Выслушав его, Семен покачал головой.
– Было бы странно предположить, что «Гарри Трумэн» оказался тут случайно… – заключил он, обращаясь скорее к Наумову, чем ко всем собравшимся. – Но даже если это так, то вторая случайность – внезапное обнаружение американцами каких-то ксеноморфов, которых не видели осваивающие Ганимед люди на протяжении десяти лет, – становится невероятной. – Семен поднял хмурый взгляд на полковника. – Лада права, тут существует одно объяснение: корабль был специально послан, чтобы исследовать нечто, находящееся на леднике…
– Не хочешь же ты сказать, что американцы сознательно подвергли Ганимед риску агрессии со стороны чуждых форм жизни? – Наумов не питал особенных симпатий к своим коллегам из-за океана, но он знал: есть черта, которую не переступит ни один военный. В том случае, конечно, если ситуация предполагает выбор.
– Нет, – вместо Семена ответила Лада. – Они не предполагали этого. Иначе действовали бы по-другому. По их мнению, то, что находилось на леднике, не представляло серьезной опасности.
– Я не соглашусь с этим никогда! – отрезал Наумов. – Факты говорят об обратном! Если верить всем сообщениям, там погиб целый взвод отлично подготовленных и вооруженных бойцов! Что бы ни скрывалось на леднике, оно опасно и враждебно!
– Нужно закрыть глаза и сосчитать до десяти, – спокойно возразила Лада. – Главный наш враг на данный момент – это мы сами. Еще никто не видел воочию никаких ксеноморфов, но смертей, трусости и эгоизма уже в избытке, – не без горечи констатировала она, красноречиво указав взглядом за выбитое взрывом окно, где догорали обломки взорвавшегося орбитального челнока. – Нас не нужно уничтожать или завоевывать, мы сами уничтожим себя, нужен лишь повод…
– А тот вертолет, что ты сбила? – не унимался Наумов.
– Он только подтверждает предположение Патрика Гормана, – упорствовала Лада. – Человек в здравом уме не откроет шквальный огонь из всего бортового оружия только потому, что увидел тень за окном жилой многоэтажки, – жестко заключила она. – Люди с борта «Трумэна» больны, но сами не понимают этого. Космос медленно разрушил их психику. Возможно, нечто, находящееся на леднике, действительно не представляло собой опасности, пока они не сделали чего-то, подобного открытию огня по стенам зданий! – Лада красноречиво взглянула на полковника и спросила:
– Ты не думаешь, что военные вторглись в ту область, где им изначально не было места?! – Она обращалась к Наумову, но каждый из присутствующих невольно примерил этот вопрос к себе. – Даже если бы экипаж «Трумэна» был в полном порядке, роковые события все равно бы захлестнули Ганимед – неужели этого не понять?!
– Почему? – упрямо и недоверчиво переспросил Наумов.
– Виктор Сергеевич, она права, – внезапно подал голос Семен. – Зачем послали на Ганимед вас лично? Есть ли в этом назначении какой-нибудь смысл, ведь час назад вы сами признались мне, что ознакомились с устройством скафандра уже на борту «Альфы»? Насколько я понял, вся ваша заслуга – в огромном боевом опыте? – Семен вопросительно посмотрел на полковника. Потом перевел взгляд на Ладу и уточнил:
– А в каком профиле ты столь незаменимый специалист, что на Земле пошли на риск твоего нелегального внедрения на борт «Альфы»? В чем суть твоей незаменимости? Что является твоей профессией?
Казалось, Ладу не шокировал этот вопрос. Она побледнела, но достаточно быстро овладела собой. Потом, глядя на Семена, вдруг тихо ответила, будто стыдясь произнесенного вслух слова:
– Смерть.
Наумов резко повернулся.
– Но… – начал было он, однако Семен жестом попросил его замолчать.
– Вот и отгадка, – уверенно произнес он. – Если добавить сюда внезапно возникший на орбите Ганимеда крейсер ВКС США, то вывод напрашивается сам собой: и в России, и в Америке знали, что тут что-то должно произойти. Штаты послали сюда «Гарри Трумэна», не посчитавшись ни с международными соглашениями, ни с тем, что данный корабль не приспособлен для транссистемных перелетов. Но у России, к сожалению, нет боевых космических кораблей. И вы, – он посмотрел на полковника и Ладу с некоторым только что родившимся любопытством, даже можно сказать, с опаской, – вы двое – это именно то, что наша страна смогла в авральном порядке противопоставить космическому крейсеру США…
– Да это бред! – не выдержал наконец Наумов. – Вы, молодой человек, конечно, можете строить тут самые нелепые гипотезы, но я…
– Вы профессиональный солдат… один из лучших, я подозреваю, – завершил его мысль Семен. – Честный и грамотный профессионал, который, получив приказ, будет его выполнять… А Лада… – он с сомнением посмотрел на нее, наверное, подбирая какое-то слово, но для Наумова вдруг все стало ясно – он видел, как Лада двумя выстрелами сбила вертолет, обломки которого все еще догорали в теснине улицы. В службах контрразведки несомненно знали, что «Трумэн» появится в колонии. Знали и хотели помешать его действиям… В принципе, это было возможно, при условии, что «Альфа» прибудет раньше и успеет разгрузиться до грядущих событий. Тогда Наумов, получив соответствующие инструкции от местного резидента, смог бы если не помешать экипажу «Трумэна» осуществить свою миссию, то значительно осложнить ее…
– Смерть плюс смерть… – тихо произнес он, словно это была формула какого-то страшного заклятия… – Что же там может быть, на этом чертовом леднике? – вдруг совершенно серьезно спросил он.
