Через секунду Марк понял, что сейчас он сойдет с ума.
Головогорбое существо, что находилось к нему ближе других, вдруг начало поднимать обе руки, оканчивающиеся трехпалыми кистями, и простерло их к Марку, но заледеневший от ужаса Хогинс по-своему истолковал этот жест – оно тянуло свои корявые пальцы к его горлу!..
Здесь кончалась компетенция разума. Марк был солдатом, и в силу вступили выработанные в нем рефлексы воина…
– Лейтенант!! – резко закричал он, оттолкнув Брогана, который, по мнению Марка, совершенно утратил всякую волю. Вскинув автоматическую винтовку, Хогинс закрыл собой командира и нажал на спуск.
Он слишком долго боялся и боролся с самим собой. Его страх, непонимание и неприятие этих молчаливых силуэтов сосредоточилось сейчас на дрожащем пальце, что сдавил гашетку оружия, и вырвалось прочь с коротким, злым язычком огня…
Шеборт тоже увидел их, одновременно с тем как Марк, оттолкнув в сторону лейтенанта, открыл огонь.
Сухая, размеренная очередь «М20А4» прозвучала как гром среди шипения извергающихся гейзеров и завывания рождающейся неподалеку бури…
Пули прошли сквозь насекомоподобного ксеноморфа, словно тот был соткан из пустоты, и ударили в грудь Шеборта.
Майкла откинуло назад, он взмахнул руками, падая навзничь и чувствуя лишь тупую саднящую боль в простреленной груди да еще резкое шипение воздуха, под давлением выходившего из перебитых пулями шлангов скафандра…
Последнее, что увидел сержант, был Броган, который, опомнившись, навалился сзади на обезумевшего Хогинса, чья винтовка продолжала изрыгать огонь и смерть, посылая веерную очередь в сторону ледника и замершей в ожидании команд цепи взвода…
А странные, совершенно невозможные существа продолжали идти навстречу ополоумевшему солдату, будто их не касалось ничто из происходящего вокруг и пули, изрыгаемые «М20А4», были для них сродни легкому дуновению ветра чужого и негостеприимного мира.
Лишь малиновое сияние в центре ледника вдруг вспыхнуло еще ярче, а затем начало угасать, словно лишившись сил…
– Борт-10, вызывает двенадцатый, ответьте!
– Борт на связи.
– Эриксон, в чем дело? У меня отсутствует связь с Броганом!
– Сэр, там что-то происходит… – Пилот спускаемого модуля поправил коммуникатор, нервно всматриваясь в мерцающие экраны. – Сильная облачность блокирует телеметрию. Моя позиция слишком далеко от них. Связи нет уже больше пяти минут, но приборы показывают, что там идет бой, сэр!..
– Выясни, в чем дело. Мне нужна связь с Броганом, любой ценой!
– Есть, сэр!..
Эриксон повернул голову, посмотрев на своего второго пилота, который застыл в соседнем кресле, напряженно слушая короткий диалог с капитаном «Трумэна».
– Ну, что, Люк, за работу?
Второй пилот машинально кивнул.
Эриксон взялся за сенсорные рычаги. Его губы были сжаты в плотную бледную линию. Он вдруг поймал себя на мысли о том, что в душе нет ни грамма той спокойной решимости, какую он обычно испытывал на Земле. Словно годы прокрутились назад, и он вновь тот самый молодой выпускник летной академии, поднимающий вертолет на свое первое боевое задание…
Этот безобидный, невзрачный кусок чужой планеты, укутанный вихрями молочного тумана, обласканный суровым порывистым ветром, с удивительной скоростью подавлял психику, высасывая жизненные силы…
Посадочный модуль, стоявший чуть поодаль от куполообразных сооружений станции, медленно оторвался от мертвой, каменистой почвы, затем на секунду завис, покачиваясь в нескольких метрах над унылой землей Ганимеда, и полетел, преодолевая сопротивление ветра, туда, где среди тумана бледно-розовым пятном растекалось странное сияние и время от времени короткими, злыми вспышками били выстрелы автоматического оружия…
Двое рядовых, Эндрю Ролинг и Оскар Сенвур, оказались первыми, кто ступил на ледник в этой злополучной малиновой мгле. Они всегда работали парой и сейчас двигались, не выпуская друг друга из пределов визуального контакта.
Клубящийся туман был наполнен микроскопическими частицами туфа и пыли, отчего создавалось впечатление, что вокруг тебя разлит какой-то первобытный газообразный суп… Радиоволны глохли в этой субстанции, несущая частота хрипела и щелкала, искажая голоса и скрадывая смысл слов.
Достигнув ноздреватой, грязно-коричневой поверхности льда, оба солдата, не сговариваясь, остановились в ожидании дальнейших команд на радиочастоте.
Спустя минуту Оскар, который стоял ближе к центру позиций взвода, тряхнул головой и оглянулся в сторону смутно виднеющегося в десятке метров силуэта напарника.
– Эндрю, ты слышал? – прохрипели наушники коммуникатора.
– Нет. Чертовы помехи. Я уже оглох от них.
– Я слышал голос взводного… Постой… Он говорит, что на него кто-то движется!..
– Не психуй, Оскар! – Ролинг на всякий случай немного приблизился к напарнику.
– Я не психую… Он что-то кричит, но я не разберу слов!..
