— Не станет, — коротко ответил Блейс. Он не позаботился погасить презрение в собственно голосе: приходится работать с Гайлемом, но не требуется его любить. Сэр Гайлем такой гнусный человечишко. Если б он не был столь необходим для баронов… Блейс обреченно вздохнул и поморщился, когда взгляд Гайлема стал ощупывать близко подошедшую даму, бесстыдно раздевая ее взглядом.
— Смотрите повежливее, черт побери, — проворчал Блейс. — Мы хотим убедить этих людей поддержать наше дело, а не обеспечить ревнивых мужей основаниями для дуэлей.
Гайлем хихикнул и основательно приложился к бокалу. Его круглое, мягкое лицо раскраснелось, улыбка стала еще безобразнее.
— Ну-ну, Блейс, у каждого свои предпочтения. В обмен на мои услуги бароны обещали мне все, что я захочу. Все, что угодно. А здесь, в Замке, я видел одно восхитительное создание, такую сладкую юную штучку… Я хочу ее, и я ее заполучу. Уверен, что в конце концов она очень меня полюбит.
Блейс отвернулся. То немногое, что он слышал о частной жизни Гайлема, способно вывернуть наизнанку желудок. Похоже, ландграфу в его удовольствиях нравится немного крови. А иногда и много крови. Гайлем смотрел голодным взглядом на высокую гибкую леди в маске, которая грациозно крутилась с мужем в пируэтах танца. Она поймала его взгляд, содрогнулась и быстро отвернулась.
Гайлем облизал губы, а муж яростно уставился на него.
— Черт побери, — прорычал Блейс, — я же говорил вам…
— Я получаю приказы не от вас! — злобно ответил Гайлем. Он вдруг повернулся лицом к Блейсу, держа в руках зловещий маленький нож. Рот его раздраженно дергался, глаза ярко пылали. — Я — Мастер меча, не забывайтесь! Без меня вам никогда не справиться с Адскими Мечами, а без этих Мечей ваше драгоценное восстание ни черта не имеет надежды на успех. Я вам нужен, Блейс, а вот вы-то мне не нужны. Моя личная жизнь — не ваше чертово дело! Никто не имеет права говорить мне, что делать! Ни вы, ни бароны, ни…
Громадная рука легла на его руку и сдавила. Гайлем вскрикнул от боли и лицо его побелело. Слезы побежали по его щекам, а Бедивер все крушил его руку беспощадной хваткой.
— Сделаешь что-нибудь, что расстроит наши планы, — тихо прошипел сэр Бедивер, — и я изувечу тебя, заморыш. Изувечу так, что ты никогда не сможешь ходить прямо.
Он отпустил, и Гайлем, злобно фыркая, прижал ноющую руку к груди.
— Потом можешь делать, что хочешь, отвратительный недомерок, — сказал сэр Бедивер. — Но не сейчас. Пока Харальд не занял прочно трон и не находится под нашим надежным контролем, ты не сделаешь ничего, что может осложнить нашу миссию. Тебе ясно?
Гайлем быстро кивнул, и Бедивер отвернулся от него, спокойно наблюдая за кружащейся толпой. Алое свечение уже меркло в его глазах, но безумие, как всегда, оставалось.
Блейс медленно качал головой, пока Гайлем неуклюже прятал свой нож. Не в первый раз Блейс удивлялся, как он дошел до такого, плетя измену против короля вкупе с берсеркером и извращенцем. Во всем этом виноват Джон — слишком слабый король. Будь он сильнее, способнее, делай то, что так очевидно необходимо, измена была бы не нужна. Тебе не следовало хвататься за Куртан, Джон. Все другое, и мы еще могли бы заключить сделку, но раз ты открыл Оружейную, я больше ничего не могу для тебя сделать. Харальд будет лучшим королем. Он понимает реалии власти. Сильный король на Лесном троне, работающий в союзе с баронами, а не против них — вот, что нужно. А тогда и Лес Мрака будет отброшен, демоны разбиты, и вообще, все будет, как должно.
Все.
Черт побери тебя, Джон! Черт тебя побери за то, что ты превратил меня в предателя!
Сесилия уверенно скользила сквозь громко болтающую толпу, завлекая блестящими разговорами людей, которых она не выносила, и улыбаясь так, что сводило скулы. Несмотря на множество воздуховодов становилось душно, а несмолкаемый рокот голосов так давил Сесилии на нервы, что ей казалось, что она сейчас закричит. Наконец, она решила, что с нее достаточно, и твердо взяв Грегори за руку, силой повлекла его к чаше с пуншем, в поисках небольшого спокойствия и очень большого бокала.
— С кем еще нам надо поговорить? — спросила она, жадно глотая пунш.
— Со всеми, — спокойно ответил Грегори. — Нельзя позволить, чтобы отсюда ушел хоть один человек, не на все сто процентов убежденный, что в его лучших интересах встать на нашу сторону.
Сесилия опустошила бокал и заново подставила его под струю пунша.
— Знаешь, Грегори, я помню, когда я могла танцевать и пить весь вечер и всю ночь до самого утра, поспать четыре часа, проснуться радостной и с яркими глазами, готовая все повторить сначала. Посмотри на меня сейчас: я здесь всего лишь несколько часов, а уже валюсь с ног. Я старею.
— Чепуха, — галантно заметил Грегори.
— Правда, — печально настаивала Сесилия. — Мне сорок один год, у меня пробивается двойной подбородок, а груди обвисли.
— Вздор, — твердо сказал Грегори. — Ты такая же молодая и красивая, как всегда. Я-то знаю.
