Я наводил артиллерию, она работала. А боевики с противоположного склона делали в скалах выбоины и туда прятались во время артподготовки. Когда арта отрабатывала и пехота, то есть мы, начинала работать, противник вновь выскакивал на позиции и вновь начинал по нам долбить. Выбить их в принципе было невозможно с этой высоты. Я тогда вызвал вертолетчиков. Им-то хоть можно, они с противоположной стороны насовали боевикам хорошенечко. Потом я еще артиллерию вызвал, потом еще дымами прикрыли. Короче, мы залетели в итоге на эту высоту. Когда зачищали уже — духи в своих норах начали взрываться. У них были ошейники специальные, со взрывчаткой. Подлетаешь к нему — бах! и башки нет. Делалось это для того, чтобы их потом не могли опознать.
Вот такой был бой. Три дня длился. Мы, когда высоту взяли, наверху повесили тельняшку. Потом приехали сирийцы, телевидение, вся фигня — туда притащились, тельняшку хотели снять и повесить вместо нее сирийский флаг. Могли бы снять, но тогда на защиту тельняшки встали афганцы — «фатимиды». Подлетели к сирийцам, начали стрелять им под ноги, и указывая на тельник, говорят: «Руси, мы никому не дадим здесь повесить другой флаг». Вот такая уважуха у них была.
Но бой был, конечно, очень тяжелый. Если честно, мы даже не могли посчитать количество противника — потому что он убегал от нас, укрывался по лежакам. Но если судить как раз по этим лежакам, их было порядка 30 человек. Считай, целый взвод. Такой хороший, качественный опорный пункт. Первый эшелон, второй эшелон, норы. Хорошо, хоть авиация помогла — если бы не «летуны», нам бы пришлось долго еще за эту высоту воевать. Вот если бы сирийцы и «фатимиды» с нами шли, то все было бы проще, местность позволяла им все видеть и простреливать. Я, кстати, в афганцах тогда сильно разочаровался. Думал они более воинственный народ. Но, как оказалось — нет.
«Ночник» на высотах
Эль-Барда — это две высоты. С одной стороны стояли «Карпаты», и железная дорога проходила посередине. «Горлышком» ее называли. По ней еще хотели закатить поезд, заминировать его и запустить к духам. Рядом шла гряда к Пальмире.
Был интересный бой, но мы тогда поржали чисто. Тогда вооружение было хорошее, оборудование поставлялось. Мы зашли на высоту на левом фланге, нам командир стоящих там бойцов говорит: «Вы посидите пока, там пока активность духов». Мы вышли, закрепились, ночью сидим, и тут у меня наблюдатели докладывают: «Духи!». Я командую «К бою», все вышли на свою позиции. Духи вытаскивают ДШК, в воздух т-р-р-р-р, стрельнули — видимо, думали, что на высотке сирийцы стоят, и от одних звуков ДШК в штаны наложат.
Идут десяткой — довольные, счастливые: мол сейчас сирийцы свалят, и они займут позицию. А у нас приборы ночного видения. Плюс у одного из наших была система «Пирс», она оказывает помощь ночным приборам, как луна — включаешь и ночные приборы видят хорошо. Правда, противник тебя тоже видит хорошо, если у него есть «ночники», можно засветиться. Так вот, парень включает «Пирс» и все в «ночники» видят территорию, как днем. Ну, мы присели, и как в тире, начали их щелкать. Трех духов мы тогда вальнули, остальные буквально сразу испарились.
Высота 989
Я ходил с ребятами на Пальмиру, на первую, с «тройкой». Штурманули горушку, я на утро к ним присоединился, потому что вечером заняты были, и я вот с ними две недели по горам скакал.
Мы на «двушке» заночевали была весна, а я что-то с горяча спальник не взял, и ночью на посту задубел. У меня был только коврик, я в него заворачивался и забивался в щель в скале. Дубака я тогда поймал серьезного. А потом, на утро ветер поднялся, пыль небольшая, и видимость сильно упала. И Женька, командир наш, взял взвод — спустились с горы, пересекли ложбину между двумя хребтов, там километра два может быть. Перешли на гребень, по нему поднялись и пошли вдоль высоты 989 в сторону Пальмиры.
Дошли, заняли позиции, нашли духовские брошенные опорники и землянки внизу. Снайпера вперед выдвинулись — а духи засели на этом гребне, который мы обошли. То есть в тыл к ним зашли. Их видно, дистанция около 1500 — СВД-шка соответственно не дотягивается, был у нас один дальнобой, сделанный из ПТР-а (ПТРД или ПТРС) 4Зго года. Ну и разлет там большой — корректировать приходилось по фонтанам попадания.
Лежим с биноклями и наблюдаем. Двойка наступает, выдавливает духов к нам — а мы им уже за спины накидываем. Они уже как-то не поймут, откуда летит, бошками вертят. Одного ранили — духи уже потом не стали судьбу испытывать, раненого схватили, снялись с позиции и ушли вниз. Докладываем по станции, что духи ушли, ребята сшибли их — значит, можно идти. Но ребята наверх не полезли, а пошли по ущелью между двух хребтов.
Километра два мы их тоже наблюдаем. И они получается идут по низу мы их видим, два человека передовые — а наверху сидят духи. И получается, что духи наших спалили. Мы орем по станции, чтобы передали парням, что их духи видят. Неприятно было: все видишь, но сделать ничего не можешь. Но духи правда ушли, не стали ждать — видимо поняли, что группа немаленькая идет, отошли.
