— Да что тебе надо от меня? — то ли взмолился, то ли прорычал я, сам себя не помня от страха и ненависти ко всему вурдалачьему племени.
На мой вопрос никто, разумеется, отвечать не стал, что было, в принципе, логично — это только в фильмах соперники умудряются в пылу схватки пообщаться и продвинуть своими репликами сюжет. В жизни же драка — мероприятие грязное и лаконичное до безобразия. Тут не до разговоров — либо ты, либо тебя.
Для своей очередной атаки вурдалачка заходила со стороны солнца. На этот раз оно, так удачно помогшее мне минутой ранее, светило ей прямо в спину, и девушка, хоть и сощурила свои веки до двух едва различимых полосок, все же видела, что делает. Воспользовавшись моей беспомощностью, она легко перевернула меня и усадила прямо в грязь на пятую точку. Затем она ожидаемо взяла меня на удушающий прием — и тут уже не постучишь рукой по полу, сигнализируя судьям, что противник сдался. Тут никаких судей не было, так что уже через пару секунд я начал ощущать, как угасает мое сознание.
Удивительное дело — случай. Именно этот ее маневр позволил мне безо всякого труда выпорхнуть из своего тела и узреть все вышеописанное действо с высоты собственного роста. Правда, теперь меня удерживала в захвате не прекрасная незнакомка, а самый натуральный демон прямиком из преисподней. В том существе, что сейчас меня душило, не угадывалось ничего человеческого. Это была смесь Толкиеновского Голлума и его же орка. Черное, костлявое, лысое существо, чем-то напоминающее препараты трупов, на которых я, будучи студентом, изучал анатомию, висело на моей шее и выдавливало из меня остатки жизни.
Тут-то мне и пришла в голову мысль попытаться сразиться с вурдалачкой на своей территории. А что? С меня не убудет. Другие-то души я каким-то образом упокаивал, почему бы и с этой заблудшей и злобной душонкой такое не провернуть?
Я подлетел к вурдалачке сзади и, не мудрствуя лукаво, просто схватил ее за шею. Нет, я не планировал задушить ее черную душу — в том мире, где мы сейчас находились, это было невозможно. Душа не нуждается ни в воздухе, ни в еде, ни в воде. Вместо этого я уже привычным усилием воли начал прилагать силу. Она заструилась из моих рук, обволакивая метафизическое тело вурдалачки, от чего той в реальном мире пришлось, похоже, несладко. Звуки из реального мира в пограничный мир теней проникали неохотно, но даже тут я услышал ее истошный вопль — то был крик боли и отчаяния. Вероятно, впервые за много лет вурдалачке был дан достойный отпор. Впервые она оказалась на грани развоплощения, именно об этом и свидетельствовал ее отчаянный крик. И именно поэтому ее неосязаемое уродливое тело воспламенилось от того количества энергии, которое из меня сейчас лилось. Уже через пару секунд она ослабла настолько, что я мог приподнять ее над землей и заглянуть в ее глаза, полные отчаяния и страха.
— Отпусти… — прохрипел ее призрак, но я и не думал спускать «на тормозах» нашу с ней деликатную проблему.
— Вот еще! Чтобы ты мне горло перегрызла, тварь?
Хватку я меж тем слегка ослабил. Я уже почувствовал, что смогу ее одолеть, и теперь хотел задать пару вопросов, и пусть только эта сучка попробует не ответить мне на них.
— Кто тебя послал? — в свой вопрос я вложил как можно больше ярости — нельзя было давать этой твари повод думать, что ей удастся выкрутиться.
— Марта… — зашипела она, извиваясь в пламени очищения.
— Зачем?
— Чтобы я помогла вам… — она сделала нечто, похожее на вдох, хотя тут, в этой реальности, он ей был не нужен. — Я помогу найти отступников…
— В таком случае ты провалила задание своей хозяйки. Зачем ты напала на меня?
Голос отца Евгения донесся до меня, словно из-под воды, но я все же услышал его, словно в замедленном воспроизведении. Ах да, время тут и время в реальности течет ведь не одинаково.
— Эээ-тоо проо-вееер-каааа…
— Отпусти, ворожей, — вновь зашипела вурдалачка, — ты ее прошел!
Уже в следующий миг мир обрел краски, а я открыл глаза и обнаружил себя в грязи. Моя голова лежала на коленях отца Евгения — он придерживал ее, чтобы я не захлебнулся в болоте. Я перевел взгляд вбок — вурдалачка лежала чуть поодаль и, тяжело дыша, держалась за горло.
— Ну и методы у вас, я скажу… — выдал я и только сейчас позволил себе расслабиться.
Глава 12
Уже через полчаса мы всей честной компанией завалились ко мне домой. На том настоял отец Евгений, сам бы я и на пушечный выстрел не подпустил вурдалачку к своему жилищу. Священник же нашел нужные слова:
— В конце концов, не в кафе же нам идти в таком виде, — сказал он. — И потом, она нам нужна, Григорий.
— Интересно мне знать, — язвительно ответил я ему, — кому это «нам»? Совету или тебе?
— Тебе, в первую очередь.
