Тэсс высвободилась из моих объятий, чуть отступила и, запинаясь, произнесла:
– Почему ты постоянно это повторяешь?
Голос ее звучал глухо, и она быстро моргала.
– Просто ты вроде… Ты что, напилась? – спросил я.
– Наверное, – ответила Тэсс. – И что? Ты сам пьяный.
Она отвернулась от меня и вдруг накренилась всем телом, словно вот-вот упадет. Я быстро подскочил к ней и, схватив за руку, отвел наверх к одному из стоящих лицом друг к другу диванчиков у входа в кухню. Мы оба сели.
– Странно как-то себя чувствую, – пролепетала Тэсс, положив руку мне на плечо и приваливаясь ко мне. Ее дыхание отдавало горьковатым ароматом кофе.
– Расскажи мне, что ты делала после моего ухода, – попросил я.
– А когда ты ушел?
– Часа два назад. Может, меньше. Точно не помню.
– А, ну да. Я зализывала раны, поскольку, сам понимаешь… и выпила еще кофе, а потом устала, просто жутко устала, и собралась было подняться наверх и закладываться спать, но подумала, не вздремнуть ли немножко на этом диванчике, а потом услышала дверь, а там был ты.
– Больше никто не приходил?
– Приходил? Сюда? Нет. Только ты. Не хочешь еще разок меня поцеловать?
Я подался к ней и поцеловал, надеясь особо не затягивать, но Тэсс открыла рот и тесно прижалась ко мне. Глаза у меня были открыты, но ее волосы спадали волнами вокруг, и на миг стало вообще ничего не видно. Я оборвал поцелуй и притянул ее голову к груди.
– Как классно, – выдохнула она, после чего пробормотала что-то, чего я не разобрал.
Мы посидели так где-то с минуту. Мне стало ясно, что Тэсс засыпает прямо на мне, и я не стал этому препятствовать, неустанно шаря взглядом по всему, что находилось в поле моего зрения. Все выглядело точно так же, как и перед моим уходом, – наши кофейные чашки все еще стояли на обеденном столе перед эркерными окнами, единственный торшер был по-прежнему включен. В кухне горела только декоративная подсветка под шкафчиками, так что бо́льшая часть пространства оставалась в тени. В доме было тихо, хотя мне показалось, что я слышу храп Брайана снизу из гостевой комнаты. Точно не понял. Но если это был все-таки он, то это добрый знак. Он все еще жив.
Я знал, что Чарли уже в доме.
В голове сам собой сложился достаточно правдоподобный сценарий. Чарли выследил меня досюда вечером, наверняка ждал на улице, пока я ужинал тут с Брайаном и Тэсс. А когда я ушел, он собирался либо и дальше следить за мной, либо же проникнуть в дом. Но тут сам собой представился удачный случай – Тэсс побежала за мной, чтобы передать мне книгу Брайана, оставив дверь открытой и незапертой. Чарли незаметно прокрался в дом. А дальше что? Наверняка спрятался в доме и каким-то образом ухитрился подсыпать что-то Тэсс в кофе – скорее всего, то же самое, чем приправил предназначенное Прюитту виски. Мне не верилось, что она просто пьяна, или, по крайней мере, пьяна сильней, чем тогда, когда я оставил ее два часа назад. А потом объявился я, прежде чем Чарли успел с ней еще что-нибудь сделать. И вот теперь все мы тут вместе, в одном доме. Где именно может быть Чарли? Где бы спрятался я, окажись на его месте?
Я осторожно отодвинул Тэсс от своей груди, уложил ее на диванчик и встал.
– Ты куда? – сонно пробормотала она, но тут же подложила руку под щеку и глубоко задышала через нос, так и не открыв глаз.
Как можно тише я прошел в кухню. Боковая дверь вела в коридор второго этажа – оттуда можно было попасть в туалет и в гостевую комнату, в которой спал Брайан. А еще здесь имелась кладовка, насколько я помнил. Подойдя к кухонной стойке, я нашел скалку, которую приметил ранее, и зажал ее в правой руке. Подумал, не стоит ли лучше вооружиться кухонным ножом, но мне понравилось, как скалка легла в руку. Это была увесистая деревяшка, явно бесполезная, если у Чарли окажется ствол. Но это было хоть что-то, и я почувствовал себя поуверенней, держа ее в руке.
Решил оставаться в кухне – просто стоять здесь, одновременно приглядывая за распашной боковой дверью и большим проемом, ведущим в столовую и гостиную. Я мог бы простоять тут хоть всю ночь, поджидая, пока Чарли первым не сделает свой ход. Но еще меня беспокоила Тэсс. То, что попало к ней в организм, вполне могло убить ее. Надеясь, что мой голос звучит нормально, я во весь голос выкрикнул в пространство пустой кухни: «Я знаю, что ты здесь!»
Ноль эмоций.
Я выждал – показалось, что минут пять, – и начал постепенно приходить к мысли, что у меня и впрямь паранойя. Наверное, Тэсс продолжала пить, когда я ушел, и попросту напилась. Или, может, Чарли лишь играл со мной на данном этапе, пытался мною манипулировать, чтобы я сорвался сюда без всякого повода… Я медленно вышел из кухни. Тэсс не двигалась – все так же лежала, свернувшись калачиком на диванчике и подсунув руку под щеку. Склонившись над ней, я услышал размеренное дыхание. Свернул влево в коридор, сознавая, что старый пол скрипит при каждом шаге. Миновав лестницу, толкнул дверь туалета. Света из коридора оказалось достаточно, чтобы понять – никого тут нет.
А потом услышал звук шагов у себя за спиной и неподвижно застыл.
