Нож скользнул по горлу упыря практически от уха до уха. Не ожидавший такого поворота событий кровосос тут же выпустил из рук свою жертву — синюшный алкоголик рухнул нам под ноги безвольным мешком. Упырь же завалился на бок и тоже упал, освобождая наконец поломанную в локте руку второго алкаша. Тот уже не орал и не шевелился — видимо, потерял-таки сознание от болевого шока. Что ж, тем лучше для них — не увидят, чем я планирую заниматься дальше.
Нож Алисы работал превосходно. После нанесенной мною раны мой противник почти не сопротивлялся, вяло подергивая руками и ногами. Отрезать голову упырю в реальном мире было несколько сложнее, чем в посмертном состоянии — там я даже не почувствовал сопротивления плоти. Сейчас же мне пришлось и руки замарать, и ощутить все прелести этого мерзкого занятия. Костяная рукоять ножа Алисы прекрасно передавала все нюансы работы лезвия: хруст сосудов и связок, треск рассекаемых позвонков и, наконец, шелест перерезаемой выйной мышцы. Мерзкую картину расправы над упырем дополнял приторно сладкий запах его загустевшей крови. Но вот что удивительно — ни один из перечисленных мерзких нюансов не вызвал во мне отвращения. Более того, в момент отделения головы упыря от туловища я ощутил странное чувство власти и вседозволенности. Я прекрасно понимал, что совершаю нечто безумное, но в то же время знал, что убиваю не человека, а упокаиваю нежить. Знал, что труп обнаружат люди Совета и что мне никто за такие зверства счет не предъявит.
Я стоял сейчас над обезглавленным трупом некогда успешного человека. Моя одежда была вымазана его густой кровью, в одной руке я сжимал клинок, другой держал за волосы увесистую мертвую голову. Мне не было страшно. Мне не было мерзко. Я не испытывал ничего, кроме чувства полной и беспредельной власти. Я смог отнять жизнь и сделал это не в бою, не защищая себя. Я сделал это хладнокровно и расчетливо. Подошел сзади, умело воспользовавшись своими новыми способностями. Да, я отдавал себе отчет в том, что должен был это сделать. Да, я понимал, что иного выхода не было. Осознавал я и то, что никто, кроме меня, этого сделать не смог бы. Я должен был это сделать — и я сделал.
И вдруг стало страшно. Почему этот шаг дался мне так легко? Что со мной? Неужели я перешел ту грань, за которой возврата к прежней жизни больше нет? Я словно пересек некий Рубикон, за которым осталась моя прежняя человеческая жизнь, а после которого начиналась жизнь обитателя мира Ночи.
— На этот раз все вышло куда проще, так?
Алиса подкралась незаметно сзади и фразу свою произнесла мне прямо в ухо. Похоже, действие моей вуали невнимания на вурдалачку не распространялось. Ее вкрадчивый томный голос явно говорил о том, что она прекрасно понимает, какие именно чувства я сейчас испытываю. Возможно, нечто подобное ощущает и вновь обращенный вурдалак, совершив свое первое убийство.
Мои предположения подтвердились уже в следующей ее фразе:
— Теперь ты один из нас, ворожей.
Я с минуту прислушивался к себе и к своим мыслям, а потом спокойно ответил:
— Нет, — Алиса отшатнулась от меня, настолько холодным оказался мой голос. Я же повернулся к ней лицом, поднял отсеченную голову упыря, посмотрел на нее и бросил вурдалачке под ноги. — Я сделал это не потому, что хотел убить, а потому, что был должен. Не смей равнять меня с собой. Я такой судьбы не выбирал.
— Ты ничего не знаешь о выборе, ворожей, — не менее ледяным тоном ответила мне Алиса. — О настоящем выборе. Но ты узнаешь, уверяю тебя. И уже очень скоро.
— Это угроза? — сверкнул я взглядом.
— Нет, Горин, это факт, — она развернулась и пошла к машине. — Здесь Зова я не слышу, — бросила она мне через плечо. — Нам нужно спешить. Если поторопимся, остальных упырей упокоишь на раз-два. Тебе же понравилось…
Глава 22
Алиса во многом оказалась права. И в том, что убивать упырей мне понравилось, и в том, что с остальными мороки не будет.
Первый факт меня настораживал, и довольно сильно. Даже с учетом того, что формально я никого не убивал (эти люди превратились в упырей, а стало быть, уже были мертвы), сам я ощущал, что лишение упыря возможности существовать мало чем отличается от классического убийства. Звоночек, конечно, опасный, но копаться в потаённых углах собственной психики сейчас было не в кассу. Самоанализом я буду занимать после того, как спасу Веру — вот что было мой первоочередной задачей.
До следующего адреса мы добрались уже минут через десять, он оказался буквально в двух станциях метро от предыдущего. Беглая вурдалачка явно зачастила — возможно, почувствовала за собой хвост, но в целом меня такое развитие событий более чем устраивало.
На этот раз Алиса ехала почти нормально. Мы уже слегка опережали график, а потому рисковать на дороге не было никакого смысла.
— Слушай, — обратился я к вурдалачке, когда машина остановилась.
