шел к Вилкиной и указал пальцем на первые три фотографии. — Эти снимки были сделаны с камер наружного наблюдения в особняке Коха. А вот эти, — он выбрал из пачки еще три фотографии, — были сделаны в аэропорту, вчера. Вот наш бухгалтер с охранниками направляется в VIP-зал. Четверо мужчин, верно? — Вилкина кивнула. — А вот они же грузятся в микроавтобус, четверо. А тут, — Сапогов выудил из пачки следующее фото, — они поднимаются по трапу самолета.
— Их пятеро, — прошептали губы Вилкиной. Глазами она буравила нечеткое фото.
— Именно. На борт поднялось пять пассажиров, среди которых, затесалась и наша беглянка Горина.
— Я не уверена, что это она, — Вилкина отложила в сторону фотографии. — Точнее, уверена, что на фотографиях кто угодно, только не Горина. Горина инвалидка. Полгода назад я участвовала в ее спасении. Пять месяцев назад, когда вышла из больницы, первым делом я навестила ее. И она все еще была прикована к инвалидному креслу. Правда, тогда мне… — Вилкина вдруг вспомнила подробности той странной встречи с сестрой Григория Горина, но тут же осеклась. Наверное, не стоило сейчас раскрывать всех карт.
— Правда, что? — переспросил Сапогов, хитро прищурившись.
— Да так, ничего. Пока не уверена. Так, зачем же вам я и мои старые связи с семьей Гориных?
Вилкиной захотелось поскорее сменить тему. Сейчас она не была уверена в том, что верно припоминает детали событий пятимесячной давности.
— Вы знали ее брата. — Ответил Сапогов. — Вопреки моим указаниям, вы участвовали в том деле и сыграли не последнюю роль в ее освобождении. И, кроме того, у вас, как я понял, установились достаточно доверительные отношения с тем оперативником из… — Сапогов немного запнулся, — я, признаться, даже не знаю, чем эта контора занимается. Но думаю, что вам стоит попытаться вновь с ним связаться.
Ага, вот и первая зацепка, подумалось Катерине — Сапог о мире Ночи ничего не знает.
— Я все-таки не пойму, — встрепенулась Катерина, поймав за хвост еще одну нестыковку в этом деле, — даже если на всех фотографиях действительно Горина. Даже если она причастна к тем убийствам в особняке и к крушению самолета в Тверской области. Разве, ее смерть не решает проблему вашего нанимателя?
— А это, товарищ капитан, уже правильный вопрос. Взгляните на последние фотографии. — Вилкина выудила из конверта последнюю серию снимков. — Это уже свежие фотографии. Их сняли вчера утром с видеозаписей камер наблюдения в офисе продаж одного из строительных объектов, принадлежащего известной вам уже строительной компании. — Катерина изучила снимки. На фото была все та же девушка, очень похожая на сестру Григория Горина Веру. Только выглядела она более эффектно и могла ходить на своих двоих. Судя по времени на фото, девушка провела в офисе продаж около двух часов, разглядывая макет объекта, беседуя с менеджерами и попивая кофе в лобби. — По странному стечению обстоятельств, именно в этот офис продаж должен был приехать с проверкой мой заказчик. Но узнав об авиакатастрофе, унесшей жизнь его главного бухгалтера и по совместительству правой руки, решил не рисковать.
— Но, как она могла быть в этом офисе, — возмутилась Вилкина, — если, по идее, должна была погибнуть в авиакатастрофе?
— Вот это вам и предстоит выяснить, Екатерина Алексеевна. Задача понять, кто эта женщина, так сильно смахивающая на сестру нашего бывшего подозреваемого, а ныне покойного маньяка Горина. Найти ее, арестовать и допросить. Выяснить ее мотивы и выбить признательные показания. И еще, — Сапогов понизил голос, — мой заказчик пожелал, чтобы мы сделали это раньше тех хлыщей из ФСБ.
— Почему? Какая ему разница?
— Катерина Алексеевна, вы же не маленькая и ориентируетесь в этом мире не хуже меня. Строительный бизнес никогда не отличался прозрачностью. Зачем моим заказчикам связываться с федералами?
— А можно личный вопрос, товарищ полковник? — Решила забросить еще одну удочку Вилкина.
— Хочешь спросить, какой мне резон лезть во все это? — Вилкина кивнула. — Все просто, — улыбнулся Сапогов, — люди, чьи интересы я представляю, в свое время очень мне помогли в карьере. А я, в свою очередь, всегда помогал им. Так уж сложилось, Катерина. Время было лихое. Жили, можно сказать, бартером. И не жили, а, скорее, выживали. Кто, как мог. Сейчас эти люди давно во власти. Я при погонах и в статусе. Время изменилось, а связи остались. Потянут на дно их, утону и я. А за мной и те, кто зависят от меня напрямую. Такая вот цепочка. Лучше, вам об этом не думать.
— О чем же мне лучше думать? — Вилкина уже поняла, что Сапогов ее прямо сейчас вербует. Вот так просто и беззастенчиво. Вопрос в том, кто же все-таки завербовал самого Сапогова?
Полковник вдруг резко посерьезнел и перешел на «ты».
— О том, что помоги ты мне, и твоя карьера пошла бы в гору. А с ней и цели, что ты ставишь перед собой, тоже будут достигнуты. Ты подумай, стоит ли влезать во все это. То, что я тебе предлагаю — высшая лига. Сюда не всем открыта дорога. Ты же попала под раздачу, или вытянула счастливый билет — тут как посмотреть. Тебе и решать, ввязываться в это или нет. Думай. Даю срок до завтра.
