Если в системе подачи топлива имеется протечка, искра подожжет все баки одновременно, и перегрузки в буквальном смысле расплющат корабль.
Но даже если все нормально и двигатели включаются по очереди, ты не успеваешь прийти в себя после шока: тут же накрывает второй, потом третий и так далее, пока от пилота в кресле не остается шмат кровоточащего мяса. Глаз нет, в мозгу полопались все кровеносные сосуды, сердце отказало, легкие смяты в гармошку… Короче говоря, не самый опрятный будет труп.
Натуральный фарш.
Я спорил с Джимми и в кабинете у Дэнси, и позже, когда мы остались наедине. Без толку. Тем вечером он собирался сделать проверочный полет, а утром остальные пилоты должны были присоединиться к нему. Я отправил сообщение на Землю, Энди Слоуну, но понимал: когда оно дойдет до адресата, будет уже слишком поздно.
Джимми ушел, не попрощавшись. Я всю ночь не спал. Утром вскочил еще до рассвета. Проглотил чашку черного кофе и стал мерить шагами комнату.
В дверь постучали.
– Открыто, – сказал я.
Это был Энди. Он так и не получил моего сообщения: когда я его отправил, Энди уже летел на Каллисто. Но вошел он с ухмылкой, и в его глазах горел тот задорный огонек, что я не раз видел во время войны, на боевых заданиях.
– Победа, Майк, – сказал он. – КТК накрылась. Я предъявил доказательства в Вашингтоне, и правительство приняло меры. Гейли вылетел в трубу! – Он глянул на свежую ссадину на кулаке. – Твое доброе имя восстановлено, Майк, – продолжил он, не дав мне и слова сказать. – Имя Джимми – тоже. Забираю вас с собой на Землю. Бетт уже ждет. Я пообещал ей…
– Малой ушел в космический штопор, – перебил я.
Энди побледнел как смерть. Смотрел на меня и не мог найти подходящих слов.
– Господи! – наконец выговорил он.
И метнулся к двери. Повернул ручку, дернул изо всех сил.
Но та оказалась заперта.
Я и сам подергал, чтобы убедиться. Пробить цельнолитую металлическую панель? Исключено. Я схватил телефонную трубку, но увидел, как болтаются перерезанные провода, и смекнул, что пользы от телефона теперь немного.
Кто же нас запер? Не Джимми. Он был в космосе, готовился к смертельному номеру.
Минут десять я долбился в дверь. Наконец нас услышали и еще минут пять искали общий ключ. Прошло двадцать минут, прежде чем мы оказались на площадке космопорта. Там я схватил за шкирку технаря и прорычал:
– Где они? Еще не вылетели?
– Пока нет. – Он вывернулся. – Черт, что такое? Дейли сказал, что подменит тебя…
Дейли! Я злобно выругался.
– Я сперва не поверил: он накачался таблетками так, что еле говорил…
– Два гоночных, – приказал я, – и побыстрее!
Кабины скоростных кораблей рассчитаны на одного человека. Пока мы ждали, я обрисовал Энди ситуацию. Трудно сказать, что на уме у Дейли, но ясно одно: этот спятивший от злобы наркоман может взорваться в любой момент.
Наконец нам выкатили пару кораблей. Мы и так опаздывали, а потому не стали тратить время на защитную обмотку: я прыгнул в кабину, Энди последовал моему примеру, и мы рванули с места. Я стартовал первым, а Энди пристроился в хвост.
Включив шлемофон, я пробовал связаться с Джимми, но на такой бешеной скорости сигнала считай что не было, а замедлиться я не рискнул. Обливаясь потом и пытаясь хоть как-то дышать, засек впереди операторские и трюковые корабли, крошечные на фоне бескрайнего космоса. Среди них был мой собственный, но сегодня его пилотировал Дейли. Я переключил видеофон на кабину Энди и показал ему, куда смотреть. Он мрачно проговорил:
– Зайду сбоку…
Продолжения я не услышал: Энди врубил полный ход и свернул, чтобы помчаться наперерез Дейли.
Тут на экране появилась новая фигура: несоразмерное, забинтованное с головы до ног чудище, лица не видать за слоями защитной обмотки, а глаза огромные из-за линз.
– Теперь гляди, как я могу, Майк, – глухо сказало чудище, и я понял, что передо мной Джимми. – Зрелище будет что надо!
– Джимми! – завопил я. – Стой!
– Доброй посадки, дружище! – Он положил ладонь на рычаг и дернул его на себя.
Сперва на экране был усеянный звездами космос. Затем в поле зрения появился корабль. Для начала он отстрелил стартовую ракету, дернулся, отстрелил вторую, а потом ожили двигатели, все до единого, и корпус корабля скрылся в ревущем адском пламени.
Мой шлемофон был по-прежнему настроен на радиоканал Джимми; я слышал, как малой сипло выдохнул, тщетно попытался сделать новый вдох, захрипел, забулькал, и эти звуки растворились в скрежете металла. Космический штопор выворачивал его корабль наизнанку, и я стиснул зубы, чтоб не взвыть от ужаса.
От такой невообразимой мощи корежило даже закаленный металл. Представляете, во что она способна превратить существо из плоти и крови…
Я услышал хриплый, нечеловеческий возглас Энди:
– Джимми! Джимми!