– Я не знаю… – развел руками Семен. – Могу сказать одно – это попало туда миллионы лет назад и спокойно лежало там, пока сюда не пришли военные… Может быть, я и не прав… – тут же добавил он. – Но мы бежали не от ксеноморфов. Лада верно заметила, никто не видел в глаза этих мифических пришельцев! Паника началась после того, как в эфир вышел Джон Кински и заявил, что будет защищать Ганимед всеми доступными видами вооружений своего крейсера. Вот тогда мне действительно захотелось в убежище… – тихо признался он.
Наумов ответил не сразу. Он был в нерешительности. Он, который четко осознавал всю свою жизнь, что, зачем и почему делает, вдруг засомневался.
Что подействовало на него таким образом?
Миллионы километров пустоты, лежавшие между системой лун Юпитера и Землей? Или странное, ненормальное поведение этой красивой, но не в меру жесткой молодой женщины, что так спокойно сбила боевой вертолет, будто родилась в бронежилете со снайперской винтовкой в руках, а потом так же спокойно объяснила ему, КТО главный враг человечества… Почему он не скрутил ее сразу, как только догнал, а сидел в пустом, покинутом людьми доме и беседовал с нею на «ты», будто с давней боевой подругой?
Поразмыслив, Наумов понял, что знает ответ на заданный самому себе вопрос.
Там, за остовом сгоревшего вертолета, чуть дальше по улице, возле перекрестка, где начинался отрезок скоростного шоссе, связывающий между собой русский и американский секторы освоения Ганимеда, он видел две плотно пригнанные друг к другу тупыми покатыми носами бронемашины с надписями на борту «колониальная полиция». Люди хотели остановить нечто, идущее со стороны американского сектора освоения, а не от процессорной станции, находящейся совсем в другой стороне…
Лада была права, хотел он это признавать или нет. Люди бежали от крейсера, который уже запятнал себя дурной славой во время китайского кризиса. Они боялись. Не инопланетян, не монстров, не зеленых человечков. Они боялись землян, своих собратьев, потому что четко представляли, что можно ждать от тех, кто вообразил себя «гарантами мира на земле».
Человек, изо дня в день играющий в войну, не может оставаться нормальным. Он постепенно привыкает к оружию, как привыкают к вилке или ложке. Он начинает обращаться с ним неосторожно, потому что теряется острота ответственности и страшные поначалу вещи со временем переходят в разряд обыденных…
Это Наумов, к сожалению, знал по собственному опыту… А вот откуда такой опыт у нее, судя по лицу, совсем еще молодой девушки?
«Так все-таки, кто ты?» – хотелось еще раз спросить ему, но вместо этого он только пристально взглянул на Ладу, которая стояла напротив с задумчивым, почти отсутствующим видом, машинально и доверчиво опираясь на согнутую в локте руку Семена. Казалось, что ее мысли сейчас где-то далеко, не тут, а в глубинах собственной памяти, там, откуда как раз и начинался этот, интуитивно воспринятый Наумовым и несвойственный ее возрасту жизненный опыт…
– Значит, так… – После короткого совещания с Горманом настроение полковника не улучшилось, но он постарался не показывать это окружившим его людям. – Сергей… – обратился он к одному из пилотов, – по словам командира «Альфы», у нас есть еще, как минимум, два часа. Он наблюдает и за «Трумэном», и за районом процессорной станции. Патрик готов гарантировать это время, потому что к леднику только что ушли какие-то машины, доставленные с борта «Трумэна» на спускаемом аппарате. Если Кински решил нанести удар, то это произойдет не раньше указанного срока. Очевидно, он хочет убедиться, что там действительно не осталось никого в живых.
– Это что-то меняет? – уже безо всякой надежды осведомился пилот.
– Да, – коротко ответил Наумов. – Я склонен поверить выводу Лады. Горман солидарен с нами, но не может помочь, в его распоряжении нет ни свободных пилотов, ни адекватных транспортных средств. Зато, как я понял, они есть у нас, верно?
– Что вы собираетесь делать, полковник?! – с дрожью в голосе осведомился Виктор. – Здесь, в космопорту, тоже есть герметичные помещения! – тут же добавил он, с мучительной надеждой глядя на Наумова.
Наумов кинул на него уничтожающий взгляд, под которым Виктор съежился и отступил в сторону.
– Мне нужно знать, – обратился полковник к пилотам, – пойдете ли вы на добровольный риск? Я не могу приказать… хотя хотел бы!.. – не таясь, добавил он.
– Что нужно сделать?
– Поднять «Буран» на высокую орбиту. Я обязан хотя бы попробовать добраться до Кински. Он не выходит на связь, но если постучать к нему в дверь, то надеюсь, что он не сможет отказаться от разговора. – Наумов посмотрел на Сергея и добавил: