Зрачки Марлы были расширены, и на пепельно-бледном лице отчетливо проступали веснушки.
– Я не могу. Простите, я просто… Мне нужно уйти. Я не вернусь туда, где убили человека! Даже тело еще не убрали! Он… – Марла зажала рот ладонью и побежала к своей машине.
Ли вздохнула.
– Пойду вызову интерна, а пока мне придется все делать самой.
Айви слышала Ли, но все внимание ее сейчас было сосредоточено на матери. Один из двух копов открыл заднюю дверцу машины.
– Все это очень плохо. И для Мэллори, и для станции, – сказала Ли и направилась к зданию станции. Зазвонил ее мобильный, и Ли приняла вызов.
Айви позвонила своей начальнице и ввела ее в курс дела, как только представилась первая возможность. Тогда же она сообщила, что вместо живого эфира намерена передавать запись. Полиция тем временем будет делать свою работу.
Радиостанция стала местом преступления.
Поскольку тело обнаружили Айви и ее мать, их разделили и допросили по отдельности. Очень скоро Айви отошла на второй план, и полиция сконцентрировала внимание на Мэллори. Теперь Мэллори увозили в участок для дальнейших допросов. Но ее не арестовали… пока не арестовали.
У Айви сердце разрывалось при виде осунувшегося, заплаканного и несчастного лица Мэллори за стеклом патрульной машины.
Ли убрала мобильник в сумку.
– Звонил наш юрист. Он хочет, чтобы перед тем как делать какие-либо заявления, мы проконсультировались с ним. Журналисты раздувают невиданный скандал.
У Айви раскапывалась голова.
– Мне надо ехать в полицию. Я уже связалась с нашим адвокатом, и он будет ждать там. – На самом деле Айзек не был их адвокатом, но Айви была благодарна ему за желание помочь. Он заставил ее рассказать ему все, что она знала, после чего сразу заявил, что встретится с Мэллори в участке и сделает все, что сможет.
Ли положила руку Айви на плечо.
– Я знаю.
Айви посмотрела в глаза женщины, которая взяла ее на работу тогда, когда ее не брал никто. Ли вернула Айви самоуважение и шанс сделать карьеру. Айви хотела помочь своей начальнице, но она страшно боялась за мать.
– Мама не знала, что статуэтки украдены. И она не убивала Трипа Вона.
Карие глаза Ли были полны сочувствия.
– Если ты хочешь помочь ей, Айви, пойди к Люку и поговори с ним.
У Айви от гнева свело мышцы.
– Поговорить с Люком? Он обвиняет мою маму в краже этих статуэток! Он не станет ей помогать. Если бы ты сразу честно сказала мне, с какой целью Люк явился сюда, я могла бы поговорить с мамой и все уладить. Убийства вообще могло не быть! – Господи, она совсем раскисла.
Ли, судя по выражению лица, тоже сожалела о том, что все так обернулось.
– Я не хотела всего этого маскарада, но Люк настоял. И он был прав. Ты бы все равно ни за что не поверила, что твоя мама может быть причастна к краже статуэток. Весь Клермонт знает, как ты к ней относишься. Готова защищать любой ценой.
Айви хотелось возразить, но она подавила искушение. Она действительно горой стояла за мать, О Мэллори ходили всякие сплетни, но мало кто знал, какое у нее на самом деле доброе сердце. Как она любила Айви, как заступалась за нее. Как она боролась за дочь, когда ее хотели у нее отнять. Мэллори была вынуждена изобрести свой собственный способ, чтобы защитить себя от боли. Мать Айви была натурой творческой, свободной, но очень уязвимой. И Айви не могла допустить, чтобы ее матери причинили боль. Переведя дыхание, Айви сказала:
– Я не люблю, когда меня обманывают, Ли. Люк – человек опасный. Ты могла бы меня предупредить, но не сделала этого.
Ли прищурилась.
– Опасный? Он всего лишь выполняет свою работу.
– Он считает, что мы с Мэллори – семейка воров! – А она еще позволила ему себя целовать. Уже зная, какого он мнения о ней, Айви, и о ее матери. И как ее можно назвать после этого?
– Он мне этого не говорил… – Ли огляделась. Возле станции собиралась толпа. Съезжались представители прессы и телевидения. Ли вновь повернулась к Айви. – Послушай, забудь о том, что думает о вас с Мэллори Люк. Как бы там ни было, он первоклассный сыщик. И он действительно напал на след статуэток. Он вычислил, что их спрятали на станции, и оказался прав. Если ты хочешь докопаться до правды, чтобы помочь своей маме, поезжай к нему, если не застанешь его дома, разыщи и уговори помочь тебе.
В Айви боролись противоречивые чувства. В словах Ли действительно была логика. Если они найдут статуэтки, то скорее всего найдут и убийцу, и подозрения с Мэллори будут сняты.
– Вероятно, он уже где-нибудь расслабляется с очередной подружкой. – Айви сейчас чувствовала себя очень и очень одинокой. Несмотря на то что они с Мэллори часто бывали на ножах, никого ближе матери у Айви не было. И она пошла бы на что угодно, лишь бы ее спасти.
Ли сжала плечо подруги.
– Не ищи отговорок, Айви. Пойди и поговори с Люком. Заключи с ним сделку. Заручись его поддержкой в обмен на твою помощь. Обман и недомолвки остались в прошлом, а мама твоя в большой беде.
