Кирилл две недели просто знакомился, привыкал, учился общаться и ждал, что газеты или телевидение объявят розыск ребенка. Тогда бы он нашел способ вернуть пропажу. Но ни через месяц, ни через три ничего не изменилось — никто не искал умственно отсталую девочку лет восьми — десяти, коротко стриженную, с яркими носовыми платочками во всех карманах. За это время Надежда освоилась, прошла полное обследование. Под общим наркозом, чтобы не напугать, Кирилл запломбировал несколько кариозных полостей: важно было предупредить возможные пути развития инфекции. Надя, к счастью, оказалась вялым, нелюбопытным ребенком. Для развлечения ей с лихвой хватало груды разноцветных пластмассовых кубиков и разрезных картонных картинок. То, что нормальный пятилетка складывал за десять минут, у нее занимало неделю внимательного перекладывания, примеривания, сопоставления. Это нехитрое занятие, казалось, не надоест ей никогда. Оставаясь одна, она ни разу не напроказничала, ничего не сломала и не разбила. Она вообще никогда не проявляла инициативы, ждала указаний по любому поводу. Марина не раз замечала, что нашел он Наденьку, очевидно, вскоре после того, как она потерялась. Иначе она бы просто умерла с голоду, не догадавшись попросить еды. Зернов смеялся — голод может разбудить разные дремлющие способности. Не дай им Бог узнать, на что пойдет это дитя в крайних обстоятельствах. Пока она — тупая, покорная тихоня, подарок судьбы. И надо успеть использовать ее мордашку на все сто.
Глава 13
После первой большой «переделки» Надя стала похожа на горгулью. Вылежав положенные после операции дни, она, как любое дитя, стала мучиться от недостатка движения, пытаться освободиться от ремней, фиксирующих ее горизонтально-лежачее положение. По очереди Кирилл и Марина присаживали ее на высоких подушках, даже носили на руках по всему дому, стояли с ней у окошка, водили в туалет и помогали справиться с обычными человеческими делишками, которые до операции Наденька легко осуществляла сама, даже ручки не забывала после мыть. Долго держать идеальную пациентку на транквилизаторах не хотелось — это смазало бы картину эксперимента. Но стоило ребенку выйти из состояния полудремы, как он начинал тянуться к беспокоящим его местам, чесаться и хныкать. Вывернутое наружу личико сильно зудело, болело от соприкосновений с постельным бельем, спать на боку не получалось — раны буквально присыхали к подушке, вернее, к покрывающим ее стерильным салфеткам, и утром Марина отмачивала вросшие в кожу куски ткани раствором фурацилина. Не слишком внятная речь стала совсем нечленораздельной. Но все эти мелочи были несущественными в сравнении с достигнутым результатом — абсолютно нечеловеческой внешностью. Страшный оскал, яркие мокнущие поверхности щек, покрытые струпьями и корками… На аккуратном, пропорциональном детском тельце это смотрелось жутко. Голова казалась маской, которую необходимо немедленно снять, чтобы не пугать окружающих.
— Ей бы пару переломчиков со смещением, — критически оглядывая результаты работы своего босса, советовала Марина. — Например, правую ножку и левую ручку… Она ведь у нас правша? Помочь себе за столом сможет?
Кирилл и сам думал об искусственной дисморфии тела, но это в комплексе с челюстно-лицевым уродством потребовало бы суперопытных сиделок на весь период выхаживания. Идея относительно нетравматичной модификации кистей рук и плечевых зон пришла ему недавно. Не столь радикальных, как предлагала Марина, без переломов костей и операций на суставах. Света заказывала лицо — скоро получит. Пока заказчица даже фотоизображений не видела, хотя сам Пигмалион регулярно фиксировал с помощью цифровой фотокамеры изменения в сторону заживления. Секретные файлы хранил на личном компьютере, спрятав в обычные виртуальные фотоальбомы, защищенные паролем.
Вообще-то он как хирург-исследователь существенно повысил квалификацию. И науку мог бы обогатить многими наблюдениями как над людьми, так и над животными. Доктору Зернову так хотелось обещанных Светланой денег, что работал он добросовестнейшим образом. Природная скрупулезность играла здесь на руку делу — экспериментировал Кирилл по-честному, отлично понимая, что каждый упущенный дефект, не полностью описанная особенность процесса восстановления или некротизации тканей могут стать причиной неудачи на «главном конвейере». Именно так — изготовление «цирковых уродов» должно встать «на поток», превратиться в небольшое, но надежное конвейерное производство с уникальной, запатентованной методикой. Чтобы никто не мог повторить, перенять, освоить… Чтобы «отходов» поменьше, равно как и свидетелей безотходного производства, а вот доходов как раз побольше и понадежней… И никаких учеников, перенимателей опыта, последователей… Марина разве что… Медсестра при хирурге — неизбежное зло, он бы один не справился. Через год-два возможности Надюши иссякнут, появятся новые «модели» нежного возраста, за которыми на первых порах нужен особый медицинский уход.
— И что бы вы, доктор, делали без такой верной девушки, как я? — ворковала Мариночка, «загрузив» выздоравливающую Надю очередной дозой барбовала. — Кто бы вас любил, ценил, обслуживал?
