— Знаю, что говорят про какое-то письмо…
— А вам известно, что Аня никакого письма не писала?
— А вы знаете, кто написал, Анна Ивановна?
— А почему ты думаешь, что его вообще кто-то писал?
— Да все говорят… А вы знаете, кто написал?
Медленно, словно раздумывая, Анна Ивановна проговорила:
— Может быть, Кузнецов, может быть, Лиля. Может быть Вика. Может быть, Кукин, может быть, ты…
Игорь побледнел. Глаза его широко открылись.
— Я?! Анна Ивановна, вы думаете на меня?
Анна Ивановна промолчала.
— Даю честное слово!.. Самое честное!.. Клянусь под салютом!.. Никаких писем я не писал!
Игорь так взволновался, что Анне Ивановне стало просто стыдно за свои подозрения. Эти подозрения родились у нее, когда она заметила, как настойчиво Игорь подводит к тому, что во всем виноват Кузнецов.
— Ты извини, — мягко сказала Анна Ивановна. — Я верю. Но ты мальчик неглупый и должен понимать, что раз письмо писала не Аня, приходится подозревать всех. Я, собственно, хотела спросить — от кого ты узнал о письме?
Игорь, в отличие от Вики и Лили, долго не думал.
— От Кукина.
— Как же он тебе об этом сказал?
— Да как всегда. — Игорь пожал плечами. — Подошел и говорит: «Дай списать». Я говорю «Не дам». А он говорит: «Дай, тогда я тебе что-то интересное скажу». Я говорю: «Скажи». А он опять просит списать. Я пообещал. Вот тогда он мне и сказал про письмо.
— Ну, а списать дал?
— Нет, конечно!
— Выходит — обманул?
— Так это для его же пользы, Анна Ивановна!
— Да, — согласилась Анна Ивановна, — для его же пользы… Можешь идти.
Игорь пошел к двери, но внезапно остановился.
— Про наш разговор никому не рассказывать, Анна Ивановна?
— Почему же… Можешь рассказывать. Теперь уже все равно.
— Кукин, когда ты узнал про письмо?
— Я, Анна Ивановна?..
— Ты, Саша, ты…
— Я… А вот когда вы к нам домой приходили. В тот день.
— Кто тебе об этом сказал?
— Мне?
— Тебе, Саша, тебе.
— Мне… Олежка сказал, кто же еще.
— Это точно?
— Точно, Анна Ивановна. Честное слово!
В тот день в тридцати четырех кухнях тридцати четырех квартир города происходило примерно одно и то же. Остывали на газовых плитах супы и борщи, укутанные полотенцами. Пережаривались котлеты. Картофель разваривался до кисельного состояния. Подгорали в духовках каши.
Матери с негодованием поглядывали на часы, нервно прислушивались к хлопанью дверей лифтов: на каком этаже остановился. Они ждали детей, которые вот уже два часа как должны были вернуться из школы.
Детей не было.
Матери не знали, что в этот момент их дети боролись за дружбу.
Борьба началась сразу после уроков.
Необходимость этой борьбы выяснилась еще на большой перемене, когда класс узнал от Игоря, что Анна Ивановна собирается говорить с директором о походе. Анна Ивановна всегда выполняла свои обещания, и меры нужно было принимать срочно.
Прежде всего было изучено расписание, из которого стало ясно, что до конца дня Анна Ивановна не сможет поговорить с директором во время уроков. Одновременно за Анной Ивановной и за дверью директорского кабинета было установлено наблюдение на переменах. Разведка донесла, что и на переменах Анна Ивановна и директор не встречались. Теперь у Анны Ивановны оставалась последняя, и самая удобная, возможность для встречи с директором — после уроков. Неизвестно почему, но Анна Ивановна этой возможностью не воспользовалась. Сразу после уроков она ушла домой.
Итак впереди был еще почти целый день.
Шестой «в» в полном составе покинул класс и спустился к физкультурному залу. По дороге он потерял двух человек: Володю и Аню, которые бороться за дружбу категорически отказались. Причем отказались они не вместе, а каждый в отдельности, потому что уже несколько дней сидели на разных партах и друг с другом не разговаривали. Выйдя из школы, они разошлись в разные стороны.
К учителю физкультуры для переговоров был послан Кукин. Дело в том, что физкультурник, как бывший баскетболист, мечтал сделать школу целиком баскетбольной. Саня Кукин, исключенный из сборной района по баскетболу за двойки, все же был с физкультурником в самых дружеских отношениях.
Раз восемь поклявшись исправить двойки и снова занять свое место в сборной, Саня получил ключ от зала и наказ «сматываться» не позже чем через час.
Но, как видим, собрание затянулось на целых два.
Собрание началось с короткой стычки Олега и Игоря. Как обычно, стычку начал Олег. И, как всегда, он ее выиграл.
— Дамы и господа… — начал Олег.
Дамы захихикали. Господа тихонько заржали.
— …для начала я предлагаю выбрать председателя. У меня есть железная кандидатура — это я. Кто «за» — поднимите руки.
Первой поднялась рука самого Олега. Затем вскинулась рука верного друга Сани. Посмеиваясь, подняли руки и остальные. Игорь тоже поднял руку, но из кулака этой руки выглядывал кукиш.
— Умственно отсталые участия в голосовании не принимают, — заметил Олег, с интересом разглядывая кукиш.
— Клоунов в председатели не выбирают, — немедленно последовал ответ из-под кукиша.
