енами неомарксистов и потомков североамериканских индейцев, возродивших обычаи предков. Эту взрывоопасную смесь вдобавок будоражили шайки отщепенцев и бродячих «зеленых», пытающихся воскресить все известные виды динозавров Старой Земли.
В пересказе Энеи все выглядело очень забавно: и как они скрывали явно андроидное происхождение А.Беттика при помощи боевой раскраски, щедро нанесенной на голубую кожу, и наглость шестнадцатилетней девчонки, требующей платы – продуктами и мехами – за руководство попытками отстроить старые иксионские города Кэнбар, Илюмут и Маовилль. Но это сработало. Энея не только помогла спланировать и отстроить деловые районы трех городов и бессчетное множество домиков, но и организовала ряд «дискуссионных кружков», привлекавших слушателей из десятков воюющих племен.
Я понимал, что тут Энея постарается уклониться от подробностей, но хотел знать, что это еще за «дискуссионные кружки».
– Да ничего особенного, – отмахнулась Энея. – Они поднимают тему, я предлагаю им обдумать кое-какие вопросы, и начинается обсуждение.
– Ты учила их? – уточнил я, тут же вспомнив пророчество, что дитя кибрида Джона Китса станет Той-Кто-Учит.
– Ну, разве что по-сократовски.
– Как это?.. Ах, ну да! – Я припомнил Платона из талиесинской библиотеки, в свое время Энея сама посоветовала мне его прочитать. Наставник Платона Сократ учил, задавая вопросы, чтобы заставить человека извлечь на свет истины, которые тот подсознательно уже постиг. Мне эта методика показалась в лучшем случае весьма сомнительной.
Некоторые из членов дискуссионных групп, продолжала она, стали весьма преданными ее учениками, приходили каждый вечер и следовали за ней из одного разрушенного города Иксиона в другой.
– Ну, то есть апостолами, – догадался я.
Энея нахмурилась:
– Мне не очень нравится это слово.
Скрестив руки, я устремил взгляд на буйство красок заката, озарявшего вершины облаков, которые проплывали в многих километрах под нами, и на сияющий лед северного пика.
– Нравится тебе или не нравится, но, по-моему, это самое верное определение. Апостолы повсюду следуют за своим учителем, куда бы он ни отправился, пытаясь выудить из него все знания до последней капли.
– Ученики тоже следуют за своим учителем, – возразила Энея.
– Ладно, – согласился я, не желая прерывать ее рассказ пустыми спорами. – Продолжай.
Об Иксионе в общем-то больше рассказать нечего, сказала она. Они с А.Беттиком пробыли там примерно один местный год, около пяти стандартных месяцев. Основным строительным материалом были каменные блоки, и в своих проектах она вернулась к классической простоте форм, сродни древнегреческой архитектуре.
– А что Империя? Не напустила на тебя своих ищеек?
– Некоторые миссионеры принимали участие в дискуссиях, – сказала Энея. – Один из них… отец Клиффорд… крепко подружился с А.Беттиком.
– И он – то есть они – не настучали на тебя? Они наверняка до сих пор охотятся на нас.
– Я уверена, что отец Клиффорд меня не предавал. Но со временем войска начали разыскивать нас в Западном полушарии, где мы работали. Местные племена скрывали нас еще с месяц. Отец Клиффорд приходил на вечерние дискуссии, даже когда скиммеры рыскали над джунглями, высматривая нас.
– А дальше? – Я чувствовал себя двухлетним ребенком, который задает вопросы лишь для того, чтобы собеседник не умолкал. Для меня разлука длилась всего три месяца, включая кошмарный сон в криогенной фуге, и я даже не догадывался, насколько соскучился по любимому голосу.
– Вообще-то ничего особенного. Я закончила последнюю работу – старый амфитеатр для театральных постановок и городских собраний, довольно изысканный, – и мы с А.Беттиком отправились дальше. Некоторые… ученики… тоже покинули Иксион.