Сесилия улыбнулась и устало склонилась на грудь молодого стражника.
— Дорогой Грегори, ты всегда говоришь приятное. Наверное, поэтому я и держусь за тебя.
— Определенно, не только по этой причине.
Сесилия хихикнула и отпрянула.
— Позже, дорогой, позже. Нам надо работать. — Потом она поколебалась, задумчиво глядя на него. — Грегори…
— Да, моя леди?
— Почему ты остаешься со мной? Ты же знаешь, что я никогда не разведусь с Дарием.
— Да, — ответил Грегори, — знаю.
— Ты любишь меня?
— Наверное. Какая разница, раз мы приятно проводим время вместе?
Беспокойся о завтрашнем дне, когда он наступит, а сейчас мы рядом и я никогда не был более счастлив. Никогда.
Сесилия протянула руку, крошечной ладонью взяла его за ухо, повернула голову к себе и нежно поцеловала.
— Спасибо тебе, дорогой, — тихо сказала она и отпустила его. — Теперь сделай мне одолжение, пойди и поговори пока один с этими ужасными людьми. Я посижу здесь, подожду, пока утихнет головная боль и вернутся жизненные силы.
Грегори дружелюбно кивнул и мужественно зашагал в бурлящую толпу.
Сесилия с сомнением взглянула на пунш в своем бокале, потом пожала плечами и изящно пригубила его. Еще бокал ей не повредит. Подошел Дарий, вытирая лоб шелковым платком, видавшим лучшие дни.
— Как у нас дела? — спросил он, страстно глядя на чашу с пуншем.
— Не слишком плохо, — ответила Сесилия. Она предложила ему отхлебнуть из своего бокала, но он покачал головой. — Не тревожься, Дарий. Большинство с нами, остальных надо просто уговорить делать то, что они в любом случае хотят делать сами.
— Если кто-нибудь двинется уходить, сразу дай мне знать.
— Обязательно. Отравленный кинжал у тебя, конечно, под рукой?
— Конечно. А стражникам строго приказано. Никто не выйдет отсюда живым, пока я не поручусь за него. Мы слишком далеко зашли, чтобы рисковать отпускать предателей. Могут покатиться наши головы.
Сесилия трезво кивнула и вдруг задрожала. Она протянула руку к Дарию, но он смотрел в зал на гостей. Сесилия уронила руку и подошла к нему.
Танцующие стали слегка шатки, но, казалось, добирали в энтузиазме то, что недоставало в умении. Голоса зазвучали громко и хрипло, смех стал буйным и временами пронзительным.
— У нас заканчивается вино, — сказала Сесилия. — Когда мы начнем снимать маски?
— Скоро, моя дорогая, скоро. С этим нельзя торопиться, это первый настоящий знак доверия, первое обязательство нашему делу. Когда я решу, что они готовы, я дам тебе сигнал, и мы оба снимем маски. Как только мы разобьем лед, остальные последуют за нами. Я надеюсь.
— А если нет? — тихо спросила Сесилия. — Что если мы их не убедили?
— Должны были убедить, — так же тихо ответил Дарий. — Если мы их не убедили, тогда именно мы не выйдем отсюда живыми.
Джулия проворно шагала по ярко освещенному коридору, рассеянно потирая ноющие костяшки пальцев. Ни один чертов стражник не может ей указывать, каким переходом она может, а каким не может идти. Нет сомнения, он пожалеет об оскорбительном тоне своего голоса, когда в конце концов очнется. Джулия широко улыбнулась, потом остановилась и осторожно осмотрелась. Она могла поклясться, что что-то услышала… Она оглянулась, однако в тенях между факелами ничего не шевелилось. Джулия пожала плечами и продолжила путь по коридору. Она завернула за угол и вдруг отпрыгнула, когда из скрытой двери внезапно появился вооруженный стражник. Рука Джулии метнулась было к мечу, но узнав стражника, она расслабилась.
— Боден! Что ты здесь делаешь?
— В основном умираю от жажды, принцесса. — Низкорослый, коренастый стражник опустил меч и спрятал его. — Три часа на посту и нет даже кружки теплого эля, чтобы согреть кости.
— У стражников жизнь тяжелая, — со смехом сказала Джулия. — Что ты охраняешь?
— Да какую-то вечеринку, — ответил Боден. — Приватный прием каких-то друзей лорда Дария. Я не знаю, пригласили ли вас, принцесса, но не думаю, вы не из той компании.
— Я не из той компании и меня не пригласили. — Джулия улыбнулась. — Я хочу просто вломиться туда, чтобы позлить Харальда.
— Принца Харальда? — спросил Боден. — Не думаю, что он там. Мимо меня он точно не проходил.
— О-о. — Джулия нахмурилась. Она уверена, что точно следовала направлениям, что указал слуга… Чертов Замок, должно быть, снова взялся за свои старые трюки. Ни и плевать. — И все-таки, что делаешь здесь ты, Боден? Со всеми побрякушками, что ты подобрал в Счетной палате, ты мог бы уволиться из стражи и купить себе таверну.
— Я так и хотел, — мрачно ответил Боден. — К несчастью, на все, что я нашел с Сенешалем, наложил лапу король.
— Ну, неужели на все?
— На все, принцесса, вплоть до последней золотой монетки. Хочется плакать, правда? Эти драгоценности… Как будто королю именно их и не хватало… Да если бы не вы и не я, он никогда бы не увидел их снова. Что ж, я выучил этот урок. Нельзя доверять аристократии, даже собственному королю.