Ли была верной подругой, но при этом она была еще и деловой женщиной.
– И твоя станция тоже.
– И моя станция тоже, – охотно согласилась Ли. – У нас проблема. Вопрос в том, что мы будем делать: ныть или барахтаться, чтобы выплыть?
Айви не нашла в себе сил для улыбки, но она с благодарностью сжала руку Ли. Ли не случайно стала Айви лучшей подругой.
– Мы будем барахтаться.
Люк мчался домой, готовый снести всякого, кто попадется ему на пути.
Он облажался. Эта «чертовски сексуальная» Йорк так замутила ему мозги, что он упустил статуэтки. Трип Вон был убит прямо на этой чертовой станции, пока он, Люк Стерлинг, выяснял отношения с Айви. Как он позволил такому случиться? Сейчас ему казалось непростительной глупостью решение отправиться на ночное дежурство к дому Айви, вместо того чтобы ночью обыскать радиостанцию.
Он думал не головой, а головкой. Люк не мог припомнить, чтобы с ним такое бывало прежде.
– Дерьмо. – Люк прошел к дивану, сел на него и уставился в пол. Он только что провел битых полтора часа в полицейском участке, объясняя, кто он такой и что забыл в Клермонте. Копы явно были не в лучшем расположении духа.
В дверь его постучали. Люк поднял голову и уставился на белую входную дверь. Еще один коп? Люк резко встал с дивана и распахнул дверь.
– Я уговорила страховую компанию нанять тебя, потому что ты считался лучшим. Как ты мог так обгадиться? – Регина Паркер вошла в квартиру и плюхнулась на диван.
Люк закрыл за ней дверь, прислонился к двери спиной и сердито уставился на владелицу этого дома, активную участницу его проекта «Человек-Легенда» и просто подругу.
– Я пошел по ложному следу.
– По какому именно? – с тревогой во взгляде и в голосе спросила Регина.
– Айви Йорк, – процедил Люк сквозь зубы и добавил: – Я найду статуэтки. – Он понятия не имел, как именно это сделает. Айви была ночью дома, и Трипа она не убивала. А ее мать? Может, Трип обманул их обеих? Интересно, почему он так уверен, что Айви не способна на убийство? Он ведь еще совсем недавно готов был поставить последний доллар на то, что это Айви разработала всю операцию.
Голос Регины с явными нотками отчаяния отвлек Люка от мучительных раздумий.
– Мне нужны эти статуэтки, Люк. Я не могу поверить, что их у меня отняли. – Регина откинула голову на спинку дивана и вздохнула. – Через месяц я отправляюсь в турне, посвященное как раз этим статуэткам. Без нефритовых богинь…
Регина вздохнула и устремила на Люка взгляд своих светло-карих глаз.
– Я не на шутку встревожена, Люк. Эти статуэтки пробуждают в людях самые потаенные желания. Богини плодородия и мужской силы олицетворяют глубинную сущность мужчин и женщин, которая не только сводится к созданию себе подобных, но и является самой основой их существования. И эта глубинная сущность в присутствии богинь трансформируется в некие сильные эмоции – желания, страхи, ревность, зависть, и все эти эмоции проявляют себя, вырываясь наружу. Ты можешь мне не верить, но это правда. Именно этим свойством богинь и объясняется такое количество кровавых преступлений, вплетенных в их историю.
Лицо Регины, заурядное лицо профессора истории сорока с лишним лет, светилось благоговением и любовью. Люк многое повидал в жизни, в том числе и такого, во что бы ни за что не поверил, не став сам свидетелем. Но он не стал развивать тему, а лишь сказал:
– Ну уж что-то точно происходит. – Например, то, что он отправился выслеживать Айви, вместо того чтобы поехать на радиостанцию, как изначально планировал.
Регина подалась вперед. Глаза ее лихорадочно блестели.
– Ты что-то чувствуешь? Что именно?
Люк презирал психоаналитиков.
– Несварение желудка при мысли о том, что у меня стащили их прямо из-под носа.
Регина разочарованно выпрямилась.
– Я говорю серьезно. Если статуэтки на тебя повлияли, то возможно, тебе будет легче их отыскать.
О да! Теперь еще и это выслушивай.
– И как они мне помогут?
– Я не смогу ответить на твой вопрос, пока ты мне не расскажешь о своих ощущениях.
Люк скрестил руки на груди. Он продолжал стоять, прислонившись к входной двери. Сейчас он обдумывал, что сказать Регине. И решил сам задать ей пару вопросов:
– Чтобы испытать эти… хм… настоящие чувства, человек должен прикоснуться к статуэткам?
Регина покачала головой:
– Нет, достаточно находиться поблизости. Но чувства действительно настоящие, потому статуэтки так и опасны.
Люк сболтнул, не думая:
– Я сломал ему руку.
Регина повысила голос: – Что?!
– В тот день, когда я познакомился с Айви, я услышал из-за двери, что в ее кабинете находится мужчина и что он ей угрожает. Я не хотел разрушать свой образ законченного пацифиста, потому решил оказаться как бы случайно между Айви и ножом того парня. Но когда я увидел, что он порезал ей шею… – Люк провел рукой по волосам. – Я взбесился и сломал ему руку. Множественный перелом.