– Вместе с вами? – Я моргнул. Рахиль сказала, что встретила Энею на планете Амритсар и дальше странствовала вместе с ней. Видимо, Тео прибыла с Иксиона.
– Нет, с Иксиона за мной никто не последовал, – негромко отозвалась Энея. – Им надо было отправиться в другие места. Учить других.
Мгновение я не находил слов.
– Ты хочешь сказать, что теперь львы, медведи и тигры позволяют пользоваться порталами и другим людям? Или просто открылись все старые порталы?
– Нет, – ответила она, хотя я не понял, на какой из двух вопросов. – Нет, порталы по-прежнему мертвы. Просто… ну… это были особые случаи.
И снова я не стал углубляться в тему. Энея продолжала.
После Иксиона ей пришлось отправиться на Мауи-Обетованную.
– Планета Сири! – Я тут же вспомнил, как бабушка учила меня мерной поступи «Песней» Гипериона. Там происходило действие одной из повестей о паломниках.
Энея кивнула и продолжила свой рассказ. Мауи-Обетованная, изрядно потрепанная революцией и давними нападениями Гегемонии через Сеть, в антракте Падения оправилась и была заново колонизирована во время экспансии Священной Империи. Местные жители в лучших традициях Сири давали пришельцам отпор с плавучих островов, не пренебрегая помощью своих друзей-дельфинов, пока Имперский Флот и швейцарские гвардейцы не подмяли их железным сапогом. Теперь Мауи-Обетованную с мстительным пылом обращают в христианство, отправляя жителей единственного большого материка – Экваториального Архипелага – и тысяч мигрирующих островов в «христианские академии».
Но Энея и А.Беттик вышли на блуждающий остров, который все еще находился в руках повстанцев – группы неоязычников, называемых сиристами. Они ходили под парусом по ночам, прятались среди блуждающих архипелагов незаселенных островов при свете дня и давали Ордену бой при каждом удобном случае.
– И что же ты строила? – поинтересовался я.
Помнится, в «Песнях» говорилось, что архитектура блуждающих островов практически сводилась к деревянным хижинам, приткнувшимся среди ветвей деревьев-парусов.
– Хижины, – хитро улыбнулась Энея, – множество хижин. А еще подводные купола. Именно там язычники проводят изрядную часть времени.
– Значит, ты проектировала хижины?
– Шутишь?! – затрясла она головой. – После тамплиеров Рощи Богов они лучшие строители хижин в человеческой вселенной. Я училась строить хижины. Они были настолько великодушны, что позволили нам с А.Беттиком помогать им.
– Рабский труд, – прокомментировал я.
– Именно.
На Мауи-Обетованной Энея провела всего около трех стандартных месяцев. Там-то она и познакомилась с Тео Бернар.
– Она взбунтовавшаяся язычница?
– Беглая христианка. Она прибыла на Мауи-Обетованную с колонистами, а потом сбежала и присоединилась к сиристам.
– Так она носит крестоформ? – Я невольно нахмурился. От возрожденных христиан меня по-прежнему коробило.
– Уже нет.
– Но как же… – Христианину нипочем не избавиться от крестоформа, если только он не подвергнется отлучению, а этот ритуал может провести только Святая Церковь.
– После объясню, – отмахнулась Энея. До конца ее повествования эта фраза прозвучала еще не раз и не два.
С Мауи-Обетованной она, А.Беттик и Тео Бернар перенеслись на Возрождение-Вектор.
– Возрождение-Вектор?! – Я едва не сорвался на крик. Возрождение-Вектор – оплот Священной Империи. Там меня чуть не пристрелили. На этой сверхиндустриализованной планете куда ни плюнь, попадешь в дом, роботофабрику или еще какое-нибудь заведение.
– Возрождение-Вектор, – улыбнулась Энея.
