После этого — реанимация, потом в палату перевели. Сколько я в госпитале провел? Дней десять я там пробыл, и потом уже в Россию отправили. Там Москва сначала, потом уже как бы все хорошо. Домой приехал, еще перевязывался сам. Дома побыл я две недели, мне опять позвонили. Ну, я поехал. Вот. Вот такая история.
Респондент 9 «Сидеть будем до талого!»
— Служил по контракту в десантной бригаде. Я был командиром отделения, водил группу на занятия, увидел, что какие-то непонятные личности появились на полигоне. Подошел, спросил. Тогда Украина начиналась, 14-й год. Говорят, что типа частная компания, все дела. Спрашивают:
— Сколько тебе лет?
Было 21 или 20 лет.
— Ну, тебе рано еще, друг. Ты работай и работай.
Спрашивал по зарплате сразу же — что платят. Деньги нужны были. Жена, маленький ребенок.
Прошло где-то недели две, решил съездить. Приехал, встретили меня на КПП. Поговорил с парнями, сказали по зарплате. Сказали, что если решил, то увольняйся с контракта, потому что иначе не берут… Допустим, если ты в отпуске или еще где-то, не получится совмещать. Увольняйся, мол, приходи с печатью в военном билете, все. Вот. Ушел, написал об увольнении. Уволился. Пришел, а набора уже не было.
Ну и наступил 2016 год. Приехал опять повторно в Компанию, взяли. Две недели, и я уехал уже на Пальмиру.
— Все изначально началось из-за того, что увидел, поговорил, узнал… Я знал, куда я иду, для чего иду. Цель в жизни была. Пришел, и в 2016 году уехали на Пальмиру. Нас туда отправляли на доукомплектование роты, по-моему. Ну, кто-то уже штурмовал что-то там. Четвертая рота Бродяги[89], там они наводили шухер. Ну, в принципе, приехали, нас там растасовали по этим… ротам. Не знаю, кем они там считались.
Командировка была лайтовая, можно так ее назвать, потому что мы простояли на Тифоре и нигде не участвовали. Их через месяц отправили домой, а мы месяц просто в охранении стояли на Университете в Латакии.
— Академией сельскохозяйственной назывался…
— Да, да, да. Там университет был, красивые девки за забором ходили. Мы на них там порой засматривались. Ну, хоть арабская страна, все равно… Ну, они как европейские. Там не было девушек в хиджабах или в чем-то подобном. Ходили в джинсах, блузках.
В принципе, командировка была на тот момент лайтовая. Вообще я даже подумать не мог, что так она может пройти.
Командировка уже подходила к концу. Уже все — домой, домой. Приехали. Командир говорит, что так и так, типа будет, скорее всего, перерыв, работы не будет. Типа ищите работу. Ну, расстроился, конечно, но, в принципе, я приехал. Я уже закрыл все свои домашние вопросы, которые мне надо было закрыть. Я уже думал: ну, может, обратно на контракт вернусь.
Потом туда-сюда, с парнями тоже созванивались, они говорили, что работа должна быть уже вот-вот. Потом меня вызвали, я должен был поехать в Алеппо. Но, как оказалось, у меня есть непогашенный кредит. Я решил вопрос, но я уже опоздал. На мое место взяли человека, он уехал. А потом наступил январь 2017 года.
— Вызвали нас на работу. Попал я в разведвзвод. Хороший взвод, очень мощный. Командиром у нас был Конг, заместитель командира отряда. Вот. Хороший человек, боевой, и на тот момент я пришел в новый коллектив. Новые ребята, никого не знаешь, с кем, что, кого держаться. По наставлению других людей, которые прошагали очень много, решил действовать. Уже взрослые ребята, все равно общаемся. Говорят: надо держаться всегда коллективом. Не будет коллектива — не будет работы.
Прибыли мы на танкодром. На танкодроме пообщались. Вроде как бы все нормально. Боевые действия — 725-я высота[91]. Под нее нас привезли, и утром мы уже пошли на штурм. Первый штурм у нас был Спортгородок. Туда мы заходили ночью, поплутали там немного, перед тем как туда зайти, потому что темно… Это сейчас додумались, сделали планшеты, с ними в темноте работать можно. А эти карты… С ними ночью выдвигаешься, ни подсветить нельзя, ничего не сделать. Неизвестно, где тебя ждет противник, и все тому подобное.
Ну, плутанули, метров 700 дали кругаля, но все равно вышли под утро — все, как положено было. Это был мой первый штурм в составе разведвзвода под руководством командира взвода Конга. Ну… он был… бой был, как обычный бой. Тяжелый.
— То есть до этого у тебя боев, по сути, не было?
— До этого не было. То есть я ездил на Украину от Министерства обороны. Ну, мы приезжали просто… На тот момент, когда нас отправляли в командировку, я был командиром отделения. Рота охраны сопровождения у меня была, это на контракте. Тогда я ездил водителем. Просто перегонял туда технику. Грубо говоря, кому-то надо КамАЗ — отогнали КамАЗ, кому-то надо бронетехнику — отогнали через ленточку бронетехнику. Как бы вот так. Я никак не участвовал в боях. Первое мое участие было именно в Компании, в 2017 году, в феврале месяце, по-моему, или в январе. Честно, не помню. Знаю, что 2017 год. Январь, февраль там. Спортгородок.