— Но я так и не поняла…
— Все, вы свободны, Екатерина Алексеевна.
Ошарашенная Вилкина встала с дурацкого «стульчика», вернула Сапогову дела и вышла из кабинета. Уже в дверях ее окликнул голос полковника:
— Екатерина Алексеевна, — Вилкина обернулась. Сапогов испытующе смотрел на подчиненную. Он здорово рисковал сейчас, привлекая столь своенравного сотрудника к своим играм. — Вы же понимаете, что выбора у вас нет. Откажетесь и карьеры вам не видать.
— Я понимаю, — кивнула Вилкина и вышла из кабинета. Она уже знала, как поступит, но не хотела давать ответ немедленно. Если ее привлекли, значит, знают ей цену. А раз так, то эту самую цену можно и набить.
Глава 3
Для Марты этот визит был полной неожиданностью. В своем роскошном особняке на Кутузовском председатель Курии, а по совместительству, глава одной из самых крупных вурдалачьих семей Москвы Марта Майер могла ожидать увидеть кого угодно, но только не Пелагею.
В голове не укладывалось — этой нахалке ворожее хватило наглости явиться в ее дом лично. Причем, явилась ворожея одна и без охраны, что на языке вечной войны между непримиримыми врагами: вурдалаками, ведьмами и ворожеями, звучало приблизительно так: «Плевать я хотела на вас и вашу силу». Не было при ней и посредника от мира Ночи, что в таких вот, «нестандартных» так сказать, случаях было делом обязательным. Мало ли, с какой ты целью явилась, и что стрясется после твоего визита с хозяином дома. В мире Ночи никто и никогда не гнушался собственной безопасностью. Ты, может, действительно приходил лишь чаю выпить, да о делах насущных погутарить, а после твоего визита, твои недруги хозяйку на тот свет отправили, каким-нибудь хитрым способом. И все — хрен ты после такого отмоешься, будь ты хоть ворожея, хоть ведьма, хоть ведьмак. Доказать-то твою вину, может, никто и не докажет, да только тень на твое честное имя для всех обитателей мира Ночи ляжет на долгие-долгие годы, если не сказать, навсегда. И это еще повезет, если никто из курии мстить не примется.
Разумеется, Пелагея даже не удосужилась предупредить о своем визите. И это в преддверии-то грандиозного противостояния! Ворожея словно специально провоцировала главу крупнейшей вурдалачьей семьи страны.
Как ни крути, а в мире Ночи события такого масштаба не могли остаться незамеченными. Уже завтра все вокруг будут знать, что ее, Марту, можно вот так запросто принудить к диалогу, а следовательно и прогнуть. Этот факт выставлял Марту в невыгодном свете, делал ее более уязвимой, более предсказуемой, менее цепкой в глазах окружения и оппонентов. Вопросы появятся как у глав Курии, так и у других обитателей мира Ночи.
Единственная причина, по которой Марта не выгнала своего главного идеологического противника взашей, было ее любопытство. Пелагея явно не от хорошей жизни явилась к вурдалакам на порог и чисто теоретически, всю эту ситуацию можно было обыграть так, словно одна весомая фигура на шахматной доске пришла на поклон к другой, более весомой. Оставалось лишь выяснить причину столь странного демарша ворожеи.
— Итак, враг мой заклятый, чем обязана? — даже не предложив Пелагее присесть, поинтересовалась Марта. Сама она вольготно расположилась в уютном кресле возле камина с бокалом вина.
Встречу с ворожеей Марта намеренно проводила в главной зале своего особняка. Тут можно было и пыль в глаза собеседнику пустить — все-таки вурдалаки обладали в высшей степени изысканным вкусом и тягой к роскоши (такому интерьеру и убранству позавидовали бы многие аристократические дома), и быть уверенной, что опасный противник не посмеет плести свои чары в окружении такого количества защитных магических артефактов. Кроме того, старинный особняк был полностью переделан под нужды Курии. К примеру, сейчас в соседних помещениях дежурили боевые вурдалаки во главе с Владленом — ударный костяк семьи Марты. Хозяйке особняка было достаточно только подумать, и уже в следующий миг ее гостья была бы разорвана в клочья. Буквально.
— Я тебя умоляю, — фыркнула Пелагея, усаживаясь без приглашения в кресло напротив, — оставь этот пафос для людей и себе подобных. Я прекрасно помню времена, когда ты по деревням побиралась в поисках дармовой кровушки. Не гнушалась ни свиньями, ни курами. — Глаза Марты налились кровью. — Спокойно, — подняла руки в примирительном жесте Пелагея, — я пришла, как друг. Я в то время была на тех же птичьих правах, как ты знаешь. Так что, без обид, подруга.
— В нашем мире нет такого понятия.
— Хорошо, — кивнула Пелагея, — я пришла не как друг, но как потенциальный союзник. Так устроит?
— Я бы и с этим поспорила, — язвительно ответила Марта, но гнев свой усмирила. — Союза между вурдалаками и ворожеями быть не может и на то есть веские причины.
— Давай сейчас не будем ворошить былые обиды, ладно? — Пелагея старалась говорить как можно мягче и намеренно не использовала свою силу. Отчасти потому, что внушить что-либо вурдалаку, тем более столь сильному, было глупой затеей, а отчасти потому, что пыталась продемонстрировать, таким образом, некий жест доброй воли. — Я знаю, что между нашими семьями давняя вражда, — продолжила ворожея, — смертельная вражда, и я не собираюсь отказываться от клятв своих предков. Вопрос лишь в том, что в данный момент, мы обе нуждаемся в ином.