При первой возможности Марго перевезла мужа в Англию, где поместила в лучшую клинику в трех часах езды от Лондона. У нее началась каторжная жизнь: ночи она проводила в больнице рядом с Тито, утром кормила его завтраком и неслась на вокзал, чтобы успеть на репетицию, а после спектакля – обратно в больницу. Недаром ее подруга говорила, что у Марго «стальная спина и стальная воля»: полтора года такой каторжной жизни едва не стоили здоровья ей самой, однако она была вынуждена жить так – ведь, кроме ее гонораров, больше денег в семье не было…
Впрочем, Марго была счастлива: наконец ее Тито всецело принадлежал ей, нуждался в ней, не мог без нее! Из больницы она перевезла его в специально купленный дом, где всячески развлекала, стараясь, чтобы он ни минуты не скучал. Зная, что Тито любит светскую жизнь, Марго возила его с собой на вечеринки и приемы, или собирала светское общество у себя – непременно с Тито на почетном месте. Впрочем, даже парализованный, почти немой, Тито был верен себе: однажды он даже… сбежал со своей секретаршей Марлен Уортингтон. Впрочем, быстро вернулся: между любо вью женщины и любовью к деньгам Тито всегда выбирал второе, а деньги были у Марго.
Марго Фонтейн и Рудольф Нуреев, 1981 г
Вынужденная оплачивать счета Тито, Марго танцевала невероятно долго – она выходила на сцену, когда ей было уже за шестьдесят. Ее измученные артритом ноги еле держали ее, но верный Фредерик Эштон ставил для нее балеты, где не требовалось балетной техники, лишь грация и громкое имя. Но в конце концов Марго окончательно переселилась в Панаму, на их с Тито ранчо, где по-прежнему отдавала все силы мужу и его нуждам. По ее собственным словам, ее жизнь закончилась в 1989 году, когда Тито скончался от рака прямой кишки.
В тот же день «теневая жена» Тито Анабелла Валларино приняла яд. Их похоронили в один день, на одном кладбище.
Марго прожила еще два года, медленно и мучительно умирая от рака. Нуреев и некоторые друзья втайне от нее оплачивали ее медицинские счета, но на жизнь денег не хватало, и она продавала драгоценности. Чтобы собрать деньги для великой Марго, ее почитатели устроили бенефис Фонтейн – 30 мая 1990 года Марго, которая уже еле двигалась, в последний раз появилась на сцене Королевского оперного театра. Было собрано 250 тысяч фунтов стерлингов, на проценты с которых Марго жила свои последние дни.
Она скончалась 21 февраля 1991 года. Согласно ее завещанию, ее отпевал тот же священник в той же церкви, где отпевали Тито. Прах великой Марго Фонтейн, Дамы Британской империи, покоится в ногах ее мужа. Ее могила – самая скромная на кладбище…
Эди Бувье Бил[2], Эди Бувье БилУжасные садовницы
Возможно, если бы эти две женщины не были связаны родственными узами с одной из самых знаменитых семей Америки, или если бы в начале своей жизни они не имели бы так много, их судьба никому не была бы интересна, даже несмотря на все их достоинства, привлекшие к ним сердца столь многих поклонников в дальнейшем. Но они были именно тем, чем были – аристократами, членами высшего нью-йоркского общества, щедро одаренными как красотой, так и различными талантами, добровольно удалившимися от мира, чтобы в уединении и забвении выстраивать свой собственный мир, полный взаимной любви, усталости, эксцентричности, ненависти, заботы и воспоминаний…
Может быть, при рождении им было дано слишком много, чтобы они смогли оценить дары судьбы по достоинству. Эдит Юинг Бувье Бил принадлежала к одной из самых аристократических семей Соединенных Штатов: католики Бувье, возводящие свой род к средневековым французским королям (впрочем, согласно последним исследованиям, их благородное происхождение было придуманной ими самими легендой), жили в Новой Англии уже несколько поколений и принадлежали к сливкам местного общества. Джон Верну (Вернон) Бувье-младший, вошедший в историю как Майор Бувье, был преуспевающим юристом и уважаемым судьей. У него и его жены Мод Саджент Бувье, дочери бумажных фабрикантов, было пятеро детей: Джон Вернон Третий (в будущем Черный Джек, отец Жаклин Кеннеди и ее сестры Ли Радзивилл), Уильям Седжент, Эдит и близнецы Мод и Мишель. Эдит Юинг, названная в честь двух бабушек, родилась 5 октября 1895 года в семейном поместье в Нью-Джерси.
Эдит была трудным ребенком: недисциплинированным, проказливым и излишне самостоятельным – родители объясняли это ее «французскими генами». Она получила классическое для девушки ее класса образование – домашние учителя, привилегированный пансион, уроки танцев, иностранные языки, занятия верховой ездой – с одним лишь отступлением от правил: с десяти лет Эдит твердо знала, что ее дальнейшая судьба будет связана с музыкой, и она настояла на том, чтобы получить профессиональное музыкальное образование. Конечно, о консерватории не могло быть и речи, но с нею занимались лучшие педагоги. У нее был красивый голос, и Эдит нередко пела на вечеринках и благотворительных концертах.
Большая Эди. Усадьба «Серые сады», Нью-Йорк, 1974 г.
Маленькая Эди со своими котами в усадьбе «Серые сады», 1975 г.
