Мы стояли на небольшом холме в долине, окруженной скалами огненного цвета, которые сомкнулись, словно стены тюрьмы. И лишь впереди, этак в четверти мили, скальную стену пересекла узкая трещина – нечто наподобие расщелины. Проход изгибался так резко, что не разглядеть было, куда он ведет.
Я машинально ощупал поясной ремень. Мэри-Лу никуда не делась, и приятно было ощутить ее шершавую рукоять. И пистолет остался, как и у Глена.
А Глен пялился, разинув рот. Потом медленно обернулся, и я последовал его примеру.
За спиной у нас возвышалось куполообразное здание высотой футов двадцать, темное, без каких-то отличительных признаков. Оно закрывало обзор.
– Пошли, – сказал я, огибая загадочное строение.
Я надеялся, что за ним в скалах тоже будет проход. И правда, справа и слева скалы тянулись вдаль, а потом обрывались. Там была пропасть, и через нее был переброшен мост, а за ним простирались сероватые холмы.
– Я что, тоже спятил? – поинтересовался Глен, облизывая пересохшие губы. – Это же не…
– Мы не знаем, что это и где. – Я достал фляжку. – На, глотни. Помогает от кошмаров.
Он выпил, я тоже. Спиртное придало нам сил. Мы стояли и смотрели на этот невероятный пейзаж, понимая, что оказались в совершенно неведомом месте.
– Никто не торопится нас встречать, – наконец сказал Глен.
– Ага. Интересно, та сфера… космический корабль?
– Я бы рискнул предположить, что это устройство для телепортации. Была такая гипотеза насчет эфирной передачи твердых тел… Но мы совершенно точно не на юге Тихого океана.
– Возможно, нас занесло в иное время. Читал я похожие байки. Безумие в чистом виде. Однако мы здесь. Ладно, что толку торчать на одном месте? Так и от голода помереть недолго. Как вернуться обратно, мы не знаем, так что надо разжиться съестным.
Нервно улыбнувшись, Глен выдавил:
– Интересно, что бы сказали обо всем этом дома?
– А ты телеграмму отправь. Пошли.
И я начал спускаться по склону, внимательно глядя под ноги. На холме росло что-то вроде мха, и выглядел этот мох весьма ненадежно. Я почувствовал себя гораздо увереннее, когда мы ступили на ровную поверхность.
Теперь пропасть не было видно, но мы продвигались вперед, ориентируясь по скалам.
Шли долго. Вокруг царила тишина: ни птиц, ни насекомых, лишь далекий гул, природу которого я никак не мог определить. Он больше походил на шум пожара, чем на плеск воды.
Мы подошли к пропасти. Узкий мостик – шириной в человеческий рост – был изготовлен из какого-то неведомого черного материала, шершавого на ощупь. Не камень и не металл.
Сама же пропасть…
Глен придушенно вскрикнул и дернулся назад, заслоняясь рукой. Когда он обернулся, я увидел, что щеки и лоб у него покраснели, как от ожога.
– Бог мой! – прошептал он. – Близко не подходи. Это натурально геенна огненная!
– Ты цел, малыш?
– Д-да, но едва не пропал. Эй, ты куда! – Он схватил меня за руку.
– Я осторожно.
Я высвободился и медленно подошел к пропасти, чтобы заглянуть в нее.
Внизу блеснул свет, показавшийся мне неестественно ярким. Он медленно переливался под мостом, будто вода. Меня оттолкнуло от обрыва дуновением обжигающей энергии, и я закашлялся, задыхаясь.
– Дурак! – выругался Глен. – Я же сказал: осторожней.
– Я в порядке. Это какая-то радиация…
– Притом смертоносная. Мы в ловушке.
– Нет. – Я кивнул на мост. – Я прошел по нему пару шагов и ничего не почувствовал. Наверное, он сделан из материала, который не пропускает жар, идущий снизу…
– Лучевую энергию. Что-то вроде этого.
Не успел Глен и глазом моргнуть, как я ступил на мост. Никаких неприятных ощущений. Но справа и слева содрогался в страшных беззвучных спазмах воздух, пронизанный излучением. Тихий шелест усилился. Мне было любопытно, что это за звук. Возможно, таким голосом шепчет сама смерть.
Глен шагнул на мост следом за мной.
– Ты спятил! Откуда тебе было знать, что тут безопасно?
– Так я же проверил. К тому же зачем строить мост, по которому нельзя перейти? Давай посмотрим, что на другой стороне.
Прогулочка вышла умопомрачительная: пришлось преодолеть футов триста, не меньше. Мы присели на мох, чтобы переждать головокружение. Над нами все так же сиял неземным голубым светом купол.
– Нет, Глен, – сказал я, – это точно не юг Тихого океана. А жаль: там мы бы нашли плоды хлебного дерева. Еще и пить хочется.
– Ну, это мы уж точно пить не будем. – Глен с содроганием заглянул в пропасть. – У меня от здешних мест мороз по коже. А может, мы уже умерли?
– Только похоронить нас забыли. Я есть хочу… Так что раздобыть еды и воды – наша первостепенная задача.
Мы перебрались через невысокую гряду, за которой раскинулась холмистая, лесистая местность, исчезающая в туманной дымке. Вперед убегала утоптанная тропинка. Я поискал следы в сероватой пыли, но тщетно – в этом мире, видимо, тоже дули ветра.