— Ну, расскажи, как бой проходил.
— Задача у взвода была: они ведут одно отделение штурмовым взводом. Наше разведотделение ведет отделение штурмового взвода, ну и, естественно, тяжелые: АГС, СПГ. Ну, что было, то и вели за собой. Другое отделение моего взвода также вело другое отделение штурмового взвода. Штурмовики шли за разведподразделением.
Дошли все до точки, куда нам было назначено. Все, вышли вовремя, никаких задержек у нас не было. Вот тогда, по-моему, был… Это первый штурмовой, по-моему, был… Был Трезвый… Да, по-моему, Трезвый. Вот. Мы как бы разведкой зашли, только закрепились, и они пошли дальше давить противника. Мы находились внизу, а перед нами шел просто хребет, и там такое обозначение у нас было — столб. Гора с ровной поверхностью, с плитой. И оттуда нас кошмарили.
Потом подъехал танк. Танк выдвинулся и встал не в компаньер[92], а мимо компаньер, не знаю, в связи с чем это происходило. Духи, короче, лупили по танку. Лупили, лупили, нормально так. Но кумулятивная струя попала в… как у нее называется там… не боек, а как оно… куда гильза заходит. Короче, экипаж пострадал. Только контузия, и все. Вот. Но когда танк подошел, тогда уже развитие было такое, довольно-таки серьезное. Потому что Трезвый залез в глубину, туда, к противнику, и вынужден был в итоге отходить. Оттянулись они назад…
— Численность противника примерно какая была?
— Про численность не знаю, просто летело со всех сторон. Насколько их много, я потом понял, увидел в дальнейшем. Их на укрепе человек 15 может быть, иногда доходило до 20 человек. Смотря какой укреп. В итоге, когда понимали, что мы их начинаем давить, они на технике уходили. То есть на укрепе оставалось 5, 6, 7 человек. Ну, когда мы давили, так происходило.
— Они оставляют смертников. Для чего они это делают, мне непонятно. Остаются эти 7 человек и пытаются сдерживать нас. Сдерживают просто плотностью огня. Но плотность огня, ну… Хоть они и духи, как мы их называем, может, у них обеспечение хуже, чем у нас, они все равно оружием могут пользоваться. И пользуются довольно-таки хорошо. Они знают, как применить и когда применить все то, что у них есть. Они довольно хорошо обороняются даже в ситуации, когда, грубо говоря, у нас идет в атаку взвод — 30 человек, а на укрепе их четверо или пятеро.
Понятное дело, что они в обороне, нам в наступлении тяжелее. Но просто соотношение 30 человек и 5 человек… Пустыня, открытая местность… Это соотношение довольно серьезное. То есть мы должны были, по идее, без потерь зайти на высоту, но не всегда это удавалось. Не из-за того что командиры как-то не так что-то делают. Нет. Потому что они тоже люди, тоже хотят жить, и, я говорю, они довольно хорошо пользуются своим вооружением и техникой, что у них имеется в наличии. То бишь их нельзя недооценивать. Но это я уяснил с дальнейшими командировками.
Это был первый штурм в Спортгородке. Мы зашли, закрепились, Трезвый вырвался вперед. Они понесли потери, причем потери такие нормальные понесли. Подбили нам танк.
Вроде откатились, но после того как откатились, стало более-менее ясно, кто где находится. Потому что на тот момент мы сильно не владели информацией, что где, что и как, какая численность… Нам этого не доносили. Может, они не знали сами. Может, просто подтянулись, узнали, что мы будем наступать. Может, кто-то что-то как-то рассказал или увидели откуда-то и скопились на этом рубеже. Но бодались долго. Бодались до самого вечера. То есть уже, грубо говоря, по темноте Трезвый конкретно начал отходить на свой предыдущий рубеж. Тоже на Спортгородке, но там находились домики, поэтому там была возможность закрепиться нормально. Уже по темноте крайних «трехсотых» вывозили на «бардаках»[93]. Это первый бой как таковой.
— А ты чем в этом бою занимался?
— Я просто был стрелком. Я держал свою позицию, и все. От меня только это и требовалось. Мы находились у них в тылу. Мы прикрывали там ребят: постреляем, постреляем, вроде все подзатихнет, пацаны разбредутся. Как таковой прямо задачи никакой не было. И духов я так видел, вдалеке… То бишь дистанция была приличная. Самый близкий к ним был Трезвый, их взвод.
— Дальше тоже командировка. Штурмы были, но там особо рассказывать нечего. Штурмы были, двигались. Потом был у нас такой момент, когда мы уже лицом к лицу с ними встретились. Была у нас задача, была Сковородка такая после Спортгородка. Дошли мы до нее, закрепились, и оттуда мы должны были зайти духам в тыл. То бишь мы не подозревали, что они могут нас штурмовать.