Долгое путешествие в Кентонвилль началось.
Глава 3
Шесть часов спустя, в половине шестого, Вэйн добрался до города. Он остановился на окраине и купил газету у взволнованного мальчика-торговца.
– Удивительное и таинственное происшествие, мистер! – восклицал мальчишка. – Марсиане… побег из тюрьмы… Здорово!
– Да, конечно, – кивнул Вэйн и протянул парнишке доллар, обнаружившийся в кармане.
Немного погодя он припарковался у светофора, пробежал глазами заголовки и обеспокоенно нахмурился.
Кое-чего он не учел – и весь план провалился. Действительно, через десять минут после его ухода охранники очнулись и побрели в тюрьму, но, едва успев подняться на гребень, встретились с подкреплением. Новоприбывшие видели корабль и, что еще хуже, видели его следы на снегу.
Охранники из подкрепления все поняли: один из преступников свалился в ущелье, но второму удалось скрыться. Следы его обрывались у горной трассы, – очевидно, там он сел в машину. Поиски продолжались. Ни Хэнли, ни Джекел, ни Бестер не смогли сообщить, кто же из преступников уцелел. Вопреки всякой логике и очевидным фактам они продолжали твердить, что и Аполлон, и Вэйн погибли в ущелье.
Космический корабль стал настоящей сенсацией. Все, кому не лень, пытались угадать, откуда же все-таки он прилетел. Естественно, трое непосредственных участников событий не могли пролить свет и на эту тайну и упорно повторяли, что в глаза не видели никакого корабля. Ясное дело, лгали, ведь их следы на снегу утверждали обратное. Теперь появилась иная забота: добиться своего освобождения из камеры предварительного заключения.
Вэйн скривил губы в усмешке.
В кармане куртки обнаружились часы. Пять тридцать пять. Если верить газете, четверг. Адвокат завел машину.
«Надеюсь, со времени моего заключения Паскаль не изменил порядки и его ребята сейчас работают на Третьей восточной улице, – размышлял он. – Интересно, дядюшка Тоби еще не отошел от дел?»
Вэйн составил четкий план действий. На полной скорости он пролетел по знакомым улочкам Кентонвилля, ощущая странную радость от встречи с привычными местами: мэрия, дом старого Мэттингли, парк Келью… А вот наконец и окраина: детвора, нагишом носящаяся под струями воды из шлангов, старые сгорбленные торговцы, экономящие на каждой копейке, чтобы отправить детей в школу, иссушенные тяготами жизни женщины с усталыми глазами, даже в самое жаркое лето не отходящие от раскаленных плит… Район многоэтажек – то самое дно, где Вэйн родился и откуда начинал свой трудный путь к нормальной жизни. Трущобы были частью его самого. Но за нищетой и грязью он всегда видел и нечто другое: стойкое и благородное мужество, чудом сохранившееся среди полной разрухи.
Вэйн припарковал машину и обернулся к лежащему под пледом пленнику:
– Через две минуты ты проснешься и поедешь домой. Ты не будешь помнить ничего о том, что произошло с момента нашей встречи и до твоего пробуждения.
Никакого ответа. Вэйн выбрался из машины и перешел улицу, любуясь вечерним небом. Вокруг высились ветхие многоэтажки. То тут, то там на глаза попадались крошечные грязные магазинчики, нагруженные чем-то тележки…
Вэйн вошел в бакалейную лавчонку, в окне которой красовалась гордая надпись: «Лучшие в мире бакалейные товары».
Колокольчик на двери звякнул, сообщая о приходе посетителя. Вэйн переступил порог и остановился, осматривая мрачное помещение. Слева от себя он увидел стенд с дешевыми конфетами. Вся обстановка казалась до боли знакомой: обычная бакалейная лавка в обычных трущобах.
Из двери, ведущей в подсобку, вышел мальчик – болезненный ребенок с желтыми волосами и усыпанным веснушками лицом – и вопросительно воззрился на Вэйна.
– Стив! Ух ты… – Он резко повернулся назад. – Дед! Скорей! Стив вернулся!
– Что? Кто?..
В магазине появился дядя Тоби. Он сильно смахивал на гнома, только без бороды. Выцветшие голубые глаза на коричневом и морщинистом, как скорлупа грецкого ореха, лице близоруко смотрели на пришельца.
Вдруг он неуклюже метнулся к выходу, сжал сухими пальцами ладонь Вэйна и потянул его в магазин.
– Стив! Заходи немедленно. Тут все про тебя вынюхивают. Тебя никто не видел?
Вэйн усмехнулся, но позволил увлечь себя за обветшалые занавески – в комнатку, где жил дядя Тоби с приемным внуком. Он сел на колченогую кушетку и натянул шляпу на глаза: незачем пугать хозяев.
– Успокойтесь, дядя Тоби. Никакой опасности нет. Правда. Я… Полиция меня не тронет.
– Тебя освободили? Они поняли, что это была подстава?
– Нет… пока нет… – Вэйн на мгновение задумался, но тут же встрепенулся: – Послушайте, мне надо кое-что узнать. Паскаль по-прежнему требует мзду?
– Ага, – встрял мальчик. – А как же. Еще и поднял плату. Один из его амбалов влепил дяде Тоби затрещину, когда у нас не набралось достаточно денег. Мы всю кассу выгребли, а все равно мало.
Глаза старика бегали по лицу Вэйна.
– С тобой что-то произошло, Стив. – Он сдвинул брови. – В чем все-таки дело?
– Все в порядке. Когда придет сборщик?
– Сегодня! – взорвался подросток. – Я в этого гада нож всажу!..
