— Ладно, — угрюмо буркнул где-то позади меня кот, — согласен, перегнул я палку. Только ты, хозяин, сильно на меня не гони пургу. Я сюда минут пять, как пробрался. Если хочешь знать, пока тебя сюда тащили, я успел их разговоры подслушать.
— И что выяснил?
Ожидая ответа, я приготовился к тому, что Василий освободит мне руки, связанные за спиной. Своими когтями он был способен человеку смертельные раны нанести, а уж перерезать веревки и подавно. Но, не тут-то было! Только Василий приблизился к путам, как у меня за спиной послышался легкий щелчок, а вместе с ним, куда-то в сторону с жалобным визгом отлетел и мой Васька. О как! Выходит, особо злющие ведьмы способны и на физическом уровне на материю воздействовать. А я думал, я один такой.
— Ничего не выйдет, — выдавил из себя кот через минуту. — Они тебя нитями заговоренными повязали. Попробуй силой из посмертия.
А что, идея. В положении вниз головой выйти из тела было не так уж и легко, но я все же постарался успокоиться и максимально сосредоточиться. И в целом выйти в посмертие мне удалось. Правда, толку от этого не было никакого. Эти дурацие нитки, свисавшие со спиц, воткнутых мне в ноги, образовывали что-то вроде клетки фарадея для меня и моей силы. В рамках этих нитей я мог еще шевелиться духом бесплотным, а за них выбраться — уже нет. Ощущения были такими же, как на станции, где я не смог проникнуть в кассу ни через дверь, ни через окно.
Так, а это уже не есть хорошо. Выходит, я действительно в ловушке? Вот же, валенок ты, Горин! Ну что тебе стоило набрать номер отца Евгения до того, как ты сунулся в ту злосчастную библиотеку? Решил погеройствовать? Или же гордыня взыграла? А тебе сто раз говорили — гордость — грех. Причем, смертный. Первый из семи, кстати. Вот за него и расплатишься теперь. Возможно даже самой жизнью.
— Вась, а ты, часом не сможешь мой телефончик отыскать, да помощь вызвонить? Вась? Василий, ты тут?
Молчал мой слуга, и на глаза не показывался. Видимо, что-то почуял, да сдрыстнул. И, правда, буквально через секунду я услышал где-то в недрах подвала лязг засовов и скрип отпирающейся двери. И что-то мне подсказывало, что ничего хорошего от этого визитера мне ждать не следовало.
— Вася, твою ж за ногу, придумай хоть что-то!
Глава 10
Как ни странно, но в подвал никто так и не спустился. Я лишь почувствовал легкое дуновение ветерка. Как тогда, во время боя с гулем. Признаться, именно сейчас мне стало страшно, как никогда. Я был беззащитен, словно младенец. Да и Василия не оказалось рядом. Учуял мой кот эту тварь, как пить дать учуял. И поспешил укрыться, разумеется. Я, кстати, на него не в обиде — один Василий ничего нашему невидимому гостю не сделает. А вот погибнуть за зря — это запросто. Мы с ним уже уговаривались, что в подобной ситуации моему слуге следует искать варианты спасения на стороне. Бежать за помощью, например. Ну, или, как минимум ждать до самого конца и только в крайнем случае вступать в бой.
Конкретный случай крайним не оказался. На мое счастье. Незримый субъект, так здорово помогший мне в битве с гулем, так и не показался на глаза. Правда и мой кот больше не появлялся. Так и провисел я, балансируя на грани потери сознания, еще минут двадцать. А после, услышал откуда-то издали глухой рокот двигателей и визг тормозов. Затем до моего слуха донесся треск выбиваемой кем-то двери и уже через минуту, знакомый мужской голос окликнул меня:
— Горин? Ты тут?
Вот уж не думал, что когда-нибудь так сильно обрадуюсь этому голосу. Как бальзам на душу, честное слово.
— М-мым-мм-мым я!
Тьфу ты — забыл совсем. Это я с Василием теперь могу не вербально общаться. На деле же у меня во рту вонючий кляп торчит. Ни вдохнуть, толком, ни выдохнуть. Да еще и от долгого висения вниз головой, нос заложило. Еще немного и задохнусь, нахрен.
Я напрягся и начал мычать, что есть силы, тратя последние молекулы драгоценного кислорода. Надежда на то, что мое мычание говорило не менее красноречиво криков о помощи, оправдались. Меня услышали.
— Ну, слава Богу! Насилу нашли тебя… — включив в подвале тусклый свет, спустился и встал передо мной отец Евгений.
— Мофмомовмо! МИПИ! — постарался я предупредить священника об опасности красных нитей, но тот, похоже, и сам во всем разобрался.
— Нити? Да, вижу, — почесав голову, протянул он и тут же отдал кому-то приказ, — давай за отцом Валерием. — Незнакомый мне боец Совета коротко ответил «Есть» и убыл. — Все, Горин, потерпи, — участливо глядя на мое истерзанное тело, проговорил священник, опасаясь касаться меня и нитей-силков. — Сейчас батюшка Валерий тебя вызволит. Он эти штуки ведьмовские на раз-два щелкает. А пока он идет, ты, Григорий, потрудись придумать правдоподобное объяснение тому, почему ты мне сразу не позвонил, как фолиант учуял.
