с главарем бостонской мафии и вручает ему список имен: «Либо вы сами их накажете, либо это сделаю я. Выбор за вами!» Тот глумится над ней, говорит, что лучше б она все забыла и спокойно жила дальше. Остальная часть книги посвящена описаниям того, как Эллис в одиночку преследует тех, кто ответствен за смерть ее бойфренда. Полно саспенса и насилия, и Эллис выведена там несколько психопатичкой. После каждого убийства она мажет губы помадой и чмокает очередного мертвеца в щеку, оставляя красный отпечаток. Кончается книга тем, что Эллис опять в «Ритце», пьет шардоне с главарем мафии, а тот извиняется, что недооценил ее, и вместе они приходят к соглашению, что баланс сил восстановлен. Мафиозо спрашивает у нее про помаду. «Я подумала, что это малость подстегнет полицию, – отвечает она. – Они там просто обожают убийц, которые оставляют личную метку. Воображают, будто они в каком-то кино с Клинтом Иствудом»[115].
Книгу я дочитал незадолго до полуночи, постоянно думая о личных метках. В конечном счете, это и было то, на чем строились убийства Чарли, – оставить метку какого-то рода, некий символ, который говорил бы миру, что убийца куда важнее жертвы. Чарли могло вдохновлять чувство мести или правосудия, когда он попросил меня убить Нормана Чейни. Но теперь все было завязано только на него самого. И на мой список. Да и на меня тоже, раз уж на то пошло. Какого рода личность ставит себя выше своих жертв? Какого рода личность способна помешаться на списке книг?
Один из писательских секретов, которыми поделился со мной Брайан, заключается в том, что если не можешь с ходу придумать какой-нибудь сюжетный поворот, то просто заваливайся спать и дай своему подсознанию ухватить ускользающую мысль за хвост. Я решил так и поступить: попробовал – и в конечном итоге обрел сон. А может, и кое-какие ответы.
Глава 23
Все следующее утро я провел, перекапывая имеющиеся у меня книги Брайана Мюррея. Даже проглядел по диагонали его последний роман, «Умри слегка», в котором Эллис Фицджеральд раскрывает убийство, совершенное подростковой бандой в старших классах местной школы. Роман настолько отстал от жизни, что это вызывало некоторую оторопь. Брайан терпеть не может заниматься всякого рода изысканиями, и у меня возникло чувство, будто все, что он сделал в плане подготовки к написанию своей последней книги, – это сходил на сдвоенный киносеанс из «Ребят по соседству» и того фильма с Мишель Пфайффер, в котором она учит детишек из бандитского микрорайона[116].
Сразу после полудня мне позвонила агент Перес – напомнить, что я так и не отчитался о своем местоположении и передвижениях во время убийств.
– Простите, – покаялся я. – Был занят. Может, прямо сейчас это сделаем? Назовите мне даты, а я попробую проверить, знаю ли я, где был, когда все это происходило.
– Годится, – ответила она.
Я открыл календарь на лэптопе, и мы начали сверять даты. Первым делом агент Перес спросила меня про Элейн Джонсон.
– Я уже отправил эту информацию агенту Малви, – напомнил я. – Я тогда был в Лондоне. Тринадцатого сентября, верно?
– Верно, – подтвердила она.
После этого настала очередь Робин Каллахан, которую застрелили шестнадцатого августа прошлого года. В моем календаре на эту неделю ничего не нашлось, не считая того факта, что весь тот день я проторчал на работе, о чем и сообщил агенту Перес. Она спросила, может ли кто-то поручиться за меня. Шестнадцатого августа была суббота, так что я ответил, что в тот день оба моих сотрудника наверняка были в магазине и что они с радостью ответят на все ее вопросы. Следующий вопрос касался Джея Брэдшоу – мужчины, забитого до смерти в собственном гараже в Дэннисе, на Мысу. Как оказалось, произошло это тридцать первого августа.
– В то воскресенье я летал в Лондон, – сообщил я.
– В какое время?
– Рейс был в шесть тридцать, так что я наверняка выехал в аэропорт около трех.
– Раненько, – заметила она.
– Знаю, – ответил я. – Я люблю приезжать пораньше, если есть такая возможность. Лучше приехать с запасом, чем бежать сломя голову и в итоге опоздать.
На два других отрезка времени, которые ее интересовали – убийств Билла Мансо и Итана Бёрда, – у меня не оказалось надежного алиби, хотя произошли они в те дни, когда я наверняка был в «Старых чертях».
– К сожалению, больше ничем помочь не могу, – сказал я.
– Спасибо, вы и так очень помогли, мистер Кершоу. Вас не затруднит прислать точные номера рейсов вашей поездки в Лондон, если они у вас остались?
– Конечно, не затруднит, – ответил я, решив не напоминать ей, что я уже отправил их агенту Малви.
– И еще: я понимаю, что это было очень давно, но просто чтобы окончательно закрыть тему… Можете сообщить мне, где вы находились двадцать седьмого августа две тысячи одиннадцатого года?
– Сейчас гляну. И что произошло в эту дату? – спросил я.
– В эту дату в дорожно-транспортном происшествии с велосипедом возле Саратога-Спрингс погиб Стивен Клифтон.
– Вы уже и раньше упоминали это имя. Я не знаю, кто это такой. Агент Малви тоже ничего про него не рассказывала.
– Его убийство отражено в ее записях, – сказала Перес.
