– Да уж, куда без них! – не удержался Снегин. Получается, снова ляпнул.
– Понимаю вашу иронию, – голос у Первака был хорошо поставленный и тембр почти такой же, как материнский. Низкий, с хрипотцой. Поэтому Снегин и подумал о кино. – Но ведь всякая работа важна. У вас в полиции наверняка есть такие же статистики.
– Куда уж без них, – буркнул Снегин. Заела эта бюрократия. Контора пишет. – А кстати, Остап Ефимович… Ваше имя. Это не в честь знаменитого героя Ильфа и Петрова? Остап Ибрагимович Бендер.
Первак мигом скис. Поэтому заговорила мама:
– У моего покойного мужа было шикарное чувство юмора. – Она так и сказала: шикарное. – Фима родом из Одессы.
– Сам я не в восторге от своего имени, – вклинился в разговор Первак. – Но куда деваться?
– Вот именно, – поддакнул Снегин, который от некоторых поступков своих родителей тоже был не в восторге. Настояли ведь на юрфаке, в то время как Снегин хотел играть в бильярд.
Теперь вот сидит, бутерброды лопает. И гадает, как к делу подступить. Надо бы задать наводящий вопрос. А он все никак не наводится. С чего начать-то?
– Вы любите Зою Валентиновну? – выпалил Снегин. Вот прямо так и сказал, без обиняков.
Повисла многозначительная пауза. Оба Первака, похоже, растерялись.
– А этично ли это – говорить о чувствах сотруднику полиции? – наконец подал голос Остап Ефимович. – Тем более Зоя мне не жена.
– Но могла бы ею стать?
– В прошлом, – вмешалась Клара Семеновна. – И весьма далеком прошлом, молодой человек. Простите, Евгений Юрьевич.
– Но насколько я понял, вы не женаты. – Снегин в упор смотрел на ее сына.
– Жизнь по-разному складывается, – не отвел глаз Остап Первак. – Не встретил свою единственную. Бывает.
– Так-таки ни разу и не были женаты? А гражданским браком?
– Сын всегда жил со мной, – сухо сказала Клара Семеновна. – И других женщин в этой квартире не было, – отчеканила она.
– Я понял. Тогда поговорим о ваших соседях. Зуевы ведь жили не здесь.
– Да, в загородном доме.
– Каким же образом в пятницу вечером Егор Всеволодович оказался на вашей лестничной клетке?
– Спросите об этом у вдовы. – Перваки переглянулись. Заговорила она: – Раньше мы жили дружно. Несмотря на то что такие разные. Мой муж был врачом, потомственным интеллигентом. А отец Егора прорабом. Деревенщина, – не удержалась от язвительного замечания Клара Первак. – Но мы никогда на это не намекали. Праздники вместе не отмечали, это правда. У них была своя компания, у нас своя. Но мой муж всегда оказывал медицинскую помощь Егору. А она ему требовалась часто, – опять не удержалась Клара Семеновна. – Сева Зуев был нам благодарен.
– С ремонтом помогал, – предположил Снегин.
– И это было. Но моя соседка давно умерла, а Зуевы, Егор и Зоя, съехали. И что вы от нас хотите? – развела руками Клара Первак. – Мы услышали крики. Ося промедлил. Из-за меня. Он ставил мне укол. А когда вышел в коридор, то Федор убийцу уже скрутил. Ося только помог. Вот и все, что мы знаем.
– Ну а когда Зуев дрался? Крики были?
– Я смотрела телевизор, – тут же нашлась Клара Семеновна. – Со слухом у меня не очень, поэтому работает он громко.
– Ну а вы? – Снегин посмотрел на ее сына.
– Готовился ставить маме укол, – нашелся и Первак.
Да, не складывался разговор.
– А вы сказали, Клара Семеновна, что показания ваши и сына будут идентичными. – Снегин попытался загнать в ловушку этих вертких Перваков. – Получается, что крики-то слышал только ваш сын. А вы – телевизор.
– Ося мне сказал: «У соседей что-то происходит, – снисходительно улыбнулась Клара Семеновна. Мол, какой же вы, молодой человек, непонятливый. – Там сильно кричат, в коридоре. Зоя, похоже. Голос женский». А я: «Пойди, Ося, посмотри. Если надо, помоги».
– И что вы увидели, Остап Ефимович?
– Как Федор держит убийцу.
– И больше никого?
– А кого я мог еще увидеть?
– Может, кто-то по лестнице убегал? Или в лифте спускался? А может, поднимался.
– У вас есть сомнения в том, что убийца – тот тип, который домогался Зою?!
– А у вас этих сомнений нет?
– Исходя из того, что я видел… – Первак развел руками.
– Понятно…
Дальнейшая беседа не имела смысла. Пустышка. Снегин с сожалением допил чай. А бутерброды у них вкусные.
– Вы поймите, – вдруг начал оправдываться он. – Мы, криминальная полиция, обязаны проверить все факты. Собрать доказательства. Ведь будет суд. Вы, кстати, дадите показания?
– Разумеется. – Перваки переглянулись. – Мы законопослушные граждане.
– И это хорошо! – с энтузиазмом сказал Снегин и поднялся. – Спасибо за откровенность и чай. Отдельное – за вкусные бутерброды. Я вам оставлю свой номер телефона. Вдруг что-то вспомните.
– Конечно, конечно!
Номер в свой мобильник забила Клара Семеновна. Снегин лишний раз убедился, кто здесь первая скрипка. Он какое-то время подождал. Перваки не реагировали.
– Наберите мне, Клара Семеновна, – со вздохом сказал Снегин. – Я хочу, чтобы и ваш номер у меня остался. Вдруг я что-то вспомню.
