– Она не ребенок и должна нести ответственность за свои поступки. Если слова до нее не доходят, будем объяснять по-другому. – И Броссар вновь отвернулся к окну.
– Так что? Ко мне в номер? – подмигнул Одилон.
– Тристан, тебя, наверное, уже заждались подчиненные. Я вижу вестового у входа, – спокойно сказал Броссар.
После этих слов очаровательная улыбка Одилона исчезла, и он вновь стал суровым представителем закона, который пугал до дрожи, с цепким взглядом, прожигающим насквозь и словно препарирующим мозг в поисках противозаконных мыслей.
Пружинистым шагом он покинул номер, осторожно прикрыв дверь.
– Другие методы объяснения – это что? Опять будете передо мной раздеваться? – зачем-то спросила я.
Иных ассоциаций не возникало, кроме того утра, когда меня обвинили в попытке соблазнения. Броссар с такой непринужденностью освободился тогда от одежды, что до сих пор не понимаю, как посмел такое сделать.
– Ты этого ждешь? – усмехнулся он, неотрывно наблюдая за чем-то на улице.
– Разумеется, нет! – возмущенно воскликнула я.
– Я не повторяюсь в своих методах, – ответил он, все так же занятый рассматриванием чего-то за окном.
– А зачем это вообще нужно было делать? – не отставала я от него.
– Чтобы ты приняла тот факт, что тебе придется жить с мужчиной в одном доме. У меня есть определенные привычки, и ты обязана с ними считаться. – При последних словах он наконец-то развернулся ко мне и серьезно посмотрел.
– Мэтр Гротт заверял, что в вашем доме ничто не угрожает моей репутации. – Я облизнула пересохшие губы.
Та ситуация и сегодняшнее обсуждение заставили вновь заволноваться, отчего в горле сразу пересохло.
– А разве тебе что-то угрожало в моем доме? – удивленно спросил Броссар.
– Нет… ну да… то есть… Вы же застали меня, когда я… – смутилась я окончательно.
– И оценил цвет твоего нижнего белья, – тут же понял мои затруднения Броссар. – То, что и мне придется смириться с присутствием женщины в доме, я тоже понял.
Он слегка поморщился.
– Вот что предлагаю в сложившейся ситуации. Мы будем уважать личное пространство друг друга, не лезть с непрошеными советами и откровенными вопросами. Твое содержание, согласно договору со школой, под крышей моего дома несу я, но все остальные взбалмошные инициативы идут за твой счет, – при последних словах он обвел номер широким жестом.
– Вы думаете, мы справимся? – немного помолчав и обдумав слова Броссара, спросила я.
Предложение Броссара показалось справедливым. Это ведь я приехала к нему в дом, а не он ко мне. Так что вряд ли имею право предъявлять претензии и требовать комфорта для себя во вред ему.
– Со своей стороны обещаю, что приложу максимум старания, – четко ответил он. – Думаю, не стоит напоминать – все, что касается практики, не обсуждается, и с твоей стороны ожидаю полного подчинения.
– Это всего лишь год, – вместо ответа протянула я задумчиво, отчаянно хватаясь за эти слова, как за спасительную соломинку.
– Нет так уж и долго, – пожал плечами Броссар.
– Я могу остаться в вашем номере? – робко поинтересовалась, оценив всю глубину глупости своего решения приехать сюда.
Жить с неженатым мужчиной под одной крышей, в номере гостиницы, отбиваться от откровенных приставаний королевского судьи и провинциального ловеласа – перспективы, надо сказать, не радовали. Но что-либо менять уже поздно. Оставалось принять разумное предложение Броссара и постараться наладить совместную жизнь. Всего лишь год. Год! О богиня, и почему вместе с очаровательной внешностью ты выделила мне так мало ума?
– Именно это я и предлагал с самого начала, – напомнил Броссар. – Ужин заказывать?
– Если можно. – Я была сама вежливость и тактичность.
Простые слова, что нам необходимо учитывать особенности друг друга, успокоили больше, чем все заверения о том, что моей репутации рядом с Броссаром ничего не грозит.
– Разумеется. – Он отлепился от окна и подошел к входной двери, где дернул за колокольчик, вызывая прислугу. – Клер, не хочешь привести себя в порядок перед ужином?
Опять вежливый тон, правильно заданный вопрос, но в его глазах проскользнула смешинка, и я вновь внутренне взорвалась.
– Ванная там, – махнул он в направлении двери в дальнем углу.
Поднялась и двинулась туда. А вот там меня ожидал сущий ужас и кошмар, отразившийся в зеркале. Это был кто угодно, но только не я! Шляпка потерялась во время борьбы, волосы растрепались, из всклокоченного пучка торчали шпильки. Лицо после длительного пребывания на южном солнце загорело, и теперь щеки полыхали ровным румянцем. От благородной мраморности кожи ничего не осталось. Губы обветрились и потрескались. Мама всегда запрещала облизывать их на воздухе, но за время пути горло настолько пересохло, что я забыла о наставлениях. И теперь пожинала плоды своей непредусмотрительности – вспухшие губы на алеющем от загара лице.