Я опять принялся прокручивать назад компьютерные календари. Подумывал что-нибудь сочинить, но вместо этого произнес:
– В тот день я наверняка был на работе, но, честно говоря, это было слишком давно. В календаре ничего.
– Хорошо, мистер Кершоу. Нет проблем, но я подумала, что все равно стоит спросить.
– Ладно, спасибо, – отозвался я.
Подумалось, что на этом наш телефонный разговор и будет окончен, но агент Перес, кашлянув, произнесла:
– Я понимаю, что уже спрашивала вас об этом, но когда к вам пришла агент Малви, у вас сразу возникло убеждение, что между вашим списком и нераскрытыми преступлениями есть какая-то связь? Я еще раз хочу услышать ваш ответ.
– С ходу не возникло, но, может, просто что-то во мне не желало признавать такую связь. Понимаете, довольно противное чувство – составить какой-то дурацкий список, а потом обнаружить, что кто-то использует его для совершения реальных убийств.
– Ничуть не сомневаюсь.
– Она сначала рассказала мне про эти «птичьи убийства» и о том, как связала их с «Убийствами по алфавиту»…
– Это книга Агаты Кристи?
– Точно. Честно говоря, поначалу это показалось мне несколько притянутым за уши. Однако тот человек, убитый на железнодорожных путях, Билл Мансо… Похоже, что это убийство и впрямь подражало «Двойной страховке», но, как уже сказал, я во все это особо не верил, пока мы не нашли те книги в доме Элейн Джонсон. Тогда все стало ясно. И еще стало ясно, что убийца хотел, чтобы я это понял. Или хотел указать на меня, наверное. На самом деле не знаю. Мы много рассуждали на эту тему, мы вдвоем.
– Кто? Вы и агент Малви?
– Мы подумали, что этот человек, что Чарли – так мы его условно назвали, – попытается довести свою затею с убийствами до конца. А еще пришли к выводу, что он и вправду старается с максимальной точностью передать сам дух убийств из книг, послуживших ему основой.
– Можно задать вам вопрос относительно одной из ее заметок? Она записала три имени, которые назвала «птичьи убийства», а потом добавила: «Кто истинная цель?» Можете сказать, что это может значить?
– В «Убийствах по алфавиту» серия преступлений совершается так, будто это заскок какого-то психбольного, повернутого на буквах. Но убийца держал в голове только одного человека, смерти которого действительно желал. Остальные были лишь прикрытием.
– Так что вы думаете, что и с «птичьими убийствами» может быть такая же история?
– Не то чтобы думаю, но это не исключено.
– Равно как и не исключается вероятность того, что вообще все эти преступления – все, привязанные к вашему списку, – прикрывают лишь одно-единственное убийство.
– Конечно, – согласился я. – Такая возможность действительно существует. Но если так, то вам не кажется, что это уж слишком – убивать такую бездну народу, только чтобы спрятать всего одно убийство?
– Да.
Наступила продолжительная пауза, и я поначалу даже не понял – то ли звонок разъединился, то ли она просто задумалась.
– Итак, если бы вам пришлось строить предположения, – наконец произнесла агент Перес, – то кто из трех жертв «птичьих убийств» был истинной целью преступника?
– Если вам так уж хочется это знать, то я бы сказал, что Робин Каллахан, поскольку из всех троих она наиболее известна и успела разозлить целую кучу народу.
– Я тоже так подумала, – отозвалась она, и опять последовала пауза. – Не возражаете, если я еще вам позвоню, если у меня возникнут какие-то другие вопросы?
– Конечно же, не возражаю, – ответил я, после чего мы распрощались.
Я позвонил в «Старых чертей». Ответила Эмили.
– По-прежнему болеешь?
– Не так уж чтобы и ужасно, но хорошего мало.
– Оставайся дома. Тут все нормально.
Я собрался было закончить разговор, но тут решил, что раз уж Эмили на линии, то можно задать ей несколько вопросов.
– Можно я назову тебе несколько имен, а ты скажешь, слышала ли их когда-нибудь? – спросил я.
– Угу, давай, – отозвалась она.
– Итан Бёрд.
Эмили секунду помолчала, потом произнесла:
– Никогда про такого не слышала.
– Джей Брэдшоу.
– Нет.
– Робин Каллахан.
– Ну как же, конечно! Это же та психованная телезвезда, которую убили. Я просто уверена, что когда-нибудь про нее напишут книгу и получится настоящий криминальный бестселлер.
– А почему ты говоришь, что она психованная?
– Ну, не знаю… Наверное, где-то слышала. Она написала книгу про супружескую измену, так ведь?
– Точно, – подтвердил я.
Закончив и этот разговор, я еще немного поразмыслил, не могла ли Робин Каллахан быть истинной целью трех «птичьих убийств». И хотя никто из троих откровенно не выделялся, все-таки должен быть кто-то, кого Чарли изначально держал в голове. Он знал, что будет подражать «Убийствам по алфавиту», и знал, что не собирается использовать алфавит. Если в первую очередь ему требовалось убить Робин Каллахан, тогда лучшим способом прикрыть это было бы найти еще двух потенциальных жертв, чьи имена или фамилии наводили бы на мысли о птицах. А Робин Каллахан вполне естественным образом просилась на роль основной жертвы, в том смысле, что раздражала людей. Пыталась оправдать супружескую измену, разрушила как минимум две семьи…