Берзэ не обратила внимания на мои выпученные от негодования глаза и, открыв ближайшую дверь, вошла внутрь.
– Заходите, здесь все готово. Вам будет удобно, – гостеприимно пригласила она.
Светлый прямоугольник из открытого дверного проема упал на грязный пол, выхватив кучу насекомых, копошащихся в мусоре и объедках, а из дыры в полу на меня сверкали мышиные глазки! Богиня! Да они хоть какое-то понятие о санитарии имеют? Неужели нельзя нанять прислугу и навести здесь порядок? Да как тут можно жить, в этой грязи?
– Клер, входи, не стой на пороге! – подтолкнул в спину Броссар, заставив шагнуть внутрь.
Дверь сразу же за нами закрылась. В комнате было практически пусто. Кроме грубо сбитой кровати, ничего не было. Непонятного цвета тряпка прикрывала окошко, находившееся почти под потолком. Воздух спертый, ощутимо воняло сыростью и мышами.
– Куда? – оставив игривый тон, по-деловому спросила Берзэ.
– Южная окраина. Точнее тебе лучше не знать, – ответил ей Броссар.
– Опять что-то натворил? – вскинула на него полный беспокойства взгляд Берзэ.
– Не переживай, тебе ничего не грозит, – успокоил ее Броссар.
– В прошлый раз ты тоже так говорил, а мне потом пришлось отвечать, – уперлась она.
– Я все оплатил, – напомнил ей наставник.
– Только это и утешает. – Она вздохнула и сдалась. – Располагайтесь.
С этими словами Берзэ вышла, плотно закрыв за собой дверь. Я не сводила встревоженного взгляда с Броссара, в моих глазах застыл немой вопрос.
– Клер, ты меня сейчас испепелишь взглядом, – сказал довольный Броссар.
А что он хотел? Сначала рот запечатывает, а потом оказывается, что и смотреть на него нельзя? Я на такое не подписывалась, и находиться в этом грязном доме не намерена! Да если папа узнает, где я сейчас, мало не покажется ни мне, ни наставнику. Но, понятное дело, сообщить об ожидающих нас перспективах не могла. Ничего! Очень красочно распишу чуть позже, как только возможность представится.
– Идем, – Броссар подошел вплотную ко мне, вновь подхватил на руки и направился к кровати!
А я даже не могла возмущенно заорать! Где справедливость? Не желаю укладываться в эту постель. Откуда я знаю, кто там спал до этого? Я не говорю про мышей и крыс, но забулдыги, сидевшие за столами, наверняка болеют такими болезнями, что их не может вылечить ни один целитель! И подрывать свое здоровье ночевкой в подозрительном месте не собираюсь!
Но Броссар в который раз за сегодняшний день удивил. Вместо того чтобы устроить меня на кровати, шагнул на нее прямо в обуви! Затем толкнул ногой стену над изголовьем, и доски расплылись знакомым мерцанием. Портал! Самый настоящий! И стационарный!
Пока я немо раззявила рот от неожиданности, Броссар устремился вперед. И мы вновь оказались на морозе без теплой одежды. Местность отличалась от той, где зашли в заведение Берзэ. Если там продвигались по узким кривым улочкам, на которых лежал смешанный с грязью и навозом снег, то здесь была ровная и широкая дорога, мощеная брусчаткой. Особняки располагались на приличном расстоянии друг от друга, но это имело дополнительный недостаток. Теперь нас не прикрывали стены домов. Морозный ветер пробирался под ткань, выстуживая и без того озябшее тело.
Броссар шел быстрым шагом, продолжая держать меня на руках и прижимая крепко к своей груди. Так хоть какая-то частичка тепла оставалась между нами. Ноги околели окончательно, пальцы рук уже не чувствовала. Волосы растрепались, и от праздничной прически, на которую было потрачено несколько часов, не осталось даже воспоминания. Ветер забавлялся своими жертвами, кидая в лицо пригоршни колючего снега, взметая длинные локоны, забираясь под юбку. На наставнике одежды и того меньше. Шелковая рубашка, которую он утром надевал под пиджак, не давала никакого тепла. Модельные туфли на тонкой подошве скользили по снегу, а брюки из дорогой ткани предназначались для выхода в свет, а вовсе не для прогулки зимой. Я старалась прижаться к нему еще сильнее, чтобы не позволить замерзнуть нам обоим.
Броссар свернул на подъездную дорогу к одному из домов, по сторонам которой были накиданы сугробы снега. Видимо, слуги каждый день расчищали, чтобы хозяева могли в любое время отправиться по своим делам. Представлю себе удивление тех, кто нас встретит в этом особняке. Но заклинание молчания с меня никто не снимал, так что придумывать правдоподобную баечку Броссару придется самостоятельно.
– Мэтр Эмири? – очень удивился открывший нам дверь мужчина.
Ага, наставника здесь знают. Наверное, это хорошо, но радоваться не спешила. Ведь Берзэ тоже знакома с Броссаром, но ее заведение не пришлось по вкусу.
– Клер, мы в безопасности, – с этими словами он поставил замерзшую меня на пол.
Ног не чувствовала. Согнуть или разогнуть колени не получалось. Так хотелось пожаловаться, но такой возможности еще не предоставили. Потерла ладони друг о друга, чтобы хоть немного их отогреть, при этом болезненно морщась.