Шаги приближались – теперь слышалось и чье-то тяжелое дыхание. Я обернулся, покрепче перехватив скалку. На меня вопросительно смотрел Хэмфри, тот самый пес в пятнышках. Я протянул руку, он подошел ближе, обнюхал ее, а потом, потеряв ко мне всякий интерес, удалился обратно в гостиную.
Я опять повернулся, решив, что стоит взглянуть на Брайана, спящего в гостевой комнате, и убедиться, что он один. А потом, может, уйти? Наверное, я тут уже и не нужен.
– Как зовут собаку? – донеслось у меня из-за спины.
Я сразу узнал этот голос, конечно же, и повернулся к его обладателю, стоявшему в самом низу лестницы. Свет из прихожей падал на него сзади, так что лицо его оставалось в тени.
В опущенной руке он небрежно держал пистолет, но стоило мне шагнуть к нему – к Марти Кингшипу, – как он поднял его и нацелил мне в грудь.
Глава 28
– Хэмфри, – ответил я.
– Хм, – сказал он. – Как актера?[125]
– Наверное. Не знаю.
– М-да, тот еще сторожевой пес…
– Угу, – отозвался я.
В другой руке у Марти тоже что-то было, и я не сразу понял, что это мобильный телефон. Как-то это не особо вязалось с Марти. Я много раз выпивал с ним, видел на встречах с авторами у себя в магазине, но почему-то не помнил, чтобы он хоть раз вытащил мобильник. С пистолетом я его тоже ни разу не видел, хотя телефон выглядел у него в руке еще более чужеродно, чем ствол.
– Давно ты тут? – спросил я. – С этой штуковины сообщения отправлял? На «Дакбург»? – Мотнул головой на мобильник.
– Ну да, – ответил Марти. – Неплохо, а? С моими-то пальцами-сосисками… Эй, послушай, давай-ка присядем. – Он ткнул пистолетом. – Да вот хотя бы за стол. Можешь положить то, что ты там держишь в руке, а я не буду в тебя целиться. И тихо-спокойно поговорим.
– Ладно, – согласился я.
Повернувшись, Марти подошел к столу. Я представил, как кидаюсь к нему, бью по башке, пока он не успел опять направить на меня ствол, сбиваю на пол. Но лишь просто последовал за ним, и мы оба уселись за стол, на те самые стулья, на которых мы с Тэсс сидели несколько часов назад. Марти отъехал вместе со стулом на несколько футов и положил пистолет на ляжку.
– Что это у тебя там в руке?
– Скалка, – объяснил я, кладя деревяшку на стол.
– Здесь подобрал или с собой принес?
– Нет, здесь.
Над столом висела люстра, до сих пор включенная, и в ее свете мне удалось получше разглядеть лицо Марти. Выглядел он так же, как и всегда, – с землистой кожей, растрепанный и словно забывший в последнее время хоть сколько-то поспать, – однако в глазах появилось что-то новое. Можно было бы сказать, что взгляд его стал более пристальным, более живым, но все же это не совсем то, что я имею в виду. Скорее, он стал более счастливым. Может, сам и не улыбался, но глаза улыбались.
– Мог бы вооружиться и чем-нибудь посерьезней, – заметил он. – Хотя понимаю, это не совсем твое… Позвонил в полицию?
– Да, – быстро ответил я. – Они уже едут.
Марти нахмурился.
– Давай-ка только не будем врать друг другу! Давай говорить правду – и тогда, вместе, можно будет решить, куда двигаться дальше. Я понимаю, о чем ты думаешь: что сейчас твой единственный шанс – это напасть на меня. Но это не так. Я человек осмотрительный. И пусть я, честно говоря, далеко и не молод, но как там обычно эдак снисходительно называют старичков, которые еще нормально передвигаются на собственных ногах?
– Бойкие, – подсказал я.
– Точно, бойкие. Так вот и я такой. И если ты вдруг решишь наскочить на меня, то моментально схлопочешь пулю в лоб. – Он улыбнулся.
– Ладно, – сказал я.
– Просто предупреждаю. Я не хочу, чтобы у тебя возникла какая-нибудь дурацкая идея.
Подняв руки вверх, я заверил:
– Сижу вот здесь.
– Отлично. Я тебе верю. А теперь можно и поговорить. Я постоянно думаю про то, что ты написал мне насчет вымысла и реальности. Что в твоем списке только вымышленные убийства, и что в этом-то и разница. По-моему, ты прав на этот счет, Мэл, но думаю, что ты просто видишь это не в том свете. Я живу уже довольно давно. И ты сам знаешь, откуда я все это узнал – про художественный вымысел. От тебя же и узнал. Это ты втянул меня в чтение, и это ты втянул меня в убийство. Это изменило мою жизнь к лучшему. Слышь, а ты не думаешь, что у них тут может быть пиво? Не возражал бы выпить холодного пивка, пока мы тут беседуем…
– Наверняка должно быть, – ответил я.
Марти бросил взгляд из-за стола в кухню, где в тусклом свете декоративных плафончиков поблескивал большой холодильник.
– Не принесешь парочку? Можно тебе довериться? Не выкинешь какую-нибудь глупость?
– Конечно.
Я встал и направился в кухню, а Марти направил ствол в мою сторону. Я прошел мимо двух диванчиков – пес Хэмфри теперь растянулся на диванчике напротив Тэсс, оба дрыхли без задних ног. Открыл холодильник, поводил глазами и за горами прочих припасов заметил задвинутые в самую глубину две бутылки «Хайнекена». Разыскал в одном из выдвижных ящиков открывашку, сдернул крышечки.