Когда семья перебралась в Нью-Йорк, юная красавица имела необычайный успех среди местных богачей. В начале 1917 года она вышла замуж за блестящего юриста Филана Била, старше ее на четырнадцать лет – вскоре после свадьбы он стал партнером в юридической фирме ее отца. На венчании в нью-йоркском соборе Святого Патрика присутствовало две тысячи человек. Музыкальное сопровождение составила невеста: по ее настоянию, во время церемонии пел хор и специально приглашенная певица-сопрано. Позже Эдит признавалась, что сама бы с удовольствием спела ее партию, но была занята перед алтарем. На свадьбу Филан преподнес Эдит прекрасный бриллиантовый гарнитур.
Молодожены поселились в прекрасном доме на Мэдисон-авеню. Молодая миссис Бил была влюблена и счастлива. Одного за другим она родила мужу троих детей: дочь, названную в честь матери Эдит Бувье (чтобы различать двух Эдит, их будут называть Большая и Маленькая Эди), и сыновей Филана-младшего и Бувье Била по прозвищу Бадди. Эди родилась 7 ноября 1917 года. Всю свою жизнь Маленькая Эди будет считать, что раз она появилась на свет в такой исторический день, она обязательно станет знаменитой, и мать всячески поддерживала в девочке это чувство. С тех пор, как стихотворение девятилетней Эди было опубликовано в аристократическом Park Ave. Magazine, она была уверена, что именно литература станет делом всей ее жизни. На детской тетради, куда Эди записывала свои первые сочинения, она написала: «Эдит Бувье Бил, знаменитая поэтесса и писательница».
Эди была любимицей матери. Поначалу она училась в престижной младшей школе для девочек Спенс, но потом мать забрала ее оттуда, объяснив свое решение слабым здоровьем девочки. Впрочем, это не мешало Эдит брать Эди с собой на все приемы, премьеры и вечеринки, а также возить за покупками в Париж. Для Маленькой Эди быть рядом с матерью было счастьем: эти годы она считала одними из самых счастливых в своей жизни. В тринадцать лет Эди поступила в фешенебельный пансион мисс Портер в Фармингтоне, который в свое время окончат и Жаклин Бувье-Кеннеди, и Глория Вандербильт, и еще не одна сотня представительниц самых богатых и прославленных американских семейств. Когда Эди в 1935 году вышла из пансиона, ее родители уже расстались.
Дело в том, что ее мать никогда не собиралась быть простой домохозяйкой. Она усиленно занималась вокалом, наняла себе аккомпаниатора по имени Джордж Стронг и вместе с ним выступала уже не только на вечеринках и благотворительных концертах, но и по ночным клубам, к огромному неудовольствию Филана Била. Он всеми силами старался удержать репутацию своей семьи на высоте, в то время как его супруга приобрела стойкую славу артистичной натуры, взбалмошной и сумасбродной, которая всегда готова бросить тихие семейные радости и светское общество ради богемной жизни. По воспоминаниям, Эдит, одетая в невообразимые наряды и накрашенная как цыганка, делала все возможное, чтобы благовоспитанное общество Нью-Йорка отвергло ее. В 1934 году Филан, устав от своей эксцентричной супруги, разъехался с нею. Эдит осталась жить с сыновьями в Ист-Хемтоне, фешенебельном курорте на Лонг-Айленде, в поместье Серые Сады, которое Филан купил для нее в 1923 году, на небольшое пособие на детей от Филана и деньги, которые давал ей отец.
Эди-младшая, кадр из документального фильма «Серые сады»
Особняк в поместье «Серые сады»
Впрочем, говорят, что еще одной из причин развода было ухудшившееся финансовое положение Билов. Хотя Филан и не разорился во время Великой депрессии, в последующие годы его доходы резко уменьшились, так что дорогостоящие выходки супруги били его не только по самолюбию, но и по кошельку.
Правда, по обоюдной договоренности супруги скрывали финансовые проблемы от Эди. Более того, когда в 1936 году она официально вошла в нью-йоркское высшее общество, ее дебют состоялся в роскошном Pierre Hotel на Пятой авеню, где присутствовали отпрыски самых прославленных семей. Вечеринку освещали репортеры из The New York Times. Сама дебютантка была в платье из белого тюля с серебряными аппликациями и венке из белых гардений.
Маленькая Эди выросла в настоящую красавицу – высокая, стройная, белокурая, с огромными голубыми глазами и длинными ресницами, «самыми длинными, которые вы когда-либо видели», как писал The New York Times. Ее спортивная фигура, приобретенная в Ист-Хемптоне, где она часами плавала в море, играла в теннис или занималась верховой ездой, обеспечила ей не только успех у противоположного пола и прозвище «Прекраснотелая Бил», но и первые заработки: уже в семнадцать лет Эди работала манекенщицей и моделью для крупнейших универмагов Нью-Йорка. Впрочем, когда об этом узнал отец, то пришел в ярость: он был категорически против того, чтобы его любимая дочь выставляла себя на показ. Однажды он даже разбил витрину, за которой была выставлена ее фотография. Он предложил Эди работу в его юридической конторе, но своевольная девушка не вынесла навязываемых им ограничений («Никакого макияжа, никаких каблуков, никакого маникюра!» – с ужасом вспоминала она много лет спустя) и сбежала.