— И на кой мне такая радость? У меня дома кот-истерик и сестра, больная на всю голову. Верке достаточно будет увидеть, во что превратилась моя одежда и как меня отделали, — я легонько коснулся саднящих порезов на лице, — и она легко сложит два и два и сделает свои выводы. Не уверен, что вас обоих ждет радушный прием.
— Им ничего не угрожает, ворожей. Ни твоему коту, ни сестре. Клянусь в том луной, старыми и новыми богами, — вмешалась в наш разговор вурдалачка.
Выглядела она сейчас не лучше меня — нос я ей все же умудрился свернуть в сторону. Не уверен, что она чувствовала боль, но вправлять его все же придется, возможно, даже мне самому. Кроме того, она с ног до головы была измазана грязью. И если на моих джинсах и куртке грязь из оврага была еще не так заметна, то ее белоснежный облик был безвозвратно испорчен.
— Я не склонен тебе верить, — сурово ответил я ей. — Мне уже хватило.
— Да брось, Григорий, — заступился за обитательницу Ночи священник, — нарушить такую клятву — все равно что подписать себе смертный приговор. Сам знаешь.
— Ладно, — сдался я, уже предвкушая проблемы с сестрой. Если с Василием я как-нибудь еще договорюсь, то объяснить Верке появление в моем доме священника и какой-то левой бабы, измазанной грязью, будет куда сложнее. Уже молчу о своих ранах на лице и теле. Ворожейская регенерация — вещь, конечно, стоящая, но даже она не справится настолько быстро. Это же сколько мне придется потратить сил и времени, чтобы стереть из памяти сестры следы пребывания в нашем доме этой нежити? — Даю вам час, — решил пойти на компромисс я, — если вы за это время не объяснитесь, я вас обоих сам взашей выгоню!
— Идет, — согласился священник и уточнил для нашей спутницы. — А тебя я предупреждаю: хоть волос с головы его сестры упадет…
— Ой, да сказала же… — огрызнулась вурдалачка, оголив свои белоснежные клыки и демонстративно втягивая их в десны.
Даже не знаю, что омерзительнее — момент, когда они вырастают или же когда втягиваются. Фу, меня аж передернуло.
— Помнится, твоя хозяйка смеялась над клятвой богами, — напомнил я вурдалачке наш разговор с Мартой.
Наверняка эта тварь была там же, среди многочисленной свиты глав вурдалачьей Курии. Хотя нет, не могла она там быть, так скоро на юго-западе столицы она оказаться бы не успела. Или успела бы? Мы с отцом Евгением почти нигде не стояли и ехали довольно быстро, а вот насчет скорости передвижения вурдалаков я не знал ровным счетом ничего. И кстати, а как священник решил вопрос с разбитым внедорожником? Неужто оставил как есть, торчащим из покореженного фонарного столба? Ладно, мне плевать, если честно, и на священника, и на его внедорожник, и на весь Совет в целом. Они уже преподали мне ценный урок — в мире Ночи верить никому нельзя. Ни людям, ни нелюдям. Никому.
— Клятва луной для вурдалака священна, — уже более спокойным тоном ответила вурдалачка, оглядывая свои испорченные вещи. — Про богов это я для пущего эффекта сказала.
Отвечать я ничего не стал. Сейчас ее клятвы меня не сильно волновали. Меня интересовали другие вопросы: на кой хрен нам нужна эта кровососка и какого лешего она на меня напала? Это какую такую «проверку» я должен был пройти, чтобы иметь честь с ней поработать?
Разборки решил отложить до дома. Там и ушей меньше (если не считать Веркины), и в целом родные стены, как говорится, помогают.
По закону подлости в подъезде перед лифтами я наткнулся на тетю Зину, нашу соседку по этажу.
— Григорий, а эти граждане с тобой, что ли? — придирчиво оглядывая нашу странную компанию, спросила соседка.
— С ним, мать, с ним, — прошептала вурдалачка, имени которой я до сих пор не знал, и посмотрела на мою соседку так, что та сама отвернулась и вышла из подъезда. Мне даже показалось, что тетя Зина внезапно превратилась в зомби — настолько неестественными были ее движения.
— Вурдалаки, — объяснил мне в лифте священник, — прекрасные манипуляторы и гипнотизеры. Твоя соседка, скорее всего, уже забыла, что нас видела. Можешь на ее счет не волноваться, лишних вопросов задавать она уже не будет.
— Проделаешь такой фокус с моей сестрой, — предупредил я вурдалачку, — закончу начатое в парке.
Девушка лишь руки подняла кверху — вроде как приняла мои слова к сведению.
— Гриша… — всплеснула руками Верка, когда я вошел в коридор, — ты где это так уделался? Так, а что с лицом?
Следом за мной прошли отец Евгений и наша новая гостья. Я поспешил объясниться:
— Прикинь, гуляли мы с другом по парку, а там девушка тонет в пруду. Вот, пришлось спасать. Там и уделался… Знакомься, это отец Евгений и…
— Алиса, — натянула невинную улыбку на свое смазливое личико вурдалачка.
— И давно ты со священниками дружишь? — Вера пристально посмотрела мне в глаза. Ни дать ни взять — от матери этот взгляд. Пронизывающий, цепкий, холодный. В последний раз меня мама так допрашивала, когда я пришел домой с запахом сигарет от куртки и немного выпивши.