На этот раз им пришлось трудновато: А.Беттик вынужден был притвориться пострадавшим от ожогов, который не снимает маску из синтекожи. Это неудобство он терпел целых полгода, пока они с Энеей были на планете.
– И какие же работы вы делали там? – Я тщетно пытался себе представить, каким образом моя маленькая спутница ухитрилась не выделяться среди толп мегаполиса, разросшегося на всю планету.
– Только одну работу. Мы трудились на строительстве нового собора в Да-Винчи – собора Святого Матфея.
Тут я на добрую минуту лишился дара речи.
– Вы трудились на строительстве собора?! Для Священной Империи?! Для христианской Церкви?!
– Разумеется, – невозмутимо отозвалась Энея. – Бок о бок с лучшими каменщиками, стеклодувами, плотниками и прочими специалистами. Сперва я работала подмастерьем, но под конец стала помощником главного проектировщика, работавшего над нефом.
Я лишь головой тряхнул.
– А были у тебя… дискуссионные кружки?
– Да. На Возрождении-Вектор их посещало куда больше людей, чем на остальных планетах. Ко мне приходили тысячи учеников, пока не настал час уходить.
– Просто диву даюсь, что тебя не выдали.
– Выдали. Но не ученики. Один стеклодув выдал нас местному гарнизону. Мы с А.Беттиком и Тео едва успели уйти.
– Через нуль-портал, – подсказал я.
– Ну… в общем, да, телепортироваться. – Лишь много позже я осознал, что тут она едва уловимо замялась, как бы придавая оговорке особое значение.
– А другие с тобой успели уйти?
– Не со мной. Но сотни человек телепортировались в другие места.
– Куда? – озадаченно спросил я.
Энея вздохнула:
– Рауль, помнишь наш спор, когда я сказала, что Церковь считает меня чем-то вроде вируса? И что священники правы?
– Угу.
– Ну вот, мои ученики тоже несут в себе этот вирус. Им надо было отправиться в разные места, разносить инфекцию.
Перечень планет и работ продолжался. Три месяца на Патаупхе, где она воспользовалась опытом строительства древесных хижин, чтобы возродить просторные дома из переплетенных ветвей и стволов растений, растущих в тамошних безбрежных болотах.
Потом Амритсар, где она четыре стандартных месяца проработала в пустыне, проектируя шатровые постройки и залы собраний для кочевых племен сикхов и суфиев, странствующих по тамошним зеленым пескам.
– Там-то ты и познакомилась с Рахилью.
– Верно.
– А как ее фамилия? Она мне не сказала.
– Мне она тоже не сказала. – Энея снова вернулась к своей повести.
С Амритсара она, А.Беттик и обе ее подружки телепортировались на Грумбридж Дисон Д. Тут старания Гегемонии по терраформованию с треском провалились, планету оставили на волю метан-аммиачных ледников и ураганов, несущих кристаллы льда, твердого, как сталь, а скудная горстка колонистов отступила в биокупола и орбитальные строительные времянки. Но местные жители – по большей части мусульманские инженеры, участвовавшие в неудавшемся Трансафриканском проекте генетической коррекции, – упорно не желали вымирать во время Падения и завершили терраформование, превратив Грумбридж Дисон Д в мир лапландской тундры с пригодным для дыхания воздухом и адаптированной флорой и фауной Старой Земли, вплоть до мохнатых мамонтов, разгуливающих по экваториальным плоскогорьям. Миллионы гектаров степного разнотравья – идеальное место обитания для лошадей; настоящие лошади Старой Земли исчезли в те страшные годы, когда родина человечества начала превращаться в черную дыру, поэтому генетики воспользовались запасами замороженного генетического материала и начали плодить лошадей поначалу тысячами, а там и десятками тысяч. Кочевые племена странствовали по зеленым тропам южного континента, достигнув своеобразного симбиоза с громадными табунами, а фермеры и горожане перебрались в предгорья экватора, где изобиловали яростные хищники, вырвавшиеся из узды за века ускорен