— Саня, — ласково сказал Олег, обращаясь к верному другу.
Саня передвинулся по скамейке поближе к Игорю.
— Ты чего лезешь? — сказал Саня. — Получить захотел?
— Это я лезу! — возмутился Игорь. — Да я вообще могу уйти! Наплевать мне на твоего председателя!
Вскочив на ноги, Игорь бросился к двери. Но Саня опередил его. Грохнув спиной о дверь, Саня прикрыл ее своим телом.
— Ты первый фигу показал… — мрачно заявил Саня. — Вот и сиди теперь.
— Мальчишки, перестаньте ссориться! — потребовала Вика. — У нас собрание про дружбу, а вы опять ругаетесь.
— Ясно, Игорек? — спросил председатель. — Собрание про дружбу, а ты ругаешься. Нехорошо затевать ссоры в родном классе.
— И ты, Олежка, перестань. А то мы с Викой тоже уйдем. Верно, Вика?
Вика кивнула.
— Я уже перестал, — сказал Олег. — Я уже весь такой дружный, что самому противно.
Саня вынул ключ из двери и сунул его в карман.
— Тебе я тоже припомню, — сказал Игорь Сане, возвращаясь на свое место.
— Слово предоставляется мне, — сказал Олег. — У нас, значит, самый дружный класс. Я уже не говорю, что самый умный. Мы очень активные, очень внимательные и очень сознательные. Самые смелые и самые упорные. Правильно я говорю, дамы и господа?
Дамы и господа охотно согласились со своим председателем.
— Но это не только я говорю, — продолжал Олег. — Это все говорят. Мы можем не верить себе, но всем не верить не можем. У нас самая лучшая успеваемость… — Тут председатель покосился на верного друга и грустно заметил; — Саня, к тебе это не относится.
— Чего?.. — спросил Саня.
Все засмеялись. Саня сообразил, что смеются над ним, и насупился.
— Не твое дело, — мрачно сказал Саня.
— У нас есть даже круглые отличники, — с гордостью заявил Олег, не обращая внимания на Саню. — До того круглые, что даже продолговатые.
Тут взгляд председателя снова остановился на Игоре, а руки его нарисовали в воздухе что-то вроде восьмерки.
— Олежка, чего ты к нему пристал, — одернули председателя из зала.
— Я не пристаю, — возразил председатель. — Просто я привык говорить правду в лицо.
— А ты-то не круглый, что ли? — подозрительно спокойно спросил Игорь.
— Нет, — с достоинством ответил Олег. — У меня в первой четверти четверка по поведению.
— Да я же не об отметках говорю, я — про дурость.
Дружное собрание дружно захохотало. Олег открыл рот, но тут же закрыл его. Это случалось с ним чрезвычайно редко. Довольный своей победой, Игорь сиял. Уже давно он себя так хорошо не чувствовал.
Председатель, понимая, что власть ускользает из его рук, резко переменил тему.
— Так вот, ребята, я хочу сказать про поход, — сказал Олег серьезно, нормальным своим голосом. — Мы вот уже две недели договариваемся, как рыбу ловить или там грибы собирать. Только все это ерунда…
— Почему ерунда? — спросили из зала.
— Потому что Анна Ивановна сказала, что мы никуда не поедем, — сказал Игорь, торжествуя, что сообщает такую важную новость. — Она нами недовольна. А начал все Кузнецов, и на доске он рисовал, да еще потом хвастался.
Председатель даже опешил. Так повернуть благородный поступок!
— Я не хвастался! — заорал председатель. — Я честно признался! А ты — дурак!
Нет, сегодня Олегу явно не хватало той самой железной выдержки, о которой он говорил Анне Ивановне. Куда девалось все его остроумие? Где слова, точные, как удар шпаги? Председатель чувствовал себя так, будто он стоял совсем один в пустом зале. В голове его вертелись разные слова, но слова эти были почему-то только ругательные.
Олег не собирался отпираться. Он готов был согласиться с тем, что тоже виноват. Или, если хотите, даже с тем, что виноват больше других. Но Игорь поворачивал дело так, будто виновен был один Олег Кузнецов. И остальные молча как будто с ним соглашались.
В тишине прозвучал неуверенный голос Вики.
— А он правильно говорит, Олежка. Ты же первый начал…
С этой стороны Олег удара не ждал.
— Нашли виноватого? — сказал он. — Ладно. Я могу сейчас пойти к директору и сказать, что я один виноват. Пускай меня исключают из школы. Не испугаюсь. Саня, дай ключ.
Саня испуганно посмотрел на Олега. Впервые и жизни он видел человека, который шел к директору по своей воле.
Олег взял ключ из рук Сани и направился к двери. Но его остановил спокойный, уверенный голос Игоря.
— Из школы тебя за это не исключат. А вот в поход из-за тебя все не пойдут — это точно.
— Олежка, не ходи, — умоляющим голосом сказал Саня.
— И ты, Кукин, из-за него в поход не пойдешь, хоть вы и друзья, — сказал Игорь.
Саня нахмурился. Только сейчас он понял, что главное вовсе не в том, попадет или нет Олегу от директора, не в том даже, исключат Олега или нет, а в том, что его, Санины, тайные надежды уже не сбудутся. Была у Сани такая мечта, что исправятся к концу года его двойки на тройки и он пойдет в поход вместе со всеми. Как это произойдет, Саня еще не знал. Он просто надеялся. И теперь выходило, что надежды эти не сбудутся.