Андрей и Илья заметили парочку раньше, чем те — припаркованный, вернее, втиснутый на ровную площадку под кустом «жигуленок» с местными номерами.
— О, это наша патронесса детских приютов госпожа Волошко, — спокойно констатировал Илья.
— И я ее знаю, — шепотом отметил Андрей, — это первая жена Кирилла Зернова. Того самого Франкенштейна, который поставляет чупакабр в местные джунгли, чем приводит в профессиональное возбуждение твою родственницу-журналистку.
— Нейтрализуем, — тихо произнес Ломейко. Это не было ни командой, ни вопросом, просто констатацией факта, который не обсуждается.
Бывшие супруги и теперешние подельники мирно шагали вниз по шуршащему гравию. Они даже не разговаривали, просто обменивались дежурными репликами вроде: осторожно, держись крепче, отвыкла ходить по острым камушкам.
— К тебе гости? — удивленно воскликнула Светлана, вдруг заметив автомобиль на расстоянии вытянутой от себя руки.
Кирилл испугался, но не успел ответить, только поднял плечи и повернул голову. Две ловкие мужских фигуры обхватили их тела сзади и, действуя почти синхронно, ударили ребрами ладоней в шею. Не ожидавшие нападения, доктор и его хозяйка мешками повисли на руках у незнакомцев. Те моментально затолкали обоих преступников на заднее сиденье автомобиля, связав руки и ноги буксировочным тросом. Илья привычным движением проверил карманы задержанных, вынул и бросил в бардачок мобильники, под водительское сиденье упрятал Светланину сумку.
— Теперь бегом в дом — Петя там, видимо, один.
Марина обрабатывала морду Енота, когда что-то ударило ее в шею. Она уронила лоток со стерильными тампонами, и он с грохотом ударился об пол.
— Медсестра Левко?! — изумился Подберезский, подхватывая девушку на руки. — Ищи, Илюха, бинты, колготки, полотенца — все, что сгодится для связывания ручек-ножек. Господи! Кто на столе? Ребенок?
Взгляд Подберезского был решительным и растерянным одновременно. Казалось, мысль о том, что они опоздали и сейчас увидят изуродованное детское личико, останавливает его. Но нет. Сжав зубы так, что побелели скулы, Андрей шагнул к операционному столу. Енот, покрытый простыней и некрепко зафиксированный ремнем, обрадовал и расстроил его.
— Зверь! То есть пес. Они — звери, те, кто так его изувечил. Вот она, Илюха, заготовка Тамариной сенсации, будущая чупакабра. Девицу неси в машину, собаку возьмем следующей ходкой — не поместится. Я за мальчишкой.
Потрясенный Петя радостно протянул руки старому знакомому — он сразу узнал Андрея. Вот только признаться в этом не сумел — изо всех сил старался, но лишь невнятный хрип вырвался из горла.
Подберезский испытал острый приступ нежности и благодарности. Маленький мальчик руками и ногами обхватил его могучую фигуру, как медведь коала ствол эвкалипта. Что там будущая невестка Комбата говорила о Боге? Что он любому помогает, даже неверующему? Откуда она это знает, семиклассница Танечка? Как хорошо, что она это знает и напоминает им, взрослым мужикам. Спасибо ей, спасибо Богу, что Петя жив, не изувечен. Того, что мальчишка разучился говорить, Андрей пока не понял.
Переполненный странными пассажирами «жигуленок» аккуратно двигался в сторону Сочи. Илья за рулем, Марина рядом, пристегнутая ремнем безопасности, с болтающейся головой. На заднем сиденье — Андрей с завернутым в одеяло ребенком, по правую и левую руку — Светлана и Кирилл. Они были повторно «отключены», необходимо было довести обоих до города без эксцессов.
Они уже почти доехали, когда в бардачке затарахтел чей-то телефон. Сразу вслед загудел мобильник Ильи. В нарушение правил дорожного движения, Ломейко ответил. В трубку визжала Тамара: «Брат, ты где? Сенсация! Кто-то похитил жену московского олигарха. Ее сфотографировали связанной в машине, и номер хорошо виден. По электронной почте прислали. Пробей, а я гонораром поделюсь!» Она прокричала родственнику номер той самой машины, за рулем которой он сейчас находился.
Иван провел ночь с женой на Витиной даче. Супруги давно не виделись и искренне соскучились друг без друга. Света просила денег и каялась, что с головой ушла в свои цирковые затеи. Иван любовно посмеивался, похлопывая ее по широкой крепкой спине.
— Я на твой цирк своим варьете зарабатываю. Девицы сиськами трясут и ногами стригут, а кобели вроде меня деньги сыплют. Рубль к рублю — растет капитал, Светик. Кто бы мог подумать, что среди нашего брата столько сластолюбцев. Им днем на пляж или к бассейну лень спуститься, барышню в номер пригласить. Но ей же ночью под бикини купюры запихивают, за коктейли башляют и абсолютно счастливы. Деньги делаются на людских пороках, правда, милая?