Но если Джимми хоть как-то отреагировал, его ответ растворился в реве двигателей и стоне истязаемого железа. Один из операторских кораблей метнулся вниз, и я увидел на экране физиономию Дэнси, перекошенную от инфернальной смеси ужаса и восхищения: оказалось, сегодняшние съемки удостоил своим присутствием самый большой босс!
«Вот это кадр! – прочел я по губам. – Господи, ну и кадр!»
Вырвавшись на волю, обезумевшие огненные титаны ликовали среди звезд. Корабль вошел в безудержный штопор, заливая вечную ночь сверхъестественно ярким сиянием.
Вдруг все закончилось. Двигатели заискрились, заглохли, и корабль завис в тишине. Мой экран почернел и загорелся снова: теперь на нем была рубка Джимми, а в рубке – неподвижное окровавленное тело, пристегнутое к пилотскому креслу.
– Харриган! – окликнул Дэнси.
– Джимми! – крикнул Энди.
Я же молчал. Искусал губы так, что не мог говорить.
Малой шевельнулся. Вяло взмахнул забинтованной рукой и проквакал:
– Все нормально, я живой… – Хрипло отдышался и добавил: – Вечером проставляешься, Майк.
На меня нахлынуло такое облегчение, что даже голова закружилась. Откуда-то издали донесся еще один голос, пронзительный, истерический, звенящий от ненависти.
– Живой, говоришь? – верещал Дейли. – Черта с два, Слоун! Только через мой труп!
В глазах у меня потемнело. Экран пошел рябью, словно мираж. Я увидел Дейли с безумным блеском в покрасневших глазах, – похоже, сегодня он закинулся двойной дозой своих таблеток. Его пальцы забегали по приборной доске.
Джимми мгновенно выпрямился, подался вперед – и сразу обмяк на страховочных ремнях.
Подсвеченный звездами, Дейли направил мой крейсер на корабль Джима – несомненно, намереваясь протаранить его, пока малой без сознания.
Опережая мысль, мои руки легли на приборную доску. Я включил ускорители и помчался вдогонку за убийцей. Среагировал мгновенно, но меня опередили. Мимо скользнул серебристый обтекаемый корпус гоночного корабля, а на экране промелькнуло лицо Энди: губы сложены в хищную улыбку, в глазах горит старый добрый боевой огонь. По-любому я не успел бы перехватить Дейли. Такой рывок – верная смерть.
И сделать его мог лишь один пилот во всей Солнечной системе.
Без защитных бинтов и ремней безопасности пережить такие перегрузки попросту невозможно. В последний миг Энди пересекся со мной взглядом и едва заметно кивнул. А что было дальше, вспоминать не хочется.
Он включил все двигатели разом – все до единого. Мгновенный расчет, небывалое искусство пилотирования – и бесстрашие, достойное настоящего героя.
Лицо Энди исчезло. Его расплющили перегрузки; огненные демоны вцепились Энди в горло и задушили его; выгрызли ему глаза, щеки и губы, оставив кровоточащие глазницы и голый череп. Титан уничтожил Энди в мгновение ока – прямо у меня на виду.
Потом белая вспышка, молнии по экрану… А когда все закончилось, я увидел парящие в пространстве обломки двух кораблей.
На экране появилась забинтованная фигура Джимми. Он шевельнулся и попробовал сесть ровнее.
В шлемофоне взвизгнула тревожная сирена. После нее раздался надсаженный голос Дэнси.
– Господи, вот это кадр! – не унимался шеф.
Потом, уже на острове Талер, когда я стоял у больничной койки Джимми и знал, что его раны не смертельны, что он будет жить, в горле у меня снова появился знакомый комок: превозмогая боль, Джимми улыбался – точь-в-точь как Энди.
Я еще не рассказал ему про брата. Позже расскажу.
Но моих слов хватило, чтобы в налитых кровью глазах Джима загорелся живой огонь:
– То есть мы вернемся домой, Майк? На Землю?
– Да, на Землю, – кивнул я. – Тебя ждет Бетт. Подлечишься, срастутся переломы, и…
– Значит, Энди добился справедливости? – тихо спросил малой. – Хороший он парень, Майк. Честный. Настоящий джентльмен.
– Угу, – подтвердил я, и голос мой слегка дрогнул. – Джентльмен. И лучший пилот на свете.
Слишком много поваров
Никто не знал его фамилии. Бертрам и сам ее не помнил. Свидетельство о рождении, датированное 5 августа 2067 года, осталось где-то на Земле.
Бертрам был просто Бертрам из Небесного Города – как Оскар из Уолдорфа, которого иначе не называли.
И Небесный Город, и Бертрам представляли собой нечто уникальное. Небесный Город – маленькая вселенная глубоко в поясе астероидов, продукт труда и вдохновения самых выдающихся инженеров и художников Системы. Он и в самом деле был невелик – всего около пятидесяти миль в диаметре, с системой искусственной гравитации, без чего жить тут было бы затруднительно. Космополитизм, вот что стало характерной чертой Небесного Города. В этом ему уступали и Вена, и Лондон, и Нью-Йорк.
Своего рода Ривьера космоса, Лазурный берег Солнечной системы. Под шероховатой поверхностью астероида таился курорт, где умели угодить гостям со всех миров. Его репутация, разносимая выхлопами реактивных двигателей, была известна повсюду от Венеры до Плутона.
Богатые и знаменитые приезжали сюда расслабиться, оттянуться, потанцевать, поиграть в азартные игры – и вкусно поесть, поскольку благодаря Бертраму стол Небесного Города стал исключительно знаменит.