Еще несколько часов назад ей казалось, что – нет. Весь мир был враждебен и недостоин ее сожаления. Как обошлись с ней, с Антоном, так же она и ответит. Цинично и хладнокровно.
Какая разница, кто запутается в тонкой паутине снайперской оптики, если это приведет к желанному результату и она поможет Антону Петровичу выкарабкаться из цепких объятий смерти, как он помог вырваться ей из состояния морального и физического уродства…
– В чем его вина? – вдруг спросила она вслух.
От неожиданности водитель слегка притормозил.
– Ты о ком? – подозрительно взглянув в зеркало заднего вида, спросил он.
– О человеке, которого я должна убрать, – спокойно уточнила Лада.
– Неправильный вопрос, – покачал головой водитель. – Тебе должно быть по фигу, кого валить. – Он снова метнул беглый взгляд в зеркало. – Или я не прав?
Лада не ответила, глядя на приближающиеся щиты с надписями «ДПС».
Машина начала притормаживать, уходя к обочине.
– Фишка он, – внезапно произнес сидящий за рулем «Лендровера». – Просто фамилия из телефонного справочника. Твой тест, усекла?
Скрипнув тормозами, машина остановилась.
– Ну так что, ты… – Водитель обернулся, но Лады уже не было в салоне. Хлопнув дверкой, она пошла прямо к застекленному зданию поста ДПС.
– Слышь, Серж, она что, сдать нас решила? – беспокойно спросил молчавший до сих пор пассажир.
– Не суетись, – одернул его водитель, заметив, как рука напарника потянулась к «бардачку», где лежало оружие. – Тебе ведь ясно сказано, пусть действует, как хочет, лишь бы к вечеру был труп. Нам-то что за дело. – Он широко зевнул, откинувшись на спинку сиденья. – Мы с тобой чистые, это она в дерьме.
Сразу за постом Семена остановили.
Подчиняясь властному жесту сотрудника дорожно-постовой службы, рядом с которым стояла женщина в темных солнцезащитных очках, он свернул на расширенную площадку для осмотра большегрузных машин. Опустив стекло, Семен молча подал офицеру свои документы.
– Все в порядке, – несколько секунд спустя, мельком взглянув на закатанные в пластик бумаги, произнес тот. – Вы девушку до города не подкинете?
Откровенно говоря, как любой водитель, которому приходится много ездить, Семен никогда не брал случайных попутчиков, но в этот раз, несмотря на подобное правило, он кивнул. Наверное, сказалась близость родного города, здесь он чувствовал себя дома, да и почему бы нет? Должен же он время от времени совершать небольшие необдуманные поступки? Иначе жизнь может стать совершенно скучной и предсказуемой.
– Здравствуйте, – поздоровалась она, положив на заднее сиденье достаточно объемистую дорожную сумку. – Спасибо, что не отказали.
Вопреки ожиданию Семена, она села позади, рядом со своим багажом.
– Будем знакомиться? – спросил он, поворачивая ключ в замке зажигания. – Меня зовут Семен.
– Лада, – сдержанно представилась она, не снимая очков, хотя в салоне «Вектры» за тонировкой стекол царил прохладный полумрак.
– Вам в городе куда? – тронув машину с места, осведомился Семен.
– В госпиталь. Военный, – негромко уточнила она.
– Вот как? Хорошее совпадение. Я живу совсем рядом.
Машина резко ускорилась, выходя на полосу движения. В зеркало заднего вида Лада заметила, как с обочины ушел сопровождавший их «Лендровер».
Все казалось простым до безумия. Сквозь материал сумки она явственно ощущала вес лежащего внутри автоматического пистолета с навинченным глушителем.
Тихий, сухой хлопок на ближайшем светофоре, безвольно оползающее тело, щелчок закрывшейся дверки, и вот она уже в другой машине…
«Что мне до него?» – внутренне содрогнувшись, подумала Лада, глядя на аккуратно подстриженный затылок ничего не подозревающего Семена. Чтобы отогнать противоречивые, мятущиеся мысли, она попыталась вызвать в своем сознании образ умирающего Антона Петровича, дать своей угасающей решимости рассмотреть эту мысленную картинку, но эффект оказался немного иным, чем она втайне надеялась.
Она действительно увидела Антона в своих мыслях, но отчего-то не решилась посмотреть в его глаза.
«Я должна… должна!»
Семен, перестраиваясь из ряда в ряд, кинул беглый взгляд в зеркало заднего вида.
Его пассажирка сидела, бледная как смерть.
– С вами все в порядке? – осторожно поинтересовался он. – Быть может, остановить?
– Нет-нет… – запротестовала она. – Сейчас пройдет.
– Были на войне? – интуитивно спросил Семен, немного снижая скорость.
Этот вопрос застал Ладу врасплох, но она и так выглядела не лучшим образом, поэтому очередное внутреннее замешательство не отразилось на ее лице.
– Да… – после короткой паузы ответила она.
Кровь ломилась в виски гулкими, горячими волнами.
Она вдруг отчетливо вспомнила вставшую на дыбы землю, протяжный стон пытавшегося выбраться из-под камней Малышева, наглую ухмылку моджахеда, руку Горенко, который продолжал сжимать в онемевших пальцах гашетку «КОРДа»…
Это было начало ее нового самосознания. Вспомнив мысли, которые рождались в те страшные, растянутые в бесконечность минуты боя, Лада вдруг поняла: она предала саму себя в тоскливой тиши осиротевшей квартиры. Колышев, как змей, вновь мягко обвил ее тенетами лжи, ненавязчиво направил ее помыслы и устремления в нужное ему русло…
Дрожащими пальцами она достала сигарету.
