Среди общего ряда профессиональных уголовников, как и в других профессиях, выделяются личности с наиболее устойчивой психической организацией и сильным характером. Это элита криминала, которая сегодня разрабатывает целенаправленные операции по вовлечению нужных лиц в преступную деятельность. Приемы все те же: шантаж, провокации, подкуп и запугивание.
В брежневские времена мафиози внедрились в самые высокие эшелоны власти. Процесс такого внедрения не представлял каких-либо особых сложностей. Достаточно было поймать высокопоставленного государственного чиновника на лжи, воровстве, мздоимстве, действиях, компрометирующих его перед руководителями высшего звена или противоречащих моральному кодексу, и чиновник, для которого карьера, награды, льготы, спецобслуживание, связи, возможность руководить и распределять были превыше всех святынь, быстро оказывался во власти мафиозных кругов, готовый покорно исполнять все поручения. Например, с помощью проституток и наркотиков в притоны вовлекают детей высокопоставленных чиновников, там их обыгрывают в карты и заставляют платить долги. Денег нет. Предлагают совершить „беззаявочное преступление“ — ограбить подпольного миллионера. Незадачливый игрок скрепя сердце соглашается и, таким образом, „завязывается“ на преступлении. Если преступная группировка попадается, главари идут к родителям, и те делают все, чтобы спасти сына. Сына выручают, но сами „завязываются“ с преступниками и впоследствии вынуждены выполнять поручения мафии.
С другой стороны, можно и с папой поработать: подставить ему пятнадцатилетнюю — пусть порезвится с опытной долбежкой“, — и томление сладострастия запечатлено на пленочке. Далее надо действовать осторожно. Сначала — небольшая услуга, которая тоже фиксируется документально, потом еще одна — и вот он уже активный агент криминала. Но общаются с ним и пользуются его услугами осторожно. Им не нужен скомпрометированный руководитель муниципалитета или таможни, им нужен ручной руководитель. В мафиозной среде излюбленный лозунг: „Чем ближе к закону — тем безопаснее“. „Серьезные“ бандиты не жалеют денег на тех, в чьей власти обеспечить им спокойную жизнь. Почти все группировки прямо или косвенно повязаны деньгами с большими государственными чиновниками.
Воровская элита не доверяет коррумпированным чиновникам. Сама возможность подкупа — яркая иллюстрация ненадежности субъекта в партнерских отношениях. Но, несмотря на их продажность, несмотря на пренебрежительное к ним отношение, их стараются привязать крепче в интересах уголовного клана. Несколько сотен тысяч долларов не спрячешь, и они легко могут стать инструментом шантажа и психологического воздействия. Сама жизнь часто оказывается мало зависящей от владельца крупной суммы. Бандиты, конкуренты, недоброжелатели проявляют интерес, предпринимают „наезды“, „разборки“, „разводки“. В упрощенном случае подставит и разорит собственная „крыша“; намного хуже, если конкурент оплатит взрыв в офисе, мечтая заполучить дело в свои руки, а его, в свою очередь, по заказу грохнут в машине или в подъезде собственного дома.
Возникает вопрос. Страшен ли приход к власти преступного сообщества? Наверное, да. Вспомним беспредел и насилие в Грузии во времена „правления“ Иоселиани. Сегодняшнее правительство России — не преступники, между тем в стране разгул преступности, мафиозный захват ресурсов и промышленности, обнищание народа. Что же лучше: „честные“ правители — покорные исполнители воли мафии или умный и сильный лидер, даже если он из преступного сообщества?
1. Мафия в стране существует, действует и реализует сваи задачи по ограблению общества. Руководители верхнего звена не отличаются сильным характером и относятся к разряду „советского нищенствующего человека". Поэтому они мгновенно подпадают под влияние сил мафии и собственных нищенско-воровских наклонностей.
2. Единственный выход — приход к власти умного и сильного лидера, поддерживаемого народом. Тогда мафия не выживет.
7.2. СТАВЛЕННИКИ МАФИИ. ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ДЕЯТЕЛИ
Человека судят за то, что он назвал министра идиотом. Приговор: „Пятнадцать лет с конфискацией имущества".
— Почему так строго? — спрашивает корреспондент судью, — ведь за оскорбление личности полагается не более 6 месяцев заключения?
— За разглашение государственной тайны.