Эндрю подошел ближе, и в его коммуникаторе, сквозь скрежет помех, внезапно тоже прорвался искаженный до неузнаваемости голос:
– …Я НЕ СОШЕЛ С УМА!.. Я ВИЖУ ЕГО!!!
– Черт! – Оскар вскинул винтовку, затравленно озираясь по сторонам, но вокруг не было ничего, кроме клубящихся испарений. В этой пляске сюрреалистических теней могло почудиться все, что угодно…
Пытаясь осмотреться, найти хоть какой-то малый разрыв, прореху в окружающей его плотной облачности, Оскар сделал несколько шагов вперед и внезапно взмахнул руками, споткнувшись обо что-то, лежащее на льду…
– Эндрю!..
Его напарник уже был рядом.
– Спокойно, я здесь!
Возникшим из тумана препятствием оказалось тело в гражданском скафандре. Оно лежало лицом вниз, окруженное бьющими из-под льда гейзерами пара.
– Это второй оператор со станции… – безошибочно предположил Эндрю, видимо обладавший большим запасом хладнокровия, чем Оскар, который присел на корточки, нервно озираясь вокруг, но почему-то не решился коснуться упавшего навзничь тела, а лишь сильно сжал в руках автоматическую винтовку.
– Черт… – брезгливо выругался Ролинг, перевернув тело.
Лицевой щиток забрала был цел, но, очевидно, скафандр потерял герметичность где-то в другом месте. Кислородный аппарат не работал, избыточного давления не было, и ядовитые испарения ледника сумели проникнуть внутрь…
Эндрю несколько секунд смотрел на обезображенное лицо под съежившейся в бесформенный комок кислородной маской. Угадать пол и расовую принадлежность этого человека уже не представлялось возможным.
– Оскар… – начал было он, но осекся, заметив, что его напарник медленно поднимает оружие, вперившись безумным взглядом в клубы постоянно меняющих свои очертания испарений.
– Эндрю… Я вижу… Кто-то идет там!
В этот момент в десятке метров от них, с той стороны, где должен был находиться центр взвода и лейтенант Броган, внезапно раздалась длинная очередь из «М20А4».
Рядовой Ролинг не успел ничего предпринять, его напарник внезапно дернулся, опрокидываясь на спину, и Эндрю с ужасом увидел аккуратное пулевое отверстие в забрале Оскара и растекающуюся по нему изнутри кровь…
Он машинально подхватил обмякшее тело, но Оскару уже не мог помочь ни один медик – Сенвур был мертв, шальная пуля пробила забрало…
Шальная?..
Эндрю вдруг понял, что его трясет.
Смерть шла за ними по пятам, от самого купола процессорной станции, она была вокруг, ею пропитался этот страшный клубящийся туман мертвой планеты, и Эндрю вдруг с леденящим ужасом понял: взвод угодил в ловушку, засаду, и отсюда нет выхода…
– Лейтенант!! – дико заорал он, позволив телу Оскара оползти на ноздреватый лед.
«М20А4» продолжала бить за пеленой клубящихся облаков, рассылая короткие, экономные очереди во мглу. Еще одна пуля с визгом ушла в рикошет совсем неподалеку, и этот резкий звук привел Эндрю в чувство…
«Засада» – это понятное, емкое, зовущее к действию слово показалось ему спасением от неизбежного безумия. Оно делало окружающую мглу совершенно враждебной, но ПОНЯТНОЙ. На них напали…
Словно подтверждая его дикую догадку, откуда-то сбоку рявкнул подствольный гранатомет, и сумрак прорезала ослепительная вспышка, которая на секунду вырвала из розовой мглы четкий контур выступающего прямо на него странного головогорбого существа с двумя неправдоподобно большими, горящими глазами…
Эндрю хрипло заорал не то от страха, не то от облегчения и попятился, выпустив в надвигающийся из мглы чужеродный организм длинную веерную очередь доброй земной смерти…
– Подавись, ублюдок… – прохрипел он, отступая в глубь ледника.
Беспорядочный автоматический огонь уже бесновался со всех сторон, и, перекрывая его, с поднебесья на укутанный туманом ледник рушился немного иной, но тоже вполне рукотворный и осмысленный звук – то был надсадный вой турбин спускаемого модуля.
– Я ничего не вижу, сэр… НИЧЕГО! – Капрал Эриксон вцепился взглядом в приборы, чувствуя, как тело сотрясает непроизвольная дрожь – внизу, буквально под ним, шел ожесточенный бой, а он был вынужден держать модуль на высоте в несколько десятков метров, медленно, мучительно медленно прощупывая рельеф под собой при помощи наполовину ослепших сканеров.
– Осуществить захват объекта любой ценой! – пришел приказ с борта «Гарри Трумэна». – Действуй, капрал!
Напарник Эриксона хмуро посмотрел вниз, где мрачную мглу рвали яростные вспышки выстрелов.
– Мы не можем бросить их! – внезапно произнес он, обращаясь к Эриксону.
Командир спускаемого модуля хмуро кивнул. Он был полностью согласен с мнением своего второго пилота – бросить погибающую группу, которую ты только что десантировал на поверхность, – это никак не укладывалось в рамки его понимания воинского долга…
– Снижаемся, Блейз… – коротко приказал он. – Включи всю бортовую сигнализацию, дадим ребятам ровно пять минут на отступление.