Голос священника вроде и не перестал быть участливым или даже ласковым, но от последней его фразы повеяло холодком. Или это из открытой в подвал двери потянуло? Не знаю. Но, в целом, укор его мне был понятен. Прав он был по всем статьям — гордость и тщеславие мною руководили, не иначе. Не соблазнись я ими, не попал бы в такой переплет.
Меня тем временем начало отпускать. Адреналин, бивший до этого через край, схлынул, и я начал натурально трястись всем телом. Воздуха в легких оставалось все меньше, а взять его было не откуда, хоть задницей учись дышать. Холодок мне, кстати, не показался — в подвале действительно царили сквозняк и сырость. Проведи я тут еще час-другой без движения, уже никакая сила бы не спасла. Налицо прямая угроза жизни. Думаю, такое, Совет спускать на тормозах не станет. Тем более что до фолианта мы так и не добрались, а им он нужен не меньше чем мне самому.
Но в данный момент все эти мелочи жизни меня волновали слабо — выбраться бы из этой западни, да поскорее. Трясучка, внезапно напавшая на меня, вкупе с отеком слизистой носа, сильно мешали нормальному дыханию. Покалеченные спицами голени разнылись так, что я и про переполненный мочевой пузырь забыл, и про холод, и про фолиант, будь он неладен. Мне ничего не оставалось, кроме как терпеть и стоически преодолевать тяготы и лишения ворожейской службы. Отец Евгений, честь ему и хвала, ни на минуту меня не оставлял и подбадривал, как мог.
Вскоре к нам присоединился и балагуривший всю поездку отец Валерий. Правда, сейчас он был сосредоточен и серьезен, что не вязалось с тем образом, который он на себя навешивал всю командировку.
— Тээк-с, — потянулся он к моему кляпу, — что тут у нас?
— Офтомовно! — я решил предупредить и его, но тут же был успокоен:
— Вижу, вижу — банальное проклятье, — успокоил он меня, — хоть и крепкое. Нити эти трогать пока нельзя. А кляп, кстати, вытащить можно. Он же из простых, эмм, — батюшка осторожно извлек из моего рта затычку и, брезгливо оглядев пропитанный моими слюнями сверток ткани, закончил, — из простых трусов свернут.
— Фу, (непечатно)! — сделав первый глоток затхлого, но все же такого вкусного и желанного воздуха, выругался я.
Затем меня чуть не вывернуло. Вот же сучки! Могли же чем угодно рот мне заткнуть — не труселями же! Причем, явно не с худощавой попки библиотекарши эти парашюты были сняты. Отец Валерий, как раз развернул красное ажурное исподние нереальных размеров и продемонстрировал его отцу Евгению.
— Ну, а что ты хотел? — весело подмигнул мне отец Евгений, отказываясь принимать из рук коллеги причину моих страданий и, что ужаснее — унижения. — Чем ведьмы богаты были, тем и рады. — Трусы полетели на пол. — Видать, они тебя тут впопыхах обрабатывали и ничего умнее не придумали, — продолжил издеваться отец Евгений. — Ну и, какая-никакая, а месть тебе от этой необъятной женщины. Ты же ее на станции не слабо так по голове оприходовал.
— А ты, откуда так осведомлен? — отплевавшись и кое-как уняв рвотные позывы, поинтересовался я у священника. — И про необъятность билетерши, и про наш с ней конфликт. Вы их уже задержали что ли? Что с фолиантом?
— Не то, чтобы прям задержали… — как-то странно поджав губы, ответил священник и тут же получил от своего подчиненного нагоняй.
— Вы, батюшка, разговоры бы до более удобного момента отложили. Я сосредоточиться не могу. А то наш ворожей сейчас от неестественного для организьму положения опять в обморок нырнет. Нашатыря у меня нет. Как его потом в чувство приводить? Опять ажурный предмет ведьмовского гардероба под нос совать?
Я усердно замотал головой, несогласный с таким предложением.
— Твоя правда, отец Валерий, — легко согласился мой друг и отошел в сторону. — Мы, Григорий, с тобой позже потолкуем. А пока дай нашему медвежатнику спокойно поработать.
Больно уж легко отец Евгений свинтил, как мне показалось. Словно там, наверху у него были куда более важные дела, нежели тут, где его подопечный в заложниках мается. Не понравилось мне это. Да и то, как они с отцом Валерием переглянулись после моего вопроса, тоже настораживало. Ну да ладно — все одно, пока не вызволят меня, ничего не скажут. Придется стиснуть зубы и терпеть.
Нас с отцом Валерием оставили наедине. Коренастый священник тем временем деловито разложил передо мной молитвослов, библию и еще какие-то пожелтевшие от времени брошюрки. Принялся жечь свечи, курить ладан, да читать молитвы. Те, что он на память читал в самом начале сего действа, я и сам знал. Не наизусть, конечно, но слышал таковые в храмах на простых литургиях. Но не прошло и пяти минут, как отец Валерий сделался совсем уж странным. Священник закатил глаза, задрожал всем телом, да схватился за одну из методичек. Как уж он с закатанными куда-то внутрь черепной коробки глазами их читает, я так и не понял. Вероятно, не только у меня была способность в посмертие бегать. Экзорцисты со стажем, каковыми, к примеру, были некоторые служители Совета, тоже, видимо, могли туда заглядывать. Не произвольно, конечно, с молитвой, да по воле Божией, как они говорили, но, тем не менее, с этой стороной бытия они тоже были знакомы. Тем и на хлеб себе зарабатывали.