Света, уютно уложив голову у мужа на груди, водила пальцем по его плечу и соглашалась. Конечно, на пороках. А поскольку известные пороки уже приелись, можно создавать новые. Выращивать их, как цветы на клумбе. Клумбу создаст она: это будет уникальная почва, пропитанная страхом, желанием смотреть еще и еще. Только не на привычные, похожие, узнаваемые части тела. Подумаешь — юная грудь, крепкая задница, тонкие или плотные ножки. Каждая вторая девушка в возрасте от четырнадцати до двадцати трех — потенциальная порнозвезда. Даже мальчишек вроде Вовика не удивишь приевшимися красотами. То ли дело ее рукотворные монстры! Какова была девочка в Зеленограде? Глядя на нее, кровь наполняют не тестостерон и эстроген, а чистый, незамутненный похотью адреналин. Как она скалилась! Как истекала слюной и рычала! Такое не забудешь. Это настоящее, высокое искусство.
Сказать Ивану о том, что ее проект набирает обороты, Светлана не решалась. Нанять грудастых девок и мускулистых мачо, готовых извиваться у блестящего шеста, можно и за неделю. Ее актеры требуют времени, деликатности, фантазии и мастерства. Она покажет их миру позже, чуть позже. Через год или два. Уже бегают по склонам странно скалящиеся собаки, скоро появятся и кошки, и белки…
— Что-то ты притихла, женушка? Задумалась, уснула?
— Расслабилась, Ванюша. Пригрелась. Размякла.
— Вот и умница. Поспи.
— Нет, дорогой. У меня по плану — ранний визит. А к полудню встретимся.
— Нас городской бомонд пригласил отобедать. В друзья будут набиваться и денег просить. Скучно, но неизбежно, потерпим? Наряжаться не обязательно, — Иван чмокнул жену в щеку. Им было легко рядом. Каждый не сомневался в другом, не искал тайных намеков, подводных течений. Это была настоящая супружеская дружба, которая полностью устраивала жену. Но мужу таких отношений было недостаточно.
Они договорились созвониться и встретиться уже на светском рауте. Иван остался в постели, а супруга отправилась в город.
Он вспомнил Алену — с ней, желанной и особенной, все кончилось. Мальчишка исчез — в приюте его нет. Может, утонул? Мамаша свихнулась по неясной причине. Почему она так быстро сгорела? Что такого особенного, хрупкого он, Иван Волошко, сломал в этой вчерашней провинциалке? И какой злой рок сталкивает его с женами безвестного стоматолога Кирилла Зернова?
Как ни презрительно относился олигарх к зубному врачу, он все же понимал, что в отношениях и со Светой и с Аленой он — второй по счету после Кирилла. Было в этом что-то тревожащее, неясно-неприятное. А если предположить, что этот жалкий докторишка — просто путь к нему, Ивану? Эдакая очеловеченная дорога, которая ведет всегда в одну сторону. Такая версия устраивала его больше. Даже позабавила. Интересно, если стоматолог женится снова, третья супруга тоже пройдет путь, проложенный первыми двумя, — от Зернова к Волошко? Нет, это было бы слишком. При случае Вано поинтересуется судьбой зубного врача, наверняка Света что-то о нем знает. Алена, когда ее освободили от любви Витиной дочки Ирочки, упоминала о неких страхах и подозрениях. Дескать, муж покушался на здоровье усыновленного Петьки. Какие-то полоски рисовал у него на лице. Возможно, учительница уже тогда начинала терять рассудок. Но вспомнить подробно Иван не удосужился.
Спешить было некуда. Он позвонил прислуге, заказал какао, сливки с клубникой, тонкие блинчики. Принял душ, просмотрел газеты, сделал несколько важных звонков. Приценился к горничной, но решил не отвлекаться на глупости — барышня была неприлично молода и исполнительна до идиотизма. Готова раствориться в любом, кто платит и гладит по шерсти.
Девица сервировала завтрак на террасе и услужливо замерла у портьеры.
— Свободна, вон отсюда, — беззлобно буркнул Вано, и та засеменила прочь. Но, вопреки своей безупречной выучке, через десять минут возникла в проеме двери без приглашения. Судя по выражению испуганной мордашки, произошло нечто из ряда вон выходящее. За спиной прислуги маячил знакомый силуэт одного из местных чиновников.
— Владлен Львович? Какими судьбами? — Волошко так удивился, что забыл продемонстрировать недовольство незапланированным вторжением.
— Вот, — надтреснутым голосом выдавил вице-мэр. На его ладони лежал стандартный USB-накопитель, по-народному — флэшка. — Полчаса назад в редакцию нашей «сплетницы» пришло это письмо, оно здесь…
— Я что, Джуна — без компьютера читать?! — разозлился Иван. Отодвинув тарелку, он резко выхватил электронный дивайс и скорым шагом направился к брату в кабинет.
— Давай рассказывай, что там? — пока включу, пока опознает. — Распечатать трудно было?
— Побоялся утечки информации, извините, — тихо ответил Апанасенков.
Через длинную, зависшую в воздухе минуту, которая потребовалась компьютеру для загрузки системы и опознания флэшки, на весь экран развернулся нечеткий снимок, сделанный, очевидно, любительской фотокамерой. Корпус дешевой отечественной машины, окно, а на заднем сиденье фигура его жены. Рядом с ней — мужчина. Хорошо видно, что у обоих связаны руки, а головы запрокинуты, словно люди спят или убиты.
— Вам не звонили? Выкупа не требовали? Извините, что я напрямую, — похоже, чиновник взял себя в руки, справился с волнением.
— Нет! — Волошко, наоборот, растерялся. — А что было в тексте письма?