Апанасенков ужасно не хотел скандала, тем более — связанного с именем Волошко. Он понимал, что, если отпустит этих двоих и придержит Илью до выяснения обстоятельств, в горном домишке не останется ничего криминального. Патронесса детских приютов, правда, перестанет организовывать нелепые охотничьи туры на неизученных горных чудовищ. Из секретного доклада лейтенанта Ломейко руководство города уже знало, что и цех по пошиву чудовищ, и сами портные найдены. Похоже, и вдохновительница проекта — тоже. Черт с ними. Не успели развернуться с размахом — и то хорошо. Пусть убираются восвояси. Знай господин Апанасенков о Надиной голове в стеклянной емкости, о том, что трофеем Ломейко стал не только брошенный в домике недошитый зверь, но и готовящийся к операции мальчик, он бы, возможно, не согласился с доводами Мариночки Левко. Но он, к сожалению, не знал. Даже не подозревал о полете мысли госпожи Волошко, о любовных причудах ее супруга, о мужественных людях, взявшихся спасти Алену и Петю… Поэтому, переглянувшись с Иваном, кивнул. Одна машина, сняв мигалку, повезла Кирилла и Марину в горы. Другая, не снимая мигалки, помчала господ Волошко на дачу к Виктору. Договорились, что через три часа те же автомобили доставят пострадавших от рук неизвестных злоумышленников Свету, Кирилла и Марину на посадочную полосу частного сочинского аэродрома.
Илья Ломейко в это время строчил рапорт, сидя в служебном кабинете своего непосредственного начальника. Официально он считался задержанным по подозрению в похищении, но местечковое братство и безупречная репутация лейтенанта не позволили ребятам отправить коллегу в камеру. Никто не сомневался, что подобное обвинение — нелепость. Ломейко яростно стучал двумя пальцами по кнопкам-клавишам, приводя в качестве доводов личные наблюдения, статьи из газет. Получалось пресно, но упоминать о московских гостях он не хотел. Достаточно того, что его руководство было в курсе в общих чертах, а в качестве «щита» фигурировало имя московского полковника ГРУ Леонида Бахрушина.
Глава 27
Борис Рублев сидел на краю кровати и с нежностью смотрел на спящих. Петька, обеими руками обхватив маму за шею, шумно сопел — все-таки успел подхватить насморк. Алена спала тихо, дыхание было ровным, но лицо то и дело меняло выражение от плачущего, растерянного до испуганно-удивленного.
Вошел Андрей. Он выглядел озабоченным. Только что с Мухиным связался начальник охраны «Катерины Альпик» и уведомил об «усилении». Велено строжайше пресекать проникновение незнакомцев на территорию поселка, сообщать о любых гостях. Фиксировать всех въезжающих — выезжающих. Особое внимание обратить на крупных мужчин с военной выправкой и молодых длинноволосых женщин. При обнаружении сообщать ему — и взвод бойцов прибудет немедленно.
— Ведь это тебя ищут, Комбат! Побывал-таки дома дядя Ваня, он же Вано. А доктор подстреленный наверняка навел на след.
— Против взвода нам не впервой — справимся, но гора трупов не решит наших проблем. Женщину с ребенком немедленно нужно в больницу. Обоим необходимо обследование, детоксикация и помощь психотерапевта. А ни в поезд, ни тем более в самолет нам с ними сейчас не попасть. Эх, знать бы, что Илюха передал ублюдков куда следует. И на душе бы полегче стало, и за наших Зерновых поспокойнее.
— Не отвечает Илюха — видно, как у задержанного, забрали средства связи.
— Ты тогда лучше номер «не свети» — кто знает, как здесь со своими принято обращаться? Может, парень уже в КПЗ?
— «Засветил» уже, но больше не стану, и аппарат отключу. Надеюсь, с GPS пока искать не станут?
— У богатых свои привычки — все может произойти, — Рублев напряженно обдумывал ситуацию. — Вот что, братцы-кролики, если мы хотим уйти спокойно, «не подставляя» Илюху, не рискуя жизнями учительницы и ее сына, господин Волошко должен нам помочь.
— Да ты что, Боря? Он облаву на тебя организовал, снайперов нанял!
— Он по-другому не умеет — слабый. Себе телохранителей прикупил, пусть и на нас не поскупится. Главное — убедить, что ему это выгодно. И здесь аргументов предостаточно.
— Наши аргументы говорить разучились, неизвестно, помнят ли хоть что-нибудь. Журналистка знакомая только про чупакабру писать умеет.
— Но Волошко этого не знает. Я сейчас с Бахрушиным посоветуюсь. Миша-Саша, одолжите телефончик с нейтральным номером, чтобы не вызвать огонь на себя.
Леонид Васильевич вызвался выступить посредником в переговорах. Ссориться с финансовой властью он не мог себе позволить, но козыри, собранные в досье на Зернова и его первую супругу, можно было пускать в ход. Мастер по производству чупакабр и его вдохновительница должны быть остановлены. По возможности бескровно.
Иван решил расспросить Свету дома, в Москве. Версия старосупружеской дружбы и бескорыстной помощи его не устраивала. Кирилла с Мариной ожидали на взлетной полосе с минуты на минуту. Личный самолет Волошко был готов принять на борт хозяев и их товарищей. Именно так, товарищами, представила Светлана двоих, в ожидании которых они бродили по свежей молодой траве, обрамляющей аэродром.