Возможно, сюда придется вернуться. Или что-то уточнить по телефону. Снегин не собирался так просто сдаваться.
Провожал его, разумеется, Остап Ефимович. Щелкнул дверной замок. На лестничной клетке было пусто и тихо. Снегин вышел на площадку к лифтам и задумался. Что дальше? И вдруг услышал, как по лестнице кто-то поднимается. Вообще-то пятый этаж, и потолки высоченные. Пролеты в этом доме впечатляют. Но этот кто-то шел быстрым шагом, почти бежал. Вверх по лестнице!
Снегину стало любопытно. Что там за спортсмен чешет?
Оказалось, спортсменка. Девчонка буквально высигнула перед Снегиным, взлетев на площадку перед лифтами будто на невидимых крыльях. Он отметил, что даже дыхание у нахалки не сбилось. Потому что при виде молодого незнакомого мужчины девчонка ничуть не испугалась. И не смутилась. Окинула его оценивающим взглядом и хмыкнула.
Потом Снегин понял, что ей лет восемнадцать. Девушка! Просто выглядит как пацанка. Снегин невольно вспомнил Аллу. У этой особы женского пола тоже короткая стрижка, бесформенная одежда, а на ногах – тяжелые мужские ботинки. В теле чувствуется скрытая сила. Потому и не боится. А на лицо ничего так. Симпатичная. Глаза темно-серые, круглые, как пуговицы, носик аккуратный, тоже пуговкой, губы пухлые.
На лестничной клетке ощутимо запахло краской. А девушки пахнут духами, конфетами или чем-то нежным, едва уловимым. Девичеством, короче. А тут – масляная краска! Гаражный какой-то запах.
Взгляд невольно зацепился за левую руку пацанки. Точнее, за лангетку.
– Что с ней? – невольно вырвалось у Снегина.
– С чем? – насмешливо спросила девушка.
– С рукой.
– Шел бы ты, дядя.
Она незаметно сгруппировалась. Ноги стали как пружинки, глаза пустые. Качнулась с пятки на носок, и Снегин рефлекторно сделал шаг назад. Хрипло сказал:
– Я из полиции.
– А… – Пацанка расслабилась. А ведь могла и ударить! При малейших признаках агрессии.
– Вот мое удостоверение. – Снегин торопливо полез в карман.
– Да я верю, – насмешливо сказала сероглазая нахалка. – В пятницу Зуева убили. И к кому вы приходили? К нам или к соседям?
– К Первакам. Но с папой твоим я тоже хотел бы поговорить. Ты ведь Тамара?
– Интуиция сыщика?
– Типа того. Мне сказали, что твой отец – бывший боксер. Ты тоже боксом занимаешься? Рука вон…
– Не-а. Тхеквондо. Черный пояс.
– Круто.
– Я тоже так думаю. Только папы дома нет. Он на работе.
– А сколько тебе лет? – спросил Снегин, прикидывая: можно ли ее допрашивать в отсутствие родителей? «И почему вдруг краска? От нее ведь пахнет, от Тамары».
– Восемнадцать. А что? Замуж предлагаете?
– Я женат. Ну, почти. Так, поухаживать.
– Вы что, не слышали? У меня черный пояс по тхеквондо! – отчеканила Тамара.
– А я бильярдист.
– Хотите, чтобы я вам кий сломала? – Она выразительно опустила взгляд на снегинские штаны.
Он невольно порозовел. Пошлячка! Снимать у Тамары показания расхотелось. Возможно, что в присутствии отца она не будет такой борзой. Наверняка ведь пай-девочка, когда папа рядом.
– А когда родитель будет дома?
– Завтра. Только дайте ему выспаться, он со смены.
– На заводе, что ли, работает?
– Хреново у вас с географией, – хмыкнула Тамара. – Ну где тут заводы? Папа мойщик.
– Чего? Стекол?
– Машин, – невозмутимо сказала обладательница черного пояса по тхеквондо. – Неожиданно?
– В общем-то да.
– Вот такие мы. Работяги. Отец если не на мойке, то в гараже, – резко сказала Тамара. – Дома его редко можно застать. Разве что ночью. А вы работаете по ночам?
– Могу. А еще я могу сначала позвонить, – с готовностью сказал Снегин, которому не хотелось ссориться с важной свидетельницей. – Номер продиктуешь?
– Все-таки клеитесь, – удовлетворенно кивнула Тамара. – Люблю отчаянных. Дерзайте.
Таким образом, у Снегина появилось два трофея: номера Клары Семеновны Первак и нахалки Тамары, у которой рука в гипсе. Интересно, это рука у кого надо рука? Или совпадение?
В тот роковой вечер Тамара была дома. Но на крики выбежала не она, а отец, хотя у девчонки черный пояс по одному из восточных единоборств, где удары наносятся преимущественно ногами. Но травмирована рука.
Если Зуев увидел за спиной у Германа именно Тамару, то реакция на ее появление неудивительна. «У тебя вон рука». Травма у спортсменки, практикующейся на ринге чуть ли не ежедневно, – рядовое событие. Зуев даже не напрягся. Тем более девушка.
Вот тебе и третий!
Или все-таки нет?
Едва за непрошеным гостем закрылась дверь, Клара Семеновна преобразилась. Она распрямила спину, перестала подслеповато щуриться и прислонила трость к стене. После чего уверенной походкой направилась к стоящему в прихожей сыну:
– Ушел?
– Да.
– Дай в глазок посмотрю. – И Клара Семеновна уверенной рукой отодвинула Осю от входной двери. После чего приникла к глазку и вся превратилась в слух. – У лифта стоит, – сказала наконец мадам Первак. – С кем-то разговаривает. Голос женский.