– Его меч, надежный и верный КХатар, – сообщил кесарь. – Второй справа – Ависей принц Ночного ветра.
У Ависея волосы шевелились. Заметно так шевелились. Однажды я видела человека, почти полностью покрытого вшами, – там тоже волосы шевелились, примерно так же.
– Забавное сравнение, – прошептал кесарь, касаясь меня губами, – и частично верное – в его волосах живет ветер. Одушевленный, обладающий собственным разумом ветер, способный в единый миг вырваться на свободу и крушить все вокруг неудержимым смерчем.
После этого я посмотрела на Ависея гораздо внимательнее. Просто-таки с живейшим интересом. Ведь если младший брат обладает столь могущественными возможностями, остается лишь гадать, когда конкретно он бросит вызов старшему, не столь сильному, но находящемуся на гораздо более привилегированном положении.
– Любопытная мысль, – заметил кесарь. – Следующий по кругу – Анрахар принц Тени.
Не знаю, какой это был «принц Тени», но тени у принца как раз и не было. Вообще. Все тень отбрасывали, а вот он нет. Изумленная этим, я огляделась, и настала пора изумляться еще больше. Потому что тень появилась! Она просочилась сквозь плотно закрытую дверь, скользнула по полу большой черной кляксой и, заняв свое естественное положение, то есть приняв на все том же полу очертания тела Анрахара, сообщила:
– Адрас отказался.
– Что значит отказался? – разъяренно вскричал Араэн. – Он нужен здесь и сейчас! Пусть оторвет свой бесполезный зад от бочки с вином и явится сюда, немедленно!
Тень невозмутимо выслушала все это и меланхолично сообщила:
– Его высочество ушел в горы, оставив после себя лишь частичку Мрака, что любезно уведомила меня об отказе.
– Так найди его! – приказал Араэн принц Ночи.
Тень изобразила скорбный вздох и пояснила ему, как маленькому:
– Я – тень. Я соткана из Мрака. Могу ли я разыскать повелителя Мрака, если он того не желает?
И Араэну пришлось заткнуться.
Тогда-то и заговорил Акьяр принц Ночного ужаса, вполне оправдывающий свое имя – он был жутким. Он был таким жутким, что, если увидишь его ночью, бросишься бежать прочь, оглашая все вокруг дикими воплями.
– Я опасаюсь, – проговорило это чудище с исполосованной до костей мордой и одним отсутствующим глазом, – что Черная звезда заинтересовалась и им. И возможно, Адрас получил послание, подобное тому, что доставили мне.
– Сомневаюсь, – с усмешкой отозвался Ависей принц Ночного ветра, – Адрас бесполезен, ленив и погряз в пьянстве, давно уговариваю отца избавиться от этого балласта.
– Согласен, – поддержал Анрахар принц Тени.
– Если переметнется на ее сторону, сам сверну ему шею, – сказал Араэн принц Ночи, – но до того момента слышать не желаю о ваших безмозглых порывах убить брата. Он наш брат! Законный. Одной крови с нами.
– Он позорит нашу кровь, – скривившись, выдал Ависей принц Ночного ветра.
– Достаточно! – прикрикнул на него Араэн принц Ночи.
А я заметила, как дернулись, но тут же опали волосы Ависея. Словно ветер готов был бросить вызов сейчас, немедленно, но принц его удержал.
И почти сразу что-то темное, что было на столе, вдруг исчезло. Скорее по наитию, чем догадавшись, обернулась и увидела, как гаснет блеск в ледяных глазах кесаря, и сразу стало ясно, кто уничтожил имеющиеся у темных волоски.
– Что за драххур?! – напряженно произнес Араэн.
Ависей и Анрахар недоуменно на него уставились, а вот Акьяр все ловил на лету – темный тенью метнулся к столу, вглядываясь в уже пустую пентаграмму.
– Араэн, это вмешательство, – вынес в итоге вердикт принц Ночного ужаса.
– Но как? – прорычал наследник Тэнетра, упершись руками в стол и почти с ненавистью глядя на брата.
Я придвинулась чуть ближе к кесарю и тоже поинтересовалась:
– А действительно, как?
Потом обратила внимание, что сидим мы не на столе в канцелярии, а вообще, похоже, в воздухе. Свесилась, посмотрела вниз, убедилась в действительности своего замечания, снова села ровнее и вопросительно посмотрела на кесаря.
– Магия, – с загадочно-насмешливой улыбкой пояснил он.
– Вы знаете, вот как раз об этом я догадалась!
– Серьезно?
Кажется, надо мной снова банально издевались.
Кесарь лишь усмехнулся в ответ на мой возмущенный взгляд и тихо ответил:
– Ощутив приближающуюся к тебе волну магии, я предпринял все, чтобы успеть первым. Успел. И перехватывал часть направленной на тебя силы каждый раз, когда Архаэры усиливали призыв.
– Но, мой кесарь, зачем темным все это? – искренне не понимая, спросила я. – К чему им потребовалась моя душа?
Ничего не отвечая, император подхватил меня на руки, легко спрыгнул с ныне невидимого стола и, мягко ступая, все так же удерживая меня, обошел стол с братьями, которые начали применять весь запас своей нешуточной магии, чтобы понять, кто лишил их экспериментального материала.
А мы обошли их по кругу, и кесарь остановился, позволяя мне увидеть распятую, прикованную к полу совершенно обнаженную, истерзанную девушку. В ее плечи и бедра были воткнуты кинжалы, ее искусанные губы были в крови, ее тело было покрыто укусами и красными отметинами, ее ноги…
– Достаточно, – решил кесарь и унес меня обратно на совершенно невидимый здесь стол.