„Тот, кто умеет, — делает, кто не умеет, — учит, как делать, а тот, кто не умеет ни того, ни другого, — управляет“. Этот афоризм закрепился в сознании в советское время, когда в разряд руководителей зачастую выводили исполнительную серость. Государственные и муниципальные руководители, чиновники всех рангов, депутаты считают себя благородными, самоотверженными, преданными делу, трудолюбивыми и высокоинтеллектуальными деятелями. Окружающие о них думают совершенно обратное: они некомпетентны, консервативны, продажны, ленивы, а потому медлительны в принятии решений. Кто же объективен? Ответ на этот вопрос не суть важен: поскольку все перечисленные лица — ставленники сильных политических, экономических или криминальных кругов. Они не принимают решений — это прерогатива их покровителей или аналитических центров и администраций при них, их функция чисто представительская — „с ученым видом знатока“ изрекать ортодоксальные истины. Прежде они были — партийной элитой. Сегодня их потеснили, но не вытеснили бывшие собратья — партийные функционеры, назвавшиеся демократами. Это о них короткий, в одну строчку, анекдот:
„Однажды утром в троллейбусе встретились два члена политбюро…"
Государственный деятель, обращаясь к гадалке:
— Сколько я вам должен?
— Пятьсот за предсказание будущего, как со всех граждан, и миллион за то, что сохраню в тайне все ваше прошлое.
Интересно сравнить портретные данные прежних и сегодняшних руководителей, которых и тогда, и ныне расставляют те, кто стоит над ними. Их называют власть, но это — покорные исполнители. Прежние своим поведением напоминали лидеров преступного мира, которые под личиной благопристойности скрывали жестокий и хищный характер вора, но отличались чрезвычайной недальновидностью, граничащей с глупостью. До самого последнего дня падения своей власти и позже, пытаясь реставрировать ее, они сохраняли убеждение, что на них незапятнанные белые одежды верховных жрецов, что их окружает трепетное почитание и народ не видит их воровских действий в своих кошельках. Но походили они на „воров в законе“ только внешним антуражем, внутренняя сущность у них была совсем иная. Они придерживались воровского девиза: власть важнее денег. Но поскольку лидерство, т. е. власть, доставалась им в силу клановой принадлежности, то и деньги попадали по тем же причинам. Им не требовалось ни характера, ни воли, чтобы добиться успеха в борьбе за власть; их, покорных и исполнительных, выдвигали. Никакого риска в делах, наоборот, — подстраховка и еще раз подстраховка; никакого проявления активности — „инициатива наказуема“. Это главные принципы их поведения. Но зато широко использовались, как и у воров, шаманские способы психологического воздействия на окружающих, внушение идеи об исключительности, необычности и превосходстве народных любимцев. Ордена и медали, торжественные речи и долгие пленумы, лживая статистика и макулатурная идеологическая литература — инструменты этой представительности. „Святость“ верховной власти обеспечивалась ограничением доступа и многочисленной охраной.
Что объединяет воровского лидера и высокопоставленных руководителей — так это отсутствие моральных запретов. Они удивительно схожи в побудительных причинах и способах устранения конкурентов и неугодных, в проявлении беспринципности и беспредела по отношению к окружающим, в желании умыкнуть как можно больше. Воровскую сущность партаппаратчика и номенклатурщика очень хорошо определяли придуманные в народе аббревиатуры:
воры — весьма ответственные работники;
жоры — жены ответственных работников;
лоры — любовницы ответственных работников;
доры — дети ответственных работников.
Основными чертами характера руководящих деятелей и застойных, и перестроечных, и демократических времен являются жажда наживы, пусть и самыми аморальными способами, продажность, тщательно скрываемая за популистскими речами и эффектными декларациями, желание любой ценой удержать позиции, занятые путем номенклатурной селекции или в смутный период начала 1990-х годов.
Когда во времена царствования Николая I опекун фонда инвалидов А. Политковский обворовал возглавляемый им фонд на полтора миллиона рублей серебром, а затем отравился, чтобы не попасть на виселицу, растрату погасил миллионер, владелец золотых приисков И. Яковлев, за что и был жалован камергерским титулом. В наше время воруют, не испытывая страха перед виселицей, и не оглядываясь на соседей.
Все чиновники в той или иной мере безнравственны, хотя одни ханжески лицемерны, а другие — откровенно наглы. Удачливые ребята, которым принадлежит страна, разделяются на две разновидности:
— те, для кого власть сама по себе служит источником удовлетворения непомерно честолюбивых претензий, амбициозности и кто побочные ее проявления воспринимает как второстепенные;
— те, кто добивается власти, чтобы реализовать свои материальные запросы, попросту, хапнуть, поскольку другим способом заработать или получить деньги не хватает талантов.
Вторая категория по отношению к первой неограниченно велика. Идеалистов, наслаждающихся тем, чтобы повелевать, — ничтожное количество. И та и другая разновидность при более высоком уровне интеллекта становятся „гибкими“ политиками или дельцами-махинаторами, при низком — простыми взяточниками. Власть для них приоритетна, но власть без денег — не устраивает. Они предпочитают альтернати