На этот раз я намеревался попросить ее пойти со мной. Мне было необходимо, чтобы кто-то контролировал ситуацию в то время, пока я навешиваю вуаль невнимания на очередное место происшествия, где уже собралось несколько человек. Но Алиса вдруг меня остановила, резко подняв руку. Только сейчас я понял, что с моей напарницей что-то не так. Она вроде и смотрела вперед, но было ощущение, что смотрит она не на улицу, а куда-то сквозь пространство-время.
— Эмм… — замешкался я. — Что-то не так?
Вурдалачка медленно повернула голову в мою сторону. Ее взгляд был затуманен, движения замедлены. Она явно была не тут, смотрела не на меня.
— Зов? — догадался я. В этот же момент Алиса закатила глаза и выгнулась дугой с такой силой, что сработал механизм фиксации ремня безопасности. И без того бледные костяшки ее пальцев, сжимавших руль, стали еще белее, само же рулевое колесо внедорожника она чуть не вырвала с корнем. — Понял, не дурак, — быстро принял я решение и вывалился из машины. Кто их, вурдалаков, знает, может, в таком состоянии они вообще себя никак не контролируют. А ну как Алиса начнет руками размахивать да истерики бабско-вампирские закатывать? Помнится, она этими руками голову покойнику оторвала, не моргнув, так что под такую горячую руку я попадать явно не планировал.
Сам разберусь, решил я и направился к очередной жертве вурдалачки. На этот раз нести ахинею про зомби-вирус я не стал. Времени до пробуждения упыря, как я полагал, было еще достаточно, а потому я просто разогнал толпу ментальным внушением, а после и вуаль невнимания накинул. На все про все ушло не больше пяти секунд, но, когда я вернулся к реальности с той стороны, то обнаружил перед собой Алису, державшую в руках оторванную голову несостоявшегося упыря. Вурдалачка, похоже, пришла в себя и сейчас смотрела на меня своим привычным, слегка надменным с издевкой взглядом.
— Спасибо, конечно, за помощь, но как насчет того, что Курия не собиралась нам помогать?
— Долго телишься, ворожей, — ответила мне на это Алиса. — Я услышала Зов. Нужно спешить.
— Знаешь, куда ехать?
— Приблизительно. Чувствую, в каком направлении двигаться.
— А ты всегда становишься такой? Ну, в момент, когда слышишь чужой Зов? — спросил я, когда мы подошли к машине.
— Ты за руль, ворожей, — вместо ответа велела мне Алиса. — Я могу отключиться на время.
— Понял, — кивнул я и сел на водительское кресло. — Куда ехать?
— Сперва упокоим последнего упыря, а после на юго-запад.
— Туда, откуда приехали? — удивился я.
— Думаю, там же и сестру твою прячут, — кивнула мне Алиса. — Что, в общем-то, логично — таскаться с инвалидкой по всему городу не такая уж и простая задача. Скорее всего, тот, кто ее похитил, увез ее не сильно далеко от дома, именно поэтому твой поп никак и не может отследить их маршрут. Они метро шерстят, а нужно искать автомобиль.
— Так, может, им сказать об этом?
— Сами справимся, — хищно улыбнулась Алиса. — Сейчас я уже не сомневаюсь в тебе.
Уж не знаю, почему, но похвала Алисы на меня подействовала. Конечно, я понимал, что с ее стороны это была явная манипуляция, но, видимо, любой мужчина в глубине души мечтает слышать от женщины слова поддержки. Правда, расслабляться я и не думал — как прибудем на место, я все равно пришлю отцу Евгению локацию. Лишние руки в таком деле не помешают.
Последнего упыря Алиса также упокоила сама, явно давая понять, на чьей стороне играет эту партию. Действовали мы по той же схеме — я отвожу глаза невольным свидетелям, в то время как вурдалачка расправляется с не ожившим еще упырем. Интересно, а ей за такую вольность от Марты не прилетит? Помнится, она явно давала понять, что Курия не станет вмешиваться в наши разборки с незарегистрированными упырями. От Алисы требовалось лишь выследить беглую вурдалачку, сейчас же она явно переходила границы, установленные ее непосредственным начальством. Мало того, что она собственноручно упокаивает своих потенциальных собратьев, она еще и нож мне презентовала, способный причинить вред как упырям, так и вурдалакам. Тоже, кстати, вопрос, почему вдруг Алиса поменяла свое отношение к этому делу. В симпатию вурдалачки к себе любимому я не больно-то верил — скорее всего, в таком резком изменении вектора поведения моей временной союзницы кроется что-то еще. Вот только что?
Обратно мы возвращались по Вернадке. Я старался разговорить свою спутницу, она же охотно отвечала на мои отвлеченные вопросы.
— Слушай, все спросить хочу…
— Ну?
— А что у вас с чувством голода?
— В каком смысле? — не поняла вопроса Алиса.
— Ну там, где были эти трупы с оторванными головами и лужи крови… разве тебя не должна была посетить жажда?
Вурдалачка на это лишь рассмеялась.
— За себя, что ли, опасаешься, ворожей?