– У вас можно курить? – тихо спросила Лада.
– Конечно.
Она приспустила стекло и щелкнула зажигалкой.
«Лендровер» висел на хвосте, неумолимый, как судьба.
Она не боялась. Она не могла .
Лада машинально открыла сумку. Зажигалка тихо стукнула о рифленую рукоять автоматического пистолета. Рядом лежал паспорт, водительские права, разрешение на пистолет и небольшая сумма денег. Все это она получила от водителя «Лендровера» на случай проверки. По его словам, все документы были настоящими…
…Свернув на развязке влево, Семен оказался на новой набережной. Ее построили недавно. Пологие берега реки Великой, что раньше покрывал сосновый лес, теперь плавились знойным маревом, одетые в белоснежный, свеженький бетон. Вместо узкой, изуродованной ямами дороги теперь вдоль реки тянулась широкая набережная, в конце которой маячили два моста. В туманной дымке знойных испарений сверкали затерявшиеся среди небоскребов центра позолоченные купола древнего Кремля.
Раньше город утопал в зелени, но теперь и сюда добрался смог. Многочисленные выхлопы от тысяч машин конденсировались между домами, превращая воздух в угарный газ. Загазованность оказалась столь велика, что Семену пришлось поднять все стекла и включить фильтрацию воздуха. Высаженные вдоль набережной деревья не могли радикально улучшить ситуацию, от многодневной жары их листва пожелтела и скорчилась.
Дом Семена стоял на противоположном берегу реки, недалеко от дамбы. Родители купили его, когда он был еще ребенком, и несколько лет Семену вместе с ними пришлось прожить на стройке, пока отец и мать делали ремонт, связанный с капитальной перепланировкой довольно старого строения. Теперь эта прозорливость родителей, отказавшихся в свое время от стандартных удобств квартиры, помогала им выжить в стремительно меняющемся мире.
…Его мысли прервал светофор. Свернув направо, Семен проехал мимо здания школы, где когда-то учился, и еще раз повернул, в тихую улочку, одну из немногих, которые перенесли в третье тысячелетие тот облик, какой он помнил с детства. Дом в два этажа стоял на краю старого парка, напротив претенциозного входа в Центральный военный госпиталь.
Припарковав машину на площадке перед корпусами из стекла и бетона, подпиравшими небеса наравне с окрестными «свечками» – жилыми комплексами нового тысячелетия, он заглушил мотор и повернулся.
– Ну вот, мы на месте.
Семен мог поклясться, что на лице его странной спутницы промелькнула растерянность, словно та не знала, что ей делать дальше…
– Спасибо.
Она открыла дверь, вышла из машины и застыла, оглядываясь по сторонам.
Пока Семен закрывал машину, она не ушла. Сняв солнцезащитные очки, Лада отступила на несколько шагов, остановившись в тени высокого забора. На мгновение она действительно растерялась, не представляя, как быть, что делать дальше, и панически выискивая глазами сопровождавший их «Лендровер».
– Вход вот там, – тактично подсказал ей Семен, заперев машину.
– Что? – она вздрогнула, вырвавшись из глубин своих мыслей. – Нет, мне еще рано. Подожду тут.
Семен пожал плечами, собираясь идти, но внезапно все же задержался.
То, что его попутчица вела себя весьма странно, не пугало его. Он лично не знал, что такое война, но не раз видел, как воспоминания о ней коверкают души людей. Семен оказался достаточно проницательным и человечным, чтобы заметить: она не в себе, ей плохо, одиноко до такой степени, что это видно невооруженным глазом.
– Послушай, пойдем, мама напоит тебя кофе. Отец тоже будет рад видеть нового человека. Заодно и подождешь у нас, – предложил он, протянув руку, чтобы взять ее объемистую сумку.
Лада посмотрела на него так, словно Семен показался ей редким образцом безумца, но это выражение лишь секунду присутствовало в ее глазах.
Это искреннее участие со стороны человека, которого она должна была убить, окончательно сломало остатки ее решимости. Сознавая, что совершает полнейшее безрассудство, она позволила Семену взять сумку, и при этом по ее красивым, тонко очерченным губам впервые после второго рождения скользнула тень той улыбки, что была присуща маленькой бродяжке, заблудившейся в джунглях многомиллионного города.
Ее сознание возвращалось…
– Пойдем. – Семен свернул в парк, который тоже заметно поредел за эти годы: от многих деревьев остались лишь невысокие пеньки, а молодая поросль нездорового, желтоватого цвета выглядела совсем плохой заменой тем вековым деревьям, которые стояли тут когда-то сплошной стеной.
За восемь месяцев, что он здесь не был, за невысоким забором из красного кирпича произошли кое-какие изменения. Когда-то здесь располагался частный сектор, поэтому его родителям, купившим этот дом еще в середине девяностых прошлого столетия, удалось отстоять его и прилегающий клочок земли по праву частной собственности. Они не согласились продать его ни государству, ни строительным компаниям. Несколько соседних семей поступили так же. Вот и вышло, что почти в центре современного города, на краю старого парка сохранились три невысоких частных дома, которые были почти не видны под раскидистыми кронами переживших строительный бум деревьев.