Кружева на платье кое-где оборвались, юбка перекрутилась, и ко всему прочему на попе красовалось темное пятно от знакомства с грязным полом повозки. И это не говоря уже о зонтике, погибшем в неравном сражении с Броссаром! Кстати, я ведь так и не выяснила, кто создал портал для Николаса с Лапушкой и спеленал меня обездвиживающим заклинанием.
Отмыв руки под теплой водой, лившейся из крана, поплескала ею на лицо, аккуратно смывая дорожную пыль, и вышла в комнату. Броссар внимательно осмотрел мой внешний вид и развернулся к горничной:
– Платье метрессы за время путешествия пришло в негодность, возьмите его в чистку, а взамен принесите фирменный халат отеля.
Я с благодарностью посмотрела на Броссара, а затем перевела взгляд на обильный ужин, расставленный на столе. Пожалуй, с этим мужчиной можно прожить один год.
Глава 12
К свадьбе храм украсили огромными белыми лилиями, колонны обвили яркой зеленью вьющихся растений, а поверх всей этой дорогой и, увы, такой недолговечной красоты повязали широкие банты в тон цветам. Длинные ленты из тонкой материи развевались на небольшом южном ветерке, который с утра еще освежал улицы Дубье, но к полудню унимался под палящим солнцем, словно не хотел перегреваться.
Торжество назначили на ранний час, чтобы перейти к богатому угощению для гостей уже к середине дня, укрывшись в огромной беседке, увитой виноградными лозами. Столы ломились от яств, разнообразие которых могло соперничать с угощением на обедах у губернатора во время приема высокопоставленных делегаций из столицы.
Все это поведал Николас, стараясь произвести на меня впечатление своей осведомленностью о подобных событиях. С кавалером, которому задолжала танцы, мы сейчас находились в толпе гостей, старательно прячась за их спинами и демонстрируя доброжелательные улыбки родственникам и знакомым жениха и невесты.
К моему величайшему удивлению, утром в номере я осталась одна. Вечером Броссар уступил мне широкую кровать, а сам отправился спать на диван. Проснувшись, обнаружила только накрытый легкими закусками стол. За завтраком строила догадки о том, когда наставник покинул гостиницу. Отчего-то показалось, что ворожей не стал ночевать здесь, а удалился, едва я уснула за плотно прикрытой дверью. Перед сном размышляла: достаточно ли просто повернуть ручку двери или еще стулом подпереть? Но потом меня окончательно сморило после долгой дороги и вечерних приключений, и я уплыла в объятия богини, так и не определившись.
Утром горничные принесли вычищенное платье и туфли, а также свежие газеты. Именно из них я узнала о времени и месте свадьбы. Об этом событии возвещало объявление, украшенное розочками и листиками. И вот тогда пришло мгновенное решение – надо идти. Пусть меня не приглашали, но остаться в стороне не могла. Разумные доводы, что там будет королевский судья с постовыми, а также Броссар, не остановили мой порыв.
Неожиданностью стал Николас, ожидающий у дверей гостиницы. Оказывается, портал перенес коляску губернатора не так далеко, как я опасалась вначале – всего лишь за квартал, где перепуганных Лапушку и моего кавалера встретил колдун, получивший соответствующие распоряжения от королевского судьи. Николаса устроили в трактире и велели поутру явиться в гостиницу за одной взбалмошной ворожеей и отвезти обратно в Арт. Перенесший немалое потрясение Николас клятвенно заверил, что с рассветом будет ожидать мою персону в указанном месте. Однако мои просьбы, а скорее, отрепетированный на сверстниках умоляющий взгляд и напоминание о танцах сделали свое дело. Так что после недолгих переговоров местный ловелас, собиравшийся использовать все свое желтозубое обаяние, сам попал под чары юной магички и отвез ее к храму. Здесь наша пара легко затерялась в толпе приглашенных, тем более что не все друг друга знали.
– Угощения там будут такие, что заранее живот голодом сводит, – мечтательно говорил Николас, посматривая по сторонам.
Меня же гастрономические излишества не интересовали.
– Мы побудем только на церемонии, – напомнила я ему условия договора.
Когда Николас пытался меня переубедить, утверждая, что нам необходимо сразу уехать в Арт, я в качестве аргумента высказала желание посмотреть на торжество в храме, где мы не станем задерживаться дольше положенного. Только одним глазком глянем! Интересно же, как проходят свадьбы в Камарге – говорят, это нечто необычное! Последний довод добил Николаса окончательно. Какой южанин устоит перед таким комплиментом и не захочет похвалиться обычаями родной провинции?
– Это-то да, – с тоскливым вздохом вспомнил наш договор Николас. – Там, говорят, поросей зажарили.
В ответ одарила его красноречивым взглядом. Мол, нас и так тут быть не должно. Николас усовестился, но ненадолго и затянул вновь перечисление, по его мнению, заманчивых блюд. На меня это не действовало, я аккуратно, по широкой дуге, кружила вокруг жениха, рассматривая со всех сторон.
Эдрин оказался приятной наружности. Его образ в ворожейном шаре предсказаний был несколько размытым – точнее, таким, как его воспринимала сама Мариэль. Темно-серый костюм с крохотным бутоном белой розы в петлице сидел на мужской фигуре ладно. Темные, как у большинства южан, волнистые волосы, золотистый загар и радостная улыбка, практически не сходившая с его губ, привлекали взгляды к его прир