Загнали их на 989, там кто-то ушел по равнине в сторону Пальмиры, кто-то там остался. Но там уже так, возня.
Как вычислить гаубицу
Потом уже духи из Пальмиры гаубицу подтянули и стали нам накидывать. Немножечко неточно, но так — все ближе и ближе. Корректировались как-то. Я сидел на своей позиции, увидел вспышку. И точно, упало в стороне. Точку нашел примерную, командиру ориентиры дал: слева от посадки. Наблюдаю дальше. Еще вспышка. Начинаю считать, чтобы примерно дистанцию определить. Вычислили, нормальные дали координаты армейцам — так они в этот квадрат со 152-х ударили в ответ. Не уничтожили, но рядышком положили. Духи поняли, что их спалили, свернулись и уехали. Тоже интересно: бум, в тебя стреляют, и ты ждешь, когда прилетит, куда прилетит. Интересно.
Когда штурм был, мы в окружение попали. Духи на нас в лоб не пошли, а выбили сирипутов с другой высоты. Мы тогда впереди были, а вместе с сирийцами стояли пацаны из первого отряда — расчет «Утёса», четыре или пять человек. А против них человек 30 духов. Они там уже перекидывались гранатами. Парни «Утёс» ставили то с одной стороны высоты, то с другой. Ночью на одну позицию перетаскивали, днем — на другие.
У духов беспилотник был, ну, бутылки эти летающие. Они из бутылок пластиковых беспилотники делали, вешали на них GoPro-камеру. Когда эта штука летала над нами в первый раз, мы не поняли, что это такое. А беспилотник этот посмотрел, где позиции пацанов стояли. И на рассвете на одну из позиций «Утёса» забегает ИГИЛ-овец с поясом шахида. Забежал, крикнул «Аллах акбар!» и подорвался. Пацаны на позиции смотрят — там какие-то палки разлетелись во все стороны.
Сперва не поняли, что случилось… А вышло как: дух этот на ложную позицию заскочил — пацаны заранее подсуетились и сделали там ложную позицию, которую ИГИЛ-овцы приняли за еще одну точку с «Утёсом». В итоге, подорвал он не пулемет — а стопку палок и ветоши. А парни говорят: мы со стороны наблюдали и вообще не поняли, что это было.
ЗАСТРЕЛИЛ — ПОТОМ СПРОСИЛ
Первые два дня мы пытались зайти с северной стороны, не вышло. Потому что военные не поддержали нас. Они попытались зайти, у них не вышло, и они отошли. И дальше нас укропы разматывали артиллерией. Потом мы зашли уже на улицы Попасной, нас только 37 человек было. Мы прошли несколько кварталов, с одной стороны было кладбище (там повсюду были укропы), и с другой стороны по всей улице были укропы.
Мы зашли и стали наводить артиллерию, они даже не знали, что мы там есть. Трое суток они мимо нас ходили. Потом иногда вступали в прямые столкновения, мы работали из СВЧ (снайперской винтовки Чукавина), нам выдали.
Когда мы зашли на кладбище, то мы еще не знали, у кого какие повязки. Первый раз зашли, у нас были белые повязки, у ополченцев красные, а у укропов — желтые. Выбегает снайпер и говорит «кто такие с синими повязками?». Я говорю — «не знаю, спрошу сейчас». Мне сказали «это укропы, валите их». А мы уже завалили. Застрелил — потом спросил.
Вот так три дня было, потом уже начался штурм. «Копейка» подошла справа и какие-то армейцы. Они не знали даже, что мы там находимся, начали гранатами закидывать.
— Как обычно проходил штурм?
Поступала задача закрепиться на определенной точке, и мы выполняли ее. Если попадались где-то укрепы, то есть дома с укропами, то мы разбирали их с гранатометов. Они работали танками и градами, всю улицу нашу разнесли. Сначала они постоянно обстреливали, без перерыва. Огонь был сильнейший. Сейчас может у них боеприпасов стало меньше.
Когда зашли в район с многоэтажками, то услышали, как командир нам передал по рации, что в нашу сторону несется что-то непонятное, они с коптера увидели. Я гранатометчикам говорю — выдвигаемся. И как раз в этот момент пронеслась укропская БМП. Она за своими трехсотыми приехала, там у нас дом был четырехэтажный и там много трехсотых было. Они загрузились, она выезжает. Первым выстрелом промазали, она затормозила и перед БМП был разрыв. Потом она поехала, мы выбежали и в жопу вдогонку выстрелили. Потом нашли сгоревшую БМП. Там рядом могилку потом нашли, кого-то они закопали. Они просто не ожидали, что мы их с тыла обойдем.
Были случаи, когда нам пообещали подкрепление, что подойдет батальон морпехов. В итоге пришло к нам 16 человек без офицеров, они не знали, что делать, потом снялись и ушли. Были ополченцы, помогали вытаскивать трехсотых, но в битве не участвовали, только в эвакуации.
Свои
Была задача — недалеко от этого поселка был укреп. Мы прошли по посадкам, обошли вдоль трассы и повернули сюда. Там оказался прямо хороший укреп, они хорошо зарылись. Птичка летает и не видит никого, все закрыто зеленкой. Я отправил разведотряд из четырех человек. Они доложили, что видят «Сапог» и слышат разговоры. Они там сидели, чай пили, наших не заметили. Мы накидали туда минометами, второй раз начали заходить и случился уже бой. Двоих затрехсотило у нас. Опять оттянулись и еще раз минометами отработали. Птички уже низко опускались, выявили все цели и уже нормально от