– Замерзла? – участливо спросил наставник.
В ответ могла только кивнуть. А как хотелось подробно перечислить все испытанные мной неудобства! Начиная от неряшливой Берзэ, до зимнего холода, заставившего околеть под его напором.
– Горячего морса! – приказал мажордому Броссар.
Мужчина послушно заторопился на кухню. Наставник направился внутрь дома, оставляя мокрые следы от подтаявшего снега на обуви. Но его совершенно не волновал этот факт. Я же потопала ногами в прихожей и только потом последовала за Броссаром.
Гостиная оказалась знакомой. Именно здесь мы оказались, выйдя из портала с мэтром Арно Вальяном. В этом доме жила мать моего наставника метресса Авелин Броссар. Интересно, все уже спят или выйдут встречать припозднившихся гостей?
Я подошла к Броссару и постучала ладонью по его руке, привлекая внимание. Он обернулся, ожидая слов. Нет, ну надо же! Будто он забыл о заклинании молчания! Одарив возмущенным взглядом, пальцем указала себе на губы, требуя вернуть речь. В ответ он довольно улыбнулся и протянул руки, обнимая. Забилась возмущенно, не желая оставаться в такой близости с ним. Но Броссара мало волновало мое мнение, он склонился и поцеловал! Прямо как тогда, несколько часов назад в своих покоях во дворце. Дерзко сминая сопротивление, прижимая к себе. Его губы ласкали и не отпускали, они прижимались, заставляя ответить. Было удивительно снова оказаться под властью страсти Броссара. Внутри все затрепетало, откликаясь на это неожиданное проявление чувств. Руками обняла его за шею, и всем своим существом потянулась к нему, открываясь и получая благодарную нежность в ответ. Мы целовались упоенно, словно боялись хоть на миг оторваться друг от друга. Кровь забурлила и потекла горячей лавой по телу, согревая и обжигая все внутри. Во мне разгорался пожар, тушить который не имела никакого желания. И, кажется, Броссар испытывал то же самое. Его руки обнимали, ласкали, прохаживаясь по спине, и вновь замирали на талии. Он будто пытался найти в охватившем его водовороте чувств спасительную соломинку, и именно я оказалась ею.
Его ладони обняли мое лицо, и Броссар отстранился. Затуманенным взглядом смотрела на него, не в силах понять, зачем он прервал поцелуй. Подушечками пальцев он поглаживал мои скулы и с улыбкой наблюдал, как я постепенно прихожу в себя.
– Зачем вы меня поцеловали? – попыталась собраться с мыслями.
– Нужно же снять с тебя заклинание молчания, – в его голосе послышалась ирония.
– Но целовать зачем? Это совершенно не обязательно! – смотрела на него и не могла оторвать взгляд от темных глаз.
– Каждый выбирает тот вариант, который ему нравится, – сообщил довольный Броссар.
– Нравится? Вам нравится меня целовать? – За сегодняшний день можно в третий раз примерять почетное звание недалекой метрессы. Что-то слабость мысли стала все чаще проявляться у меня.
– А тебе? – провокационно поинтересовался он.
Невежливо отвечать вопросом на вопрос! Но давно известно, что наставник игнорирует правила хорошего тона.
– Очень, – сорвалось с губ раньше, чем смогла остановить признание.
– Я так и думал, – произнес донельзя довольный нахал.
Броссар выпустил меня из объятий, и в этот момент в дверях появился мажордом, неся на подносе графин с морсом и стаканы. Он ждал за дверью, прежде чем войти, и все видел? Щеки сами собой вспыхнули от смущения.
– Приготовьте комнату для метрессы Алузье и согрейте воды для ванной. Мы промерзли, пока добрались сюда, – спокойно, как ни в чем не бывало отдавал приказания Броссар.
– Слушаюсь, – лишь одно слово произнес мажордом и степенной походкой отправился выполнять распоряжения.
Наставник налил сам в стаканы горячего морса, ароматно пахнущего малиной, и один протянул мне.
– Мэтр Броссар, не надо больше накладывать на меня молчание, – попросила я, осторожно отпивая обжигающий напиток.
– Клер, иногда ты становишься болтливой до невозможности, – бросил на меня веселый взгляд он.
– Вы могли бы мне все объяснить, – обиделась на него.
– Когда? Есть время для разговоров, а есть время только для действий. – Он пил морс и прикрывал от удовольствия глаза.
Его губы невольно притягивали взгляд. Как это возможно, чтобы человек настолько отталкивал своим характером и манерой общения, и в то же время притягивал физически, буквально заставляя плавиться в его объятиях? Это как-то неправильно! Нельзя испытывать нежные чувства к тому, кто заставляет злиться, обижаться и совершенно не считается с чувством собственного достоинства другого человека.
– Комната готова, метресса Алузье, – с этими словами на пороге гостиной появился мажордом.
Любопытно, он вообще спать ложится? Нас вышел встречать полностью одетым. Или он не раздевается перед сном?
– Благодарю вас за морс, – вежливо произнесла я, направляясь к выходу.
– Клер, а как ты оказалась в моей кровати сегодня? – раздался заинтересованный голос наставника.
– Вы преувеличиваете, – недовольным тоном ответила ему, развернувшись. – Я всего лишь пришла узнать, как вы себя чувствуете после выпитого вина.