— Делился деньгами? — в тон ей вторил Зернов, фотографируя личико засыпающей девочки-страшилища в разных ракурсах.
— Делился? — недоумевала Мариша. — Я свою долю отрабатываю! Квалифицированно, между прочим. Пусть бы в детской больнице за пациентами так ухаживали, как мы с тобой за нашим монстриком. И моем, и кормим с ложечки, и мордочку обрабатываем, и все остальные местечки тоже. На ручках носим, ножками прогуливаем… От людей прячем…
— Это, Маня, как раз серьезно! — вздрагивал доктор.
Людей, нормальных, обычных человеков, Кирилл боялся панически. Он ни на секунду не забывал, что совершает преступление. Игривая, авантюрная позиция ассистентки пугала его. Девица не могла уложить в своей хорошенькой башке всю степень ответственности за реализацию Светланиного проекта. Ко всему в жизни она относилась как к забаве или исполнению собственной прихоти. Вот и с ним общается, потому что он не такой, как большинство ее знакомых. Нет в ней душевной привязанности или теплоты — один кураж и потребность «ходить по краю». Ничего, однажды и она проснется со ртом до ушей и асимметричными ушами и станет его последней удачей… Нельзя сказать, что Кирилл всерьез планировал «перешить» Марину Левко, но иногда ему казалось, что эта идея имеет право на существование.
Одновременно с выхаживанием Наденьки доктор Зернов продолжал искать новых «кандидатов» в цирковые артисты. В качестве запасного варианта всегда помнил о замечательно подходящем Петьке. Тот, правда, маловат пока, да и шустрый… Сейчас, поэкспериментировав с медлительной девочкой, он слишком хорошо представлял, что бойкий, подвижный мальчик — наименее желательный объект, годящийся только для одностороннего уродства или последовательного цикла увечий. Если вывернуть ему сразу обе половины лица — обязательно занесет инфекцию и все испортит. Пете можно красиво сделать одну лягушачью лапу и огромный рот с искусственно достроенными губами, лишь слегка вывернув и зафиксировав наружный слой эпителия… Перепончатые ладони и дополнение плеч кожными лоскутами, напоминающими крыло летучей мыши, Кирилл придумал сам и планировал попробовать на Надюше. Но это попозже — лицо важнее.
Светлана не навещала «больничку» — так она называла зеленоградскую резиденцию Кирилла. Они время от времени перезванивались — хозяйка набирала доктора сама, делая звонки только на домашний номер с различных телефонных аппаратов. Обычно она назначала время каждого следующего разговора, прощаясь. Он знал, что это приблизительный срок — плюс-минус час, а то и два. Света поедет за покупками или к косметологу, по пути притормозит у любой неприметной кафешки, зайдет туда выпить кофе и попросит у бармена телефон, изобразив, что ее мобильник разрядился. За «пятерку зелени» любой работник общепита легко оказывал богато одетой клиентке подобную услугу, даже если она не входила в прейскурант. Расчет был простой: о «больничке» никто не знает, а именные сотовые можно прослушать. Проконтролировать и логически привязать к одной теме редкие звонки с разных городских номеров можно только при направленной слежке… В качестве «отмазки», если кто-то начнет ее «прощупывать», всегда можно выдвинуть тайные любовные отношения с бывшим мужем. Ваня не поверит, на остальных плевать — главное, что уголовно не наказуемо…
То, что Света в этот раз пренебрегла «правилами игры»: позвонила не в срок и прямо к нему на сотовый, заставило встревожиться. О том, чтобы перепрятать Надю быстро, не могло быть и речи. Вместе с ней необходимо увезти целую лабораторию. Место должно быть скрытым и одновременно близким к общественному транспорту — Марина машину не водит, а ездить ей приходится очень часто. Но она же, Марина, сама подсказала решение. Убедившись, что Андрей уехал, она немедленно отправила Кириллу сообщение, что скоро будет и у нее есть верный план действий.
Идея Мариночки имела право на жизнь.
— Непохоже, что кто-то знает о Наде и об эксперименте вообще. Ты нужен для чего-то другого. Света твоя что поведала? — Деловитость и собранность ассистентки в очередной раз внушили ему ужас и желание изуродовать хищную мордашку.
— Света рассказала, что некто крупный, взрослый, военный искал меня, как обидчика племянницы-практикантки. Я якобы эту практикантку обрюхатил, и она теперь рожать не хочет. А родня греха боится и желает видеть во мне раскаявшегося утешителя беременных девушек.
— Почти про нас с тобой история — и совратил, и растлил, и в опасную историю втянул! — Мариша прищурилась и смешно сморщила нос, словно принюхивалась к плохому запаху. — Ладно, не боись, змей-искуситель, я «залетать» не собираюсь ни от тебя, ни от кого другого… Давай спокойно рассудим: кому ты можешь быть нужен? Так, чтобы искали неофициально, без повесток? Знаешь, что сразу приходит в голову: шерше ля фам, ищите бабу! А поскольку главные твои дамы в наличии, я и хозяйка проекта, остается жена. Или я кого-то упустила, мастер золотые руки? Есть у Алены твоей любовник? Из военных?