Мы зашагали вперед по тропинке, но идти пришлось недолго. Лес постепенно редел, и вот мы уже стоим на краю поляны, посреди которой возвышается замок, построенный из камня или металла – точно и не скажешь. Его архитектура показалась мне смутно знакомой: не греческая, не римская, не норманнская; но строителям, несомненно, было известно о существовании арок. Этому замку чужда была грубость земных крепостей; мрачный образ, доведенный до совершенства, превратился в нечто изящное и обманчиво хрупкое.
– Ну, вот и пришли, – сказал Глен. – Визитку им, что ли, отправить?
Я похлопал по кобуре:
– Вот наш пригласительный билет. Может, дома никого – признаков жизни я не вижу.
Мы пересекли поляну и подошли к крепостной стене с широко распахнутыми воротами. За ними обнаружился внутренний двор, где не было ни души. А потом… навстречу откуда-то вышел человек.
Вот только человеком он не был.
Мы с Гленом замерли. Странное создание в набедренной повязке напоминало человека, но кожа отливала тускло-серым и на теле и голове совсем не было волос. У существа имелось две пары рук, а ноги заканчивались круглыми широкими ступнями, похожими на слоновьи. Лицо же… Словом, это был не человек. Достаточно правильные черты, но в глазах ни проблеска души.
Он явно заметил нас, однако не подал виду. У меня по спине побежали мурашки. Существо прошествовало мимо и исчезло в арочном проеме.
– И все-таки приглашение нам бы не помешало, – тихо сказал Глен.
Я не ответил и двинулся вслед за незнакомцем; Глен шел позади. Пройдя через небольшой коридор, я отодвинул в сторону занавес и оказался в зале, среди искусно украшенных стен голубоватого призрачного цвета. В отдалении за столом сидели двое.
И эти двое были людьми! Мужчина и женщина. При виде нас они вскочили.
Мужчина и женщина? Нет. Бог и богиня!
Мужчина был гигантского роста, выше меня; прекрасное волевое лицо с крупными чертами, грива ярких серебряных волос. Облегающий наряд из яркой ткани. Глаза горели синим пламенем, и во взгляде читался невыразимый восторг.
А женщина…
Теперь я не осмеливаюсь вспоминать красоту Аэдис. Она была сверхъестественно хороша. Темные волосы; взгляд разящий, словно удар копья; наряд как будто сшит из ночной тьмы. Настоящая богиня.
Весь мир застыл вокруг меня в тот миг, когда я впервые увидел Аэдис из Диана.
Она торопливо оглянулась на мужчину, а потом снова воззрилась на нас – оборванных, чумазых, исцарапанных в кровь. Тем временем странное серое создание поставило на стол накрытое крышкой блюдо.
Мужчина что-то тихо произнес, и существо беззвучно удалилось.
– Действуй, а я подстроюсь, – прошептал Глен. – Эта дамочка… От нее жди беды.
– Да ты спятил!
Я сделал шаг вперед и протянул открытую ладонь в знак мирных намерений. Мужчина обошел стол и приблизился ко мне. Я увидел, что у него на поясе висит огромный кроваво-красный молот.
Мужчина тоже поднял руку и встретил мой взгляд. Он задал вопрос, и язык показался мне смутно знакомым. Я напряг память. Точно: ирландский… Древнегэльский, хотя выговор странный и слов не разобрать.
Шон О’Мара хорошо помнит язык своей родины! Медленно и отчетливо выговаривая слова, я поприветствовал хозяина.
Он развернулся к женщине и что-то пророкотал. Голос у него был торжествующий. Потом снова посмотрел на меня…
И обрушил град вопросов, произнося их отрывисто и быстро, так что я ничего не понял. Я покачал головой, и мужчина заговорил медленнее, на этот раз сопровождая речь жестами. Потом схватил меня за руку, потащил к столу, усадил на скамью рядом с женщиной. Я поманил Глена, и он к нам присоединился.
На столе стояла еда – незнакомая, но совершенно определенно еда. Я указал на нее и задал вопрос. Мужчина схватил кусок мяса и сунул мне в руки.
– Ешь! – велел он. – Ешь!
Мы набросились на угощение, как голодные волки. Мужчина говорил без умолку, и я помаленьку стал различать замысловатый выговор. Это был гэльский или родственный ему язык, и как только я ухватил разницу в произношении, сразу стал лучше понимать. Наконец я насытился, откинулся на скамье и осушил кубок с приправленным специями крепким и горячим напитком.
А потом попытался подобрать слова:
– Говорить сложно. Язык старый, он изменился.
– На нем все еще разговаривают в Ллеу-Атлане? – Заметив мое замешательство, мужчина повторил: – Ллеу-Атлан?
– Пусть гость поведает нам свою историю, – вмешалась женщина. – Все это было так давно, с тех пор пало множество империй. Только здесь, в Диане, ничего не меняется.
Я понимал уже почти все слова, а смысл остальных угадывал. Все проще и проще было понимать гэльский. Глен смотрел с недоумением, и я кивнул ему:
– Спокойно. Я как раз выясняю…
– Поведай же свою историю, – перебил мужчина. – Я Лар, страж. Это Аэдис, она тоже страж. А кто ты такой и как попал в Диан?
Я рассказал. Время от времени Лар прерывал меня и задавал вопросы, осторожно подбирая слова, когда я сам не мог их подобрать. Дослушав до конца, он придвинул ко мне полный кубок.