Марта поручила Алисе ввести Веру в курс дела — провести, своего рода, инструктаж по тому, как ей быстрее приспособиться к новому состоянию. Им и невдомек было, что Вера уже все узнала от таинственного информатора.
Занятия, что проводила с Верой Алиса, в плане информативности, не шли ни в какое сравнение с теми уроками, что Вера уже получила. Это лишь укрепило убежденность Гориной в том, что информатор не являлся частью Курии. Разумеется, Вера не стала раскрывать факт своей осведомленности о внутренней кухне вурдалаков и мира Ночи. Уже тогда она определилась со своими приоритетами. Ее основной задачей на тот момент было физическое восстановление. Все, что нужно было знать о мире кровососов, Вера уже узнала из более искушенного источника. Она знала, что не подвержена влиянию Марты, знала, что может смело игнорировать и зов Алисы — вурдалака ее инициировавшего. Она будет их слышать, но подчиняться — это уже дудки. Ее обратили насильно, она этой жизни не желала, стало быть, над ней никто не властен. А «бубнеж» в голове можно, в целом, и потерпеть.
Уже через пару недель Вера встала на ноги. Рубикон, за которым осталась ее прежняя человеческая жизнь, был пройден. Она изменилась, и обратной дороги у Веры уже не было. Отчасти, потому, что кровь человека ей понравилась. Но более всего ее изменило осознание того, что на самом деле ей было плевать на то, откуда эта кровь берется. Кровь была лишь средством достижения цели. А единственной целью на данный момент для Веры было восстановление сил и обретение самостоятельности.
Чуть позже появились и первые признаки зависимости. В той, прежней жизни, Вере доводилось сталкиваться с этим чувством. Она уже преодолевала однажды зависимость от наркотиков. Но тот опыт не шел ни в какое сравнение с жаждой вурдалака.
Пожалуй, это было единственным действительно серьезным отрицательным моментом в новой жизни Веры. Постоянный голод, порой, сводил с ума. И это при условии, что Вера, практически ни в чем себе не отказывала. Как жили рядовые члены Курии, она даже не представляла. Квоты, договоры, добровольцы… Все эти рамки и ограничения так угнетали свободолюбивую Веру, что она и без влияния информатора, пожалуй, отделилась бы от Курии и прожила свою вторую жизнь так, как хотела. Да, Веру предупредили о том, что бывает с теми вурдалаками, которые слетают с катушек и грубо нарушают Канон. Но лучше уж прожить эту жизнь так, как хочется и быть за то развоплощенной, чем вечность пресмыкаться перед более слабым человечеством и влачить жалкое существование наркомана от мира Ночи.
Размышляя о своем голоде, Вера наблюдала за расстановкой бойцов группы захвата. Смешные людишки и не догадывались, что она в курсе готовящегося штурма заброшки. Информатор предупредил ее заранее.
«А вот и ужин» — плотоядно облизнув губы, подумала Вера и скрылась во мраке последнего, тридцатого этажа пустующего здания. Гости появились как нельзя кстати — перед завтрашним делом подкрепиться не будет лишним.
Глава 14
— Как видите, Екатерина Алексеевна, это дело никаким боком к вашему расследованию не относится. Вы студентку какую-то разыскиваете, а тут такое творится… Даже не знаю, чем могу быть полезен.
Майор Фокин даже не пытался скрыть своего раздражения. Шутка ли, ходить на цыпочках перед какой-то пигалицей из СК и, цитата, «…оказывать ей всяческое содействие». Да-да, ему уже с утра позвонили сверху и накапали на мозги.
«В чем ей содействие оказывать? — Думал матом Фокин. — Она, (непечатно) вообще, кто? Там наверху все с ума посходили? Они вообще в курсе, что тут произошло?»
Но приказ есть приказ. Руководитель отдела по контролю и расследованию особо важных дел при главном военном следственном управлении следственного комитета России был, мягко говоря, не в духе. Работы было невпроворот и возиться с «гостями» сверху ему было не с руки.
— Черте что творится, — не стал скрывать своих эмоций майор, — не место преступления, а проходной двор. С начала эти понаехали, — так майор федералов называл, просто «Эти», — теперь вы. Причем тут вообще СК? Погибли военнослужащие. Два отделения, в полном составе. И ладно, если б в перестрелке погибли или, скажем, от минно-взрывной травмы — такое, хоть и со скрипом, но все же понять можно. Так нет же — все, как один, были умерщвлены одним и тем же изуверским способом. Репортеры еще эти долбанные… Им-то кто информацию слил? Лично у меня мнение такое…
— Ваше личное мнение, майор, меня мало интересует, — сухо отрезала Вилкина. Она понимала, какие за ней стоят люди. Понимал это и майор, а, следовательно, никуда он не денется. Выложит все, что ей будет нужно знать. — Как именно убиты ваши люди?
— Судмедэксперты называют этот способ декапитацией, — ответил Фокин, поубавив гонор. — Если по-простому, бойцам спецподразделения оторвали головы. Почти всем. Кому не оторвали, тех просто сбросили с тридцатого этажа. — Мужчина нервно хихикнул. — Эти, можно сказать, счастливчики.
— Бойцы, какого подразделения погибли? Кто руководил операцией?