Иван не ждал звонка, тем более по специальной связи. Он вздрогнул от неожиданности, когда один из телефонных аппаратов запрыгал у него в кармане.
— С вами говорит генерал Судейкин. Надеюсь, дальнейшее представление не обязательно.
Волошко был знаком с генералом Федеральной службы безопасности достаточно, чтобы узнать по голосу. Старик был не из тех мужчин, которые звонят, чтобы поболтать о внуках или пригласить на рыбалку. Однако тема разговора стала для Ивана пугающе неожиданной. Судейкин коротко и однозначно повелел немедленно доставить к самолету Рублева, Подберезского, мать и сына Зерновых. И не только к самолету, а до самой Москвы.
— Эти ребята уберегли тебя, Иван, от дерьма, из которого самому тебе век бы не выбраться. Прилетишь домой — зайди ко мне. И с жены глаз не спускай. Она у тебя, оказывается, дама с неуемной фантазией. Все, до связи — завтра утром у меня в кабинете. Утро начинается в восемь и заканчивается в девять тридцать. Советую не опаздывать.
Господин Волошко ощутил холодок в спине. Если генерал Судейкин знает о Светланиных чудачествах нечто неведомое ему, мужу и спонсору, то о похищенной женщине с ребенком он наверняка в курсе. Бережет сведения, как туз в рукаве, для разговора в служебном кабинете.
Машина с мигалкой резко въехала на взлетную полосу. Марина и Кирилл со скорбными лицами вынужденных беженцев стали выгружать из багажника сумки и баулы. В одном из них была банка с Надиной головой — главной уликой, которую преступники не решились ни оставить, ни уничтожить. Медсестра рассчитывала сделать это в Москве, а доктор Зернов и вовсе надеялся сохранить как рекламный экспонат для более везучих работодателей, чем его первая супруга. «Улетали» в столицу винчестер рабочего компьютера, множество рукописных и печатных бумаг с описанием плана, хода и результатов клинических экспериментов — бесценный архив Кирилла Николаевича.
— Кого ждем? — капризно сложила губы Светлана. Она пока не подозревала о грандиозном провале.
— Еще четверых, ты с ними незнакома, — тон Ивана был резким и недовольным. Жена почувствовала, что неожиданный звонок оказался роковым, дома предполагаются серьезные разборки.
За рулем серой «мазды» был Мухин, наружу вышли двое высоких крепких красавцев. Старший нес на руках женщину, младший — ребенка. Не удосужив никого приветствием, вновь прибывшие поднялись по трапу в салон.
Пожалуй, Рублев и Подберезский были единственными пассажирами частного самолета, которые не удивились составу компании, поднявшейся в воздух. Оба знали и подоплеку, и действующих лиц головоломки. Остальные пытались скрыть потрясение за масками безразличия. Не притворялась лишь Алена — она действительно разучилась удивляться, радоваться или грустить. Похожая на жухлый осенний лист, женщина держала за руку сына, не решившегося нагрузить ее хрупкие коленки. Мальчик предпочел сидеть рядышком, между мамой и дядей Борисом. В сторону Ивана он даже смотреть не мог — так больно жгло воспоминание об его отвратительной голой спине.
За два часа перелета ни один из пассажиров не проронил ни слова. Пилот через динамики поздравил всех с благополучным приземлением, но никто не улыбнулся и не зааплодировал. Первыми к выходу пошли Иван с супругой. Мокрый, почти зимний ветер растрепал Светланину стрижку, взметнул полы пальто. Не оборачиваясь, Волошко пошли к ожидающему их автомобилю. Следом за ними поднялись Марина и Зернов. Девица что-то щебетала о такси, Кирилл кивал. Они договорились ехать к Ярославскому вокзалу и снять жилье у первой попавшейся бабки. Однако парочку тоже ждал автомобиль. Обоих препроводили к нему уже в наручниках. Подберезский не смог сдержать улыбку, когда Марина разжала ручку и стала открещиваться от личного багажа. Дескать, перепутала, не ее это саквояж, и не Кирюшин. Не сработало…
Светлана, наблюдавшая сцену задержания из окна Ваниного авто, побелела, вжалась плечами в сиденье, откопала в сумке таблетку валидола.
Комбат и его подопечные вышли последними. У белого микроавтобуса стоял Бахрушин. Полковнику захотелось лично увидеть женщину, чья история выбила Комбата из размеренного жизненного графика и помогла распутать преступный узел.
Дорога домой заняла больше часа. Борис Иванович успел позвонить сыну и распорядиться об ужине для большой компании. Трубку «перехватила» Танечка, уточнила количество человек и уверила, что они с Сережей все успеют.
— Деньги есть, в магазин сбегаем, ваши коньяк, водка ожидают в холодильнике.
— Полагаюсь на тебя, красавица, — улыбнулся Рублев, ему очень хотелось сказать «доченька».
Бахрушин попробовал заговорить с Аленой, спросил о самочувствии. Учительница медленно подняла на него глаза, прищурилась. Бледные губы шевелились с трудом, словно приходилось растягивать невидимые нити клея, их соединяющие.
— Я в порядке, и мальчик. Документов нет. Никаких.