– Микки! – оборвал его дядя Тоби. – Ты хочешь тоже стать бандитом? Прекрати немедленно!
– Так, понятно. Я подожду здесь, – решительно заявил Вэйн. – Мне нужно кое-что узнать от шестерки Паскаля. Только, пожалуйста, заплатите ему, как обычно.
Губы дяди Тоби задрожали.
– У меня нет денег, Стив. Мне не хватает пяти долларов. Я пытался их одолжить, но все соседи в таком же положении.
– Ладно, не переживайте. Все хорошо…
Вэйн замолчал, услышав рев машины на улице, и едва заметно ухмыльнулся. Он все еще обладал странной властью. Молодой адвокат поднялся и положил руку на сутулое плечо старика.
– Не волнуйтесь, дядя Тоби, – шепнул он, поднимаясь, и коснулся плеча старика. – Помните, когда в детстве я заглядывал в магазин, вы каждый раз угощали меня конфеткой? Помните почему?
Старик кивнул:
– Конечно помню, Стив. Как-то раз ты стащил из коробки мятный леденец, и я это увидел. Больше такого не повторялось.
– Да нет, я не о том. Вы тогда сказали, что желаемое можно получить как по-хорошему, так и по-плохому. А раз так, зачем поступать плохо? Вы сказали, что если я хочу леденец, то вы мне его дадите. Я вам за них уже столько задолжал, дядя Тоби… Я часто вспоминал ваши слова. И…
В дверь позвонили. Микки выглянул из-за занавески и побледнел.
– Это Стоум. Дядюшка Тоби, не выходите. Я сам…
Старик улыбнулся, ласково покачал головой и вышел в магазин. Микки побежал следом. Вэйн, слегка раздвинув занавески, наблюдал.
Дядя Тоби подошел к небритому верзиле, похожему на боксера. Подтверждением его участия в жесточайших боях на ринге могли служить и порванные уши. Из ворота торчала красная бычья шея. Черные, глубоко запавшие глазки оглядывали старика-бакалейщика.
Стоум положил руку ладонью вверх на прилавок. Потом поднял ее и резко ударил по дереву.
– Ничем не могу помочь, – грубо заявил он. – Мне нужны бабки. Сейчас.
– Я отдам тебе все, что есть. А на следующей неделе выплачу долг.
Стоум промолчал, но не сдвинулся с места. Микки стоял у прилавка, не сводя взгляда с громилы. На бледной от ярости коже четко выделялись веснушки.
Старик медленно положил все засаленные купюры и монетки на мясистую ладонь. Стоум, не глядя, бросил деньги в карман.
– А теперь, чтобы ты не забыл вернуть деньги в следующий раз…
Огромная нога толкнула стенд с конфетами, и тот с грохотом рухнул. Леденцы разлетелись по полу.
Бандит направился к другому стенду, дядя Тоби кинулся следом. Узловатые старческие пальцы вцепились в мускулистую руку. Стоум презрительно ухмыльнулся и ударом кулака сбил бакалейщика с ног.
Вэйн следил за происходящим из своего укрытия и чувствовал, как внутри его вскипает гнев. Но не успел он пошевелиться, как вперед выскочил Микки и вонзил крепкий кулачок в живот Стоума. Головорез усмехнулся и приподнял Микки за рубашку.
– Не серди меня, щенок. А то я откручу тебе уши…
Вэйн вскинул руку. Шляпа слетела с его головы, и Звездный самоцвет засиял неземным кроваво-красным светом.
Губы адвоката беззвучно шевельнулись – и Стоум беспомощно застыл, так и выпустив Микки…
– Не шевелись, Стоум, – чуть слышно прошептал Вэйн. – Ты не можешь пошевелить даже пальцем. Просто стой, как стоишь…
Бандит вытаращил глаза и уставился на Микки. Его лицо скривилось от изумления. Мальчик извернулся и пустил в дело кулачки, ставшие быстрыми и сильными от переполнявшего его гнева. Костяшки согнутых пальцев вновь и вновь вонзались в лицо бандита. Они расплющили мясистый нос, разбили губы, оставили черные синяки вокруг глаз и красные разводы на щеках…
– Отпусти меня! – вопил Микки. – Отпусти, говорю!
Но Стоум не ослабил хватку. Он не мог это сделать. Не мог даже позвать на помощь. В глазах громилы застыл невыразимый ужас, из носа текла кровь и заливала подбородок, но он все так же держал мальчика перед собой. Дядя Тоби с трудом поднялся на ноги, проковылял к ним и, схватив Микки за талию, вырвал рубашку мальчика из железных тисков.
– Микки, прекрати! – Дядя Тоби пытался удержать паренька. – Ну все, хватит! Не трогай его, Стоум. Если ты…
Он вдруг запнулся и устремил взгляд на нового участника драмы.
Вэйн натянул шляпу на лоб, выступил из-за занавески и похлопал бакалейщика по плечу:
– Все в порядке, дядя Тоби. Я же говорил, что все будет хорошо. Отлично дерешься, Микки. А теперь помолчи чуток. – Он повернулся к Стоуму: – Где Паскаль?
На лице бандита не дрогнул ни один мускул.
– Не знаю, – пробормотал он невнятно.
– Когда ты должен был с ним встретиться?
– Вечером. В восемь. Он устраивает у себя праздник – отмечает смерть Тони Аполлона.
– Ага, – задумчиво изрек Вэйн. – Так и есть. Паскаль всегда опасался Аполлона. Теперь слушай меня, Стоум. Ты идешь в полицию и рассказываешь… честно отвечаешь на все вопросы. Ясно?