И, опершись на него бедром, продолжил удерживать меня, притихшую и потрясенную, на руках.
– Перемещение душ, нежная моя, – давняя забава темных, – начал объяснять кесарь. – Механизм сложен, и для него обычно требуется пять магов, жертва, которую пытают ровно столько времени, сколько потребуется для того, чтобы человек отчаянно возжелал умереть, лишь бы не испытывать больше боли, и частичка тела светлой леди. Удивительно, но подобное темные способны проделывать исключительно с женщинами светлых. И если ритуал проведен верно, в теле истерзанной человеческой девушки просыпается светлая леди. Удерживать вызванную душу темные способны до нескольких суток. Стандартно начинают с насилия, превосходно понимая, насколько это унизительно и болезненно для женщины. Насилие перемежается пытками. За это время несчастная жертва выкладывает все, что только знает. Когда же душа возвращается в свое тело, память сохраняется. Как и безумие, коим для большинства светлых леди оборачиваются подобные «шалости» темных. Теперь ты знаешь о причинах, побудивших светлых держать своих женщин в максимально закрытой одежде и в максимально ограниченном пространстве.
Я сидела совершенно оглушенная этой информацией. Жестокость темных даже не то чтобы поражала, она вызывала ужас и отторжение. Нет, я ни на секунду не допустила мысли, что на месте этой истерзанной девушки сейчас могла лежать я, во мне была слишком сильна уверенность в кесаре и его силе. Но, во имя Матери Прародительницы, какой же безжалостностью нужно обладать, чтобы творить такое!
– Что будет с этой девушкой? – спросила, наконец, совладав с эмоциями.
– Повреждений, несовместимых с жизнью, у нее нет, значит, отпустят, – ответил властитель Эрадараса. Затем добавил: – Нежная моя, тебе достаточно разорвать тактильный контакт со мной, чтобы вернуться обратно в канцелярию.
– А вы? – мгновенно спросила я.
– Никогда не отличался милосердием.
Я взглянула на кесаря и неожиданно поняла, что, в отличие от меня, оглушенной случившимся и лишь задающей вопросы, он все это время действовал. И сейчас в глазах пресветлого Араэдена сверкали и переливались золотые искорки… О, я помнила, на что они были способны.
– Иди, – мягко, но настойчиво повторил он, – я поглотил достаточно твоих эмоций, чтобы быть способным удерживать себя здесь и без твоего присутствия.
И я совершенно ясно поняла, зачем меня целовали. Ясно и отчетливо. Кесарю нужны были мои чувства, мои мысли и мои переживания, чтобы перенестись туда, где эти выродки проводили ритуал, и разобраться с ними максимально жестоким способом. Дабы впредь неповадно было. И знаете что, мой кесарь…
– Я останусь, – заявила уверенно. И, улыбнувшись, добавила: – Видите ли, я тоже никогда не отличалась милосердием, особенно в отношении столь подлых врагов.
Кесарь, в момент моих рассуждений о причинах случившихся поцелуев взирающий на меня как-то крайне напряженно, странно усмехнулся и с неожиданной нежностью произнес:
– Кари, кровожадная моя.
– Даже спорить не буду, – заверила я и, сев поудобнее, так, чтобы все было видно, приготовилась наблюдать за показательным избиением темных младенцев.
Избиение началось эпично!
Призванные кесарем золотые искорки вдруг материализовались прямо в центре пентаграммы, заставив братьев прекратить обсуждение дальнейших действий по устранению моей выдающейся во всех смыслах персоны и на миг застыть, потрясенно вглядываясь в искрящееся золотом явление. Искорки роились, словно стая фантастических крошечных пчелок, будто золотые песчинки, вопреки всем законам мироздания, просыпающиеся наверх, а не вниз, словно скопление ярких золотых звездочек… И это действительно было красиво. Потрясающе красиво, и так завораживающе, изумительно, сказочно.
– Пресветлый! – вмиг догадался обо всем, похоже, самый умный из братьев – Акьяр. – Его зарры!
– Это невозможно, – уверенно произнес Араэн принц Ночи, – зарры не способны действовать на территории Тэнетра. Максимум – это иллюзия.
Кесарь едва слышно усмехнулся, и количество искорок начало стремительно расти. Так же стремительно четыре темных принца окутали себя защитными чарами, что визуально очень походило на попытку обмотать себя полупрозрачной черной тканью. Этот кокон создавался одним движением – взмах руки, и поднявшаяся словно из земли темная призрачная материя, закручиваясь по спирали, окутывает владельца… И это тоже было красиво, да, и кесарь, кажется, весело полюбовался магией темных вместе со мной, позволив принцам обрести уверенность в своей безопасности…
Но едва четверо темных выпрямились, убежденные в защищенности от любых неприятных сюрпризов, кесарь нанес удар.
Золотые искорки всколыхнулись волной, расплескались под потолком, став на краткое мгновение подобием звездного неба, и лавиной обрушились на темных, прожигая напрочь защитные коконы, прожигая кожу до крови, чей запах мгновенно разнесся в воздухе! Первым взвыл Ависей принц Ночного ветра, когда прожегшие защиту искорки начали сжигать волосы на его голове. Взвыл, вероятно, даже не от боли, а от лицезрения того, как на пол беззвучно, словно осенние листья, опадают целые пряди. Он заорал, выпуская свой ветер, пытаясь прикрыть голову, приказывая ветру уничтожить зарры. Но что мог ветер? Возникший смерч, захватив искорки в свой поток, лишь ускорил их, сделав еще более смертоносными, и вскоре пол был усеян каплями крови темных.