— Тут есть нюанс, — уклончиво начал объяснять Фокин. — Операция проводилась, как бы точнее выразиться, — майор пытался найти нужное определение, — негласно. Команды спускались «сверху». — Фокин красноречиво посмотрел на облупившийся потолок. — Участвовал центр спецназначения ФСБ.
— «Альфа»? — вскинула удивленно бровь капитан Вилкина.
Не понравилась ей эта информация, ох и не понравилась. Выводы делать было пока рановато, но где-то внутри Катерину неприятно кольнуло сомнение. Опять же, Самойлов с самого утра на связь не выходит.
— Угу.
— И что, никого из федералов на расследование не назначили? Вы упомянули каких-то «этих», майор.
— Как же без них? — фыркнул Фокин. — Трутся здесь с самого утра. Только странные они… — Майор вдруг запнулся, словно понял, что сболтнул лишнего.
— В каком смысле, странные? — уточнила Катерина.
Майор Фокин пропустил мимо себя медиков, выносящих на носилках очередной труп в пластиковом мешке, и тихо так, почти заговорщицки, пробасил на ухо Вилкиной:
— Вот вы, хоть и девушка, но все же следак до мозга костей. Катерина, эмм…
— Алексеевна, — на автомате добавила Вилкина. — А «эти» что не похожи?
— А эти на федералов не тянут. По долгу службы я с разными структурами имею сношения, и знаю, кто и как себя подает обычно. К примеру, вы явно не первый год в органах, есть в вас этот стержень. Его сразу видно. Думаю, и про меня такое можно сказать. А эти… — Фокин опять огляделся по сторонам и далее говорил уже почти шепотом. — Один вообще при себе никаких документов не имел, да и молод еще в ФСБ работать. За него, правда, поручился второй.
— А второй вам, чем не угодил?
— А вы многих ФСБшников в рясе видели? Да еще и в чине полковника? — Вилкину словно током ударило. На ловца и зверь бежит, как говорится. — Нет, при Союзе еще можно было такое представить. Многие служители культов действительно при погонах были. Но чтобы сейчас такое было — нет, не думаю, что это настоящий священник. В обратную сторону, так чтобы военный в религию ударился — такое бывает. А так, чтобы наоборот…
Фокин лишь плечами пожал.
— Ясно. Еще, майор, — Вилкина решила ткнуть пальцем в небо, — а с ними, случайно здоровенного черного кота не было?
— Ого! — удивился майор. — А вы как догадались? Какой-то особый дедуктивный метод?
— Работали вместе, только и всего, — не стала вдаваться в подробности Вилкина. — Где они сейчас?
— Да там, — Фокин ткнул пальцем в потолок, — еще не спускались. У нас на тридцатом этаже, там, где все и произошло, импровизированный штаб. Все данные с камер наш айтишник на единый жесткий диск переносит. Вручную, разумеется, чтобы не дай бог, никакой утечки.
— С камер? — опять удивилась Вилкина. — Я думала, это заброшка. Какие тут могут быть камеры?
— Все бойцы «Альфы» экипированы по высшему разряду. У каждого личная камера в шлем вмонтирована. Это помогает в разборе штурмов и…
— Для чего камеры я догадываюсь, — перебила его Вилкина. Вы сами-то эти записи видели?
— Лучше бы не видел, — буркнул куда-то в сторону Фокин. — Правда, не со всех носителей…
Майор опять споткнулся о собственные слова и зачем-то густо покраснел, а после с его лица внезапно сошла краска, и мужчина приобрел вид анемичный и изможденный. Вилкина никогда не видела, чтобы мужики, да еще такой специфической профессии, так остро реагировали на что-либо. В случае с майором Фокиным, такая метаморфоза выглядела еще более странной. Мужиком он был, судя по всему, бывалым. Чего же он там такого увидел на записях этих?
— Майор, не томите! — решила привести в чувство коллегу Вилкина.
— З-знаете, — сбивчиво начал объяснять Фокин, — я не первый год служу, Катерина Алексеевна, многое повидал. Были и заложники в моей практике и трупы детей… — Он вновь густо покраснел. На лбу выступила испарина. Было видно, что мужчина не вполне себя контролирует. — Я бы, в общем, не рекомендовал вам смотреть записи на полный желудок.
— Разберусь, — сухо огрызнулась Вилкина. — Где я могу ознакомиться с записями? Не проводите меня? И да, я бы хотела переговорить с коллегами, что занимаются этим делом.
Вида Катерина, разумеется, не подала, но про себя отметила, что если встретит там, на этаже, полковника Смирнова и Григория Горина, то сдерживаться особо не станет. Разумеется, при условии если Горин живым окажется. А то, мало ли, в кого он там после дуэли с Пелагеей превратиться мог.
— Да, пройдемте. Они наверху, — махнул рукой в сторону лестничного пролета Фокин. — Тут, правда, лифтов нет.
— Переживу.
Странная эта Вилкина, подумалось майору Фокину. Эта мысль окончательно сформировалась в его голове на седьмом этаже. Им как раз пришлось притормозить, пропуская спускающихся вниз с очередным обезглавленным трупом на носилках медиков. Вроде миловидная барышня, а такой чернухой занимается. Ей бы замужем борщи варить, да детей рожать. Куда только мир катится? Мужики все чаще педиками становятся, да наряды шалавам шьют. А бабы суровую мужскую работу на себя примеряют. Зачем?