фрик женщиной, да и влезет в женский разряд по боксу. Вот будет ржака, если такого ледибоя западные чиновнички все же допустят к соревнованиям. Хотя нет, бред — не может такого быть!
В общем, этих двух дамочек я почему-то не боялся. На худой конец, возьму и из посмертия им какую-нибудь гадость сделаю. Сотру, к примеру, им память, или создам какую-нибудь иллюзию в рамках текущей локации. Пусть побегают от такого же паукодемона. Ради такой сладкой мести не пожалею и половины своих сил. После все одно восстановлюсь. А эти две мымры и моргнуть не успеют, как я их…
Успели, в общем, они моргнуть. Моргнули, да еще как! Вспоминаю тот момент, и злость такая берет. Вот, откуда во мне такая самоуверенность? Видимо, победа над грозным соперником действительно спровоцировала во мне острый приступ звездной болезни.
— Миром? — захихикала билетерша и убрала руки из-за спины. — Это вряд ли. Ты, ворожейское отродье, зря меня не убил на станции.
Увидев в ее руках вязальные спицы и клубок красных ниток, я чуть не рассмеялся в голос.
— Дамочка, может, все же одумаетесь? — сделал я последнюю попытку урегулировать конфликт миром и достал из-за пояса свой здоровенный нож.
Вот, куда ей со спицами против такого тесака? Я, признаться, рассчитывал на то, что ведьма моего ножа испугается и отступит. Но не тут-то было. Билетерша лишь хищно улыбнулась и, облизнув свои губы, посмотрела на свою подругу. Та, недолго думая, открыла мой фолиант на какой-то странице с закладкой, быстрым движением провела по его корешку пальцем назад и вперед (мне это движение напомнило перезарядку дробовика) и сдула с моей реликвии невесть откуда взявшуюся там пыль. Мелкие частицы попали мне в лицо, но я успел зажмуриться. Хорошая, конечно попытка, но разве этим остановишь могущественного ворожея?
Единственное, чего я действительно не мог понять, так это то, почему у меня вдруг отказали ноги. Я буквально не мог сделать ни шага, хотя уже и принял волевое решение «отмудохать» этих барышень. Больно уж они мне сегодня много крови попортили. Если учесть то, кого они на меня натравили, и ради какой цели, полагаю, я имел все основания обидеться на ведьм. И никто, думаю, мне бы и слова не сказал, урезонь я их кулаками.
Однако, надышавшись странной пыли из фолианта, (а пыль ли это, кстати, была?) я, словно окаменел. Ни ногой ступить, ни рукой пошевелить. То ли столбняк внезапный, то ли просто ступор какой. Перед глазами начали плясать какие-то мушки и разноцветные узоры. Зрение приобрело тоннельный характер и норовило сузиться до одной малюсенькой точки, и не делало это исключительно благодаря моей воле оставаться в сознании. Кроме того, ведьмы передо мной вдруг подпрыгнули синхронно и, совершив резкий кульбит через голову, закружились в каком-то неестественном танце. Прямо в воздухе закружились, да так красиво — заглядишься. Жаль только они начали вытягиваться в две бесформенные полоски, и вскоре совсем уж перестали походить на людей. Это было похоже на то, как растворяется в кофе струйка сливок. Вот еще недавно была белая полоска, а размешай хорошенько — сплыла, словно и не было ее. Растянулась, побледнела и растворилась в черной гуще. Вот, также передо мной и ведьмы растворились. На этом этапе я уже понял, что меня все же чем-то одурманили. Причем против меня использовали мой же фолиант. Оставалось только понять, что делать в подобной ситуации. Сознание ускользает, думать все тяжелее, тело твое тебе уже не подчиняется, а деревянный пол библиотеки, при этом, почему-то поднялся и принялся бить по голове. Или, он лишь раз меня ударил? Или это не он меня, а я его?
В общем, только после того, как очухался в каком-то сарае, связанный и подвешенный за ноги, с проткнутыми вязальными спицами голенями, я понял — провели меня ведьмы. Я им свой фолиант, буквально, на блюдечке с голубой каемочкой предоставил. Сам его для них активировал и открыл. Им же они меня и вырубили. Крепко так вырубили, со знанием дела.
Мне же оставалось только одно — придумать план спасения. Благо, хоть мой Василий никуда не делся. Похоже, единственным моим верным решением в этот вечер, было решение накачать его своей силой, дабы быстрее оклемался. И он оклемался — не нашли его ведьмы. Или вообще не поняли, что я не один к ним в гости пожаловал. Если так, то у меня все же был шанс выпутаться. Лишь бы Васька не заартачился и помог. Впрочем, куда он денется?
«Вася, будешь выдрючиваться, — мысленно донес своему коту мысль, — кастрирую!»
И вышло, ведь! Кот меня услышал и вместо возмущенного мяуканья радостно выкрикнул:
— Ну, слава Роду! Теперь, хозяин, ты не будешь на придурка походить в общественных местах, со мной беседуя.
— Мне бы естественное положение принять, — начал извиваться я, пытаясь хоть как-то ослабить путы, что мне руки сковывали. — Я, Вась, про общественные места пока не думаю. Разве, что про отхожее место. Больно уж мочевой давит…
— Ты, хозяин только сейчас нужду не справляй. А то умоешься собственной уриной, да меня забрызгаешь. Ты же голый висишь.
Замерев на мгновение и прислушавшись к ощущениям тела, я понял, что Василий прав. Я не просто в безвыходном положении застрял, я еще и унижен. Кот же глядел на меня с неким любопытством. Похоже, мое вынужденное положение куска вялящегося мяса приносило Василию какое-то эстетическое удовольствие. Лишь убедившись, что самостоятельно выбраться все-таки не смогу, я мысленно послал своего кота в жопу, а после попросил-таки о помощи.
— Давно бы так, — мурлыкнул мой кот и обошел меня сзади.
— Давай, до итальянской забастовки не будем опускаться, Вась? — предложил я. — Ты же прекрасно видишь, что мне помощь нужна. Так, какого хрена издеваешься? Сперва помоги, а после учить меня будешь. Впредь, разрешаю действовать на свое усмотрение, до